Том 11. Гриф — птица терпеливая. Невинный убийца. Лишний козырь в рукаве - Джеймс Чейз

— Чизхольм?

— Да.

— Подойдите. Что вы здесь делаете?

Из окна квартиры по-прежнему доносился громкий джазовый ритм. Я совсем не слышал из-за этого шума слов доктора. Страх сковал меня. Пирелли взял меня за руку.

— Скоро приедет этот Беллини, — сказал он озабоченным голосом. — Идите в тень, чтобы вас он не заметил.

Я повиновался доктору, как ребенок.

— Зачем вы пришли сюда? — спросил он.

Как глупо с моей стороны было считать, что все будет развиваться соответственно моим желаниям и плану.

— Синьора Фанчини просила починить ее машину. Я хотел сказать ей, что, к сожалению, не могу этого сделать, — хрипло сказал я.

— Вы ее видели?

— Нет, дверь заперта. Она, очевидно, не слышала стука.

— Это хорошо. А я уж испугался, что вы насторожили ее. Вам известно, что она замышляет преступление?

— Замышляет преступление? — повторил я. — Что вы имеете в виду?

— Лаура и Беллини хотели сегодня ночью убить Валерию. Он уже на своем пути сюда, — сказал Пирелли. — А я расставил им ловушку. За этим делом наблюдает полиция.

Я промолчал, но сердце мое оборвалось.

— Эта чертова баба — сумасшедшая, — продолжал доктор. — Я никогда ей не доверял. Трудно поверить, но именно она виновата в катастрофе, происшедшей с Бруно. Она испортила тормоза в его машине. Разумеется, она рассчитывает на деньги. А теперь ей удалось уговорить Беллини, чтобы он сегодня убил Валерию. Позже она собиралась убить и Бруно. Она планировала так ловко, что подозрение в убийстве Валерии должно было пасть на вас. Это просто чудовище!

— Откуда вам это все известно? — с трудом выдавил я.

— Лаура не могла противиться искушению и открыла свой план Бруно. Конечно, она не чувствовала никакой неуверенности, зная, что он не сможет заговорить. Но пережитый шок и страх за Валерию вернули ему речь. Я уже говорил вам раньше, что Бруно при определенных обстоятельствах сможет опять заговорить. Так оно и произошло. Узнав о готовящемся убийстве, я смог предпринять кое-какие шаги, направленные против этих планов и их исполнителей.

Я подумал о Лауре, лежащей на полу в квартире над нами.

— Почему же вы меня об этом не предупредили?

— Я боялся, что вы выдадите себя каким-нибудь неосторожным словом и нам не удастся поймать Лауру. Кроме того, сначала я считал вас соучастником. Только вчера я узнал всю правду о вас, Чизхольм.

— Что вы хотите этим сказать?

— Лаура сказала Бруно, что вы во время войны убили какую-то женщину во Флоренции. Я обратился в американское посольство по этому поводу. — Он тихо позвал: — Капитан Босс, прошу вас, подойдите сюда.

Из тени деревьев выступил мужчина.

— Хэлло, Чизхольм, — сказал он. — Я Джои Босс из американской военной полиции. Мы везде разыскивали вас. Неужели вы не читали наше объявление в газетах?! Я решил, что мы вас не найдем. Год назад мы арестовали генерала Костейна за один из его маленьких зкстазов. Он признался тогда, что свалил на вас вину за убийство во Флоренции. Так что вам больше не о чем беспокоиться.

Я стоял, как оглушенный, не в силах двинуться.

— Беллини подплывает, — прошептал доктор.

Лодка была на расстоянии ста метров от берега, но человек в ней был не Беллини. Это был маленький полицейский в форменной фуражке.

— Что-то там не получилось, пробормотал Босс.

Лодка причалила, и человек вышел на песок.

— Беллини найден в своем номере заколотым, — сказал полицейский капитану. — Он мертв. Это, вероятно, мафия.

— Черт возьми, — сказал Босс. — Это нарушает наши планы. Доктор, что вы теперь собираетесь делать?

— Поднимусь наверх и переговорю с ней, — мрачно сказал Пирелли. — Ее игра проиграна. Я предпочел бы, чтобы вы пошли со мной, — обратился он к полицейскому, и они вместе направились к лодочному ангару.

— Теперь-то прекратится этот чертов шум, — сказал капитан, глядя на освещенные окна, из которых доносилась музыка. Он положил руку мне на плечо. — Я рад за вас, Чизхольм. На вашу долю выпали тяжелые испытания, но теперь все позади. Вы доедете со мной в Милан, и там вам оформят паспорт. Если вы решите вернуться домой, то вам оплатят ваши расходы.

Я был слишком потрясен, чтобы здраво соображать. Через несколько секунд они найдут Лауру. Если бежать, то только сейчас. Однако я не двигался с места, потрясенный только что услышанным. Оказывается, мне не нужно было убивать Лауру.

— Вы тоже идете с нами, капитан? — донесся голос.

— Нет, мне лучше остаться в стороне. Я подожду здесь внизу с Чизхольмом.

Пирелли и полицейский скрылись в лодочном ангаре. Босс вытащил сигарету и осветил темноту пламенем зажигалки. Я увидел, как он отпрянул от меня.

— В чем дело? Вы ранены?

Я ничего не ответил.

— Вы весь в крови, — сказал он, пристально глядя на меня. — Что вы сделали?

— Почему вы меня не предупредили? — с горечью сказал я. — Надо было хотя бы вчера сказать мне, как обстоят дела.

Босс схватил меня за руку:

— Вы убили ее?

— Да, убил. Я подслушал, как она выболтала Бруно весь план убийства. И я решил, убью ее, что это единственный выход для Бруно, Валерии и меня. Я убил ее потому, что не мог открыть рот и все рассказать. Я собирался убить и Беллини.

Капитан задумался.

— Да, дело плохо, — наконец сказал он. — Вот вам мой совет: берите моторную лодку и бегите. Вас никто не успеет остановить. Я поднимусь наверх и задержу остальных. Исчезайте как можно скорее. Судя по тому, что я слышал, эта женщина заслужила такую судьбу.

Музыка резко оборвалась.

— Смывайтесь! — приказал мне капитан Босс.

Я вспомнил прошлое. Сколько лет мне пришлось прятаться от полиции! Наконец выяснилась моя невиновность, но я уже успел влипнуть в другую историю. Неужели я вынужден буду прятаться всю жизнь?

— Куда мне бежать? Для чего мне жить? — спросил я капитана. — Я уже бегал от полиции и не хочу, чтобы за мной охотились всю жизнь.

— Спешите, — сказал Босс.

— Не вижу смысла, — ответил я. — Я останусь и сознаюсь в своей виновности.

Из окна высунулся Пирелли:

— Капитан Босс, задержите Чизхольма, не дайте ему бежать!

Капитан Босс недоуменно пожал плечами.

— Да он совсем и не собирается бежать, — ответил капитан и пошел к лодочному ангару.

Лишний козырь в рукаве

ГЛАВА 1

Проходя по вестибюлю отеля «Кенигсхоф» в небрежно накинутой норковой шубе, Хельга Рольф ловила на себе заинтересованные взгляды мужчин. Они с одобрением отмечали ее черный костюм, алую блузу и норковую шапочку, но простое одобрение уже не волновало ее, она нуждалась в большем. Хельга положила ключ на стойку перед портье.

— Я уезжаю завтра в шесть часов утра, — сказала она по-немецки. — Позаботьтесь, чтобы моя машина была заправлена бензином.

— Не беспокойтесь, мадам, все будет сделано. Есть еще какие-нибудь пожелания?

Хельга просунула руки в рукава и застегнула шубку. Подскочил мальчик-рассыльный и помог ей. Она поблагодарила его улыбкой и вышла на улицу.

Похолодало, и небо над Бонном было свинцово-серым. Редкие снежинки падали на мокрый, скользкий тротуар. Было 11.15. Хельга сегодня поздно встала. Вчера вечером, сразу после ужина, она поднялась в номер и легла в постель. А что еще делать одинокой женщине в чужом городе? Пришлось даже принять снотворное: сон для нее был лекарством от одиночества. Хельга быстро шла по улице и вскоре добралась до торгового центра. Прогуливаясь вдоль витрин, она ловила на себе завистливые взгляды женщин, относившиеся к ее норковой шубе, подарку мужа. Хельга знала, что норковая шуба не бог весть какая редкость, но для нее она была всегда символом роскоши и элегантности. Да и на что другое, кроме подарков, годится ее старый муле?

Она задержалась перед витриной, чтобы посмотреть на себя в зеркало. Сколько лет ей можно дать? Сорок? Сорок три? Она критически осмотрела свою стройную фигуру, холеное лицо с нежной кожей и синими глазами, белокурые волосы, выбивающиеся из-под шапочки. На вид ей дашь не больше тридцати, особенно сейчас, когда холодный ветер разрумянил лицо. Ее взгляд упал на высокого молодого человека, стоявшего на другой стороне улицы и наблюдавшего за ней. По его бейсбольной шапочке, черной кожаной куртке, поношенным джинсам и красной ковбойке Хельга узнала соотечественника.

Молодому человеку не было, наверное, и двадцати лет. Он жевал резинку.

Бонн кишел американцами — студентами, путешествующими по Европе автостопом, солдатами-отпускниками и, конечно, неизбежными туристами.

Хельга достаточно долго прожила в Европе, чтобы у нее выработалась неприязнь к путешествующим соотечественникам. Особенно раздражала ее жевательная резинка. Поэтому она резко повернулась и вошла в универмаг.