Темная лошадка. Начало пути - Архангельская Мария Владимировна

– Тогда я рада, если он хоть в какой-то степени искупил вред, который причинил. Если его догадка верна и он действительно открыл Тёмную звезду…

– Думаю, что верна. И в связи с этим у меня для вас есть новое задание.

– Я слушаю, господин генерал, – Давина тут же выпрямилась и сложила руки перед собой, как примерная школьница.

– На этот раз оно попроще, и, надеюсь, эксцессов не будет. Собственно, его можно было бы доверить любому, но мне очень не хочется посвящать в это дело посторонних. Вы понимаете, что я имею в виду.

Давина кивнула.

– Так говорите, новых снов и воспоминаний не было?

– Нет, господин генерал.

– Что ж, возможно, они и не понадобятся. Похоже, нашли мы эту вашу экспедицию.

– С той базы из сна? – спустя секунду или две сообразила Давина.

– Именно. К сожалению, подробности нам до сих пор неизвестны, и всё же мы сумели напасть на след. Это действительно было лет сорок назад, и эта история наделала много шума – но в небольших масштабах. Федерация, во всяком случае, тогда осталась в блаженном неведении.

– Так значит, Тёмную звезду открыли на Внешних планетах?

– Ну, утверждать со стопроцентной уверенностью, что это была именно Тёмная звезда, мы пока не можем, но, вероятно, да. Экспедицию послал захолустный астрофизический университет на Силезии – планете где-то на внешней окраине Альянса, она и сейчас ничем особо не примечательна. Объект и результаты экспедиции были засекречены – на уровне планетарного правительства. Позже архивы планеты сильно пострадали во время войны, Силезия была фактически опустошена дейнебами, хотя громкой славы Астеры ей не досталось. Даже в этом нашей планете не повезло, хотя в процентном соотношении потери в населении были даже больше – если астерцев выжила примерно пятая часть, то силезийцев – не более одной десятой. Силезию сдали в самом начале войны практически без боя, и бежать людям оттуда было просто некуда.

Впрочем, я отвлёкся. Университет своими силами организовал экспедицию куда-то в открытый космос, не прося помощи у более богатых и влиятельных учреждений: то ли не нашёл поддержки, то ли побоялся раньше срока делиться перспективным открытием. Минуло примерно полгода – и участники экспедиции начали возвращаться обратно… в гробах. Было объявлено, что произошёл несчастный случай, но позже, когда история получила огласку, неизбалованные сенсациями местные журналисты раскопали иное – учёные и работники гибли постепенно. Не было ни разгерметизации, ни взрыва, ни какой-либо иной катастрофы, которая могла бы унести сразу несколько жизней. Нет, люди просто умирали. Один за другим.

Когда количество трупов перевалило за десяток, экспедиция вернулась. Учёные не привыкли сдаваться так просто, на место вернувшихся были отправлены новые… История повторилась: исследователи начали погибать. Тогда-то родные и близкие погибших забили тревогу. Ходили самые жуткие слухи и предположения, вроде того, что в университете окопалась секта, устраивающая человеческие жертвоприношения. Руководство пошло под суд, и, хотя все подсудимые, можно сказать, отделались испугом, ибо доказательств их вины не нашлось, но нервы всем потрепали изрядно. Исследования свернули и засекретили, и больше ими, насколько я могу судить, никто не интересовался.

Но знаете, что самое, на мой взгляд, интересное в этой истории? Судьбы выживших участников экспедиции. Примерно из шести десятков за две смены человек двадцать, как я уже сказал, вернулись домой в гробах, ещё примерно столько же затерялись, и мои люди не нашли никаких упоминаний об их дальнейшей жизни. Зато оставшиеся изменились настолько, что на это обратили внимание всё те же журналисты. Конечно, не всему, что они пишут, следует верить, но нам удалось найти и кое-какие независимые свидетельства по крайней мере частичной их правоты. Итак, из восемнадцати известных нам поимённо сотрудников университета к научной деятельности вернулись только двое. И ещё трое в течение примерно пяти лет покончили с собой.

Остальные же разбежались кто куда. Пятеро стали наёмниками, и в таком качестве приняли участие чуть ли не во всех конфликтах Внешних планет. Двое занялись экстремальным спортом, трое – искусством, хотя особо в нём и не преуспели, параллельно, под предводительством своего товарища, видимо, не нашедшего в себе никаких талантов, активно занимаясь общественной деятельностью. Ещё один ударился в религию, а последний стал охотником за головами – легальным, на государственной службе. Надо сказать, что именно он поразил меня более всего. По всем отзывам, это был типичный «ботаник», не развитый физически и не слишком здоровый – не настолько, чтобы быть совсем непригодным к дальнему космосу, но довольно слабый. Для такого участие в трудной экспедиции уже было подвигом, и к тому же в личном общении он был человеком мягким и нерешительным. Что не помешало ему стать весьма успешным профессионалом в новой области. Вот уж воистину – плоть немощна, но дух крепок!

– И вы думаете, что это всё – влияние Тёмной звезды?

– Очень на то похоже. Помните доклад об изменённых пленных? У всех подвергшихся изменениям псиоников повысилась активность нервной системы, так что они уже физически не могут жить так, как большинство нормальных людей. Им обязательно нужно что-то делать, как-то удовлетворять свою потребность в сильных эмоциях и переживаниях. А теперь представьте себе, что кто-то из тех, первых, например наёмники, дожили до Дейнебской и встретились Конверсу и Игену.

– И те кинулись искать Тёмную звезду.

– Совершенно верно. Версия складная, но мы должны знать наверняка, и если она подтвердится – найти точные координаты. Космос велик, и следов в нём не остаётся. Самостоятельно мы можем проискать эту звезду до возвращения Древних, даже если забыть, что идёт война.

– Как мы можем это узнать?

– Нам удалось найти одного из участников той давней экспедиции. Он ещё жив, хотя и довольно стар, и сейчас проживает на территории Федерации. А конкретно – на Парадизе.

– Вот как…

– Именно. Тот самый, ударившийся в религию, хотя до того был неверующим. Принял христианство, постригся в монахи под именем брата Адама, развил бурную деятельность и в конце концов дослужился до епископа на одной из центральных планет. Сейчас, правда, сложил с себя сан, как говорят – по состоянию здоровья, и доживает свои дни в христианском монастыре под Баррикой. Это и есть ваше задание, Давина: встретиться с ним и попытаться его разговорить, благо лететь вам недалеко. Считайте это отдыхом после ваших нильфхельских приключений. Съездите домой, заодно и мать навестите… ну-ну, не надо морщиться – когда вы в последний раз её видели?

– Не помню, – покривила душой Давина.

– Самое время вспомнить. Я уже послал ей весточку, что вы прилетаете, она рада вас принять и уже готовится к приёму гостей. И не делайте, пожалуйста, такое лицо, словно я вас не к родной матери, а к налоговому инспектору посылаю.

Давина глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Не будь перед ней генерал и её непосредственный начальник, она бы сейчас высказала, не особо стесняясь в выражениях, всё, что думает о любителях лезть в чужую личную жизнь. Но проклятая субординация не позволила.

– Вам ясен приказ, капитан Мортимер?

– Так точно, господин генерал.

– Отлично, тогда действуйте. И удачи вам.