Безымянные - Игорь Дмитриевич Озёрский

Опустив ряд подробностей, Кенджи рассказал, как странно себя вёл гонщик в пещере. Номер Семь вновь прервал альбиноса:

– Как думаете, с кем разговаривал Номер Один?

– Не знаю. Но создавалось впечатление, будто позади него кто-то был. По крайней мере, я так думал.

– Я тоже кое-что видел по пути сюда.

– Полагаю, здесь все что-то видят, – отозвался Кенджи. Ему показалось, что эти слова вызвали у философа облегчение.

– Признаться честно, – сказал Аркадий, – в какой-то момент я подумал, что схожу с ума.

– Если бы мы не встретились, то, скорее всего, так бы и произошло.

– О чём вы говорите, Номер Шесть?

– Вы поймёте, когда я закончу.

Кенджи описал последующие события и перешёл к тому моменту, когда они с Зайной оказались возле леса. Там, где Номер Четыре осталась навсегда.

– Выходит, – уточнил Аркадий, – с ума сходят только те, кто остаётся здесь один?

– Думаю, что так. По крайней мере, мы с Зайной и вы с Номером Пять остались в здравом рассудке. Непонятно, что стало с Номером Три и Номером Восемь.

– Номер Пять! – воскликнул философ, и глаза старика наполнились ужасом. – Нужно скорее его найти! Если эта тварь доберётся до рав-серена, нам всем конец!

43

Очнувшись, Хаим Кац обнаружил, что его окружает чернота. Но не та безграничная чернота, в которой он уже бывал, а чернота замкнутого пространства. Чернота гроба или камней, придавливающих тело к земле. Неужели всё закончилось так же, как и начиналось: где-то под завалами рухнувших туннелей террора?

Хаима захлестнула волна дикого страха. Ему в голову пришла мысль, что тот, кто поместил этого кровожадного и опасного зверя вместе с ним, рассчитывает окончательно повергнуть его в безумие, а затем уничтожить.

Но только тот, кто стоял за всем этим, не учёл одной очень важной детали. Хоть сознание Номера Пять и оказалось запертым где-то в глубинах подсознания, терзаемое жестокой и безжалостной клаустрофобией, это сознание всё ещё принадлежало рав-серену Хаиму Кацу.

Глыбе.

Человеку, способному удерживать каменные своды. Не отступающему ни перед чем. Ни перед болью, ни даже перед смертью. Нигде и никогда!

Фобия, которая должна была покорить и подчинить черноте рассудок Номера Пять, вызвала обратный эффект. Страх вызвал желание вырваться из этого проклятого места.

Хаим упёрся руками в стенки гроба и надавил. Он думал, что будет тяжело, но они без всякого сопротивления разлетелись на множество маленьких осколков, и перед рав-сереном вновь открылся мир.

Номер Пять обнаружил, что, задыхаясь, бежит куда-то.

Попробовал остановиться, но тело не подчинилось ему. Оно продолжало движение. Единственное, что мог делать Хаим, – наблюдать за происходящим глазами, которые когда-то ему принадлежали. Он даже не мог выбирать, куда смотреть.

Тело вдруг врезалось плечом в дерево. Хаим понял это лишь потому, что взгляд на мгновение дёрнулся в сторону и послышался треск. Было неясно: хрустнуло дерево или плечевой сустав. Но Номер Пять не ощутил боли.

Происходящее напомнило ему сонный паралич – то чувство, когда ещё можешь видеть и слышать, но уже не в состоянии контролировать движения.

Тот, кто захватил контроль над телом, использовал его грубо и неумело. Он или, скорее Оно, явно не заботилось о сохранности плоти. Нога Номера Пять зацепилась за торчащий корень, и он полетел на землю. Хаим пытался прикрыть лицо руками и сгруппироваться, но мышцы ему не подчинялись, а Другому такие заботы казались излишними.

Рав-серен вновь ничего не почувствовал, но судя по хрусту, теперь был сломан ещё и нос.

Другой неуклюже поднялся и продолжил движение. Хаим по-прежнему не чувствовал собственного тела. Он только видел, как справа и слева мелькают чёрные стволы деревьев. Рав-серен никогда не думал, что может бежать так быстро.

Вскоре сквозь чёрную листву Номер Пять увидел слабый свет, который пробивался из-под земли. Другой тоже его заметил и направился в ту сторону. Хаим ещё раз попытался обрести контроль над мышцами, но ничего не вышло.

Номер Пять очутился на поляне. В её центре возвышались гигантские чёрные камни.

Рав-серен почувствовал, как Другой что-то высматривает. Хаим ощутил напряжение, возникшее в глазных яблоках. Они метались из стороны в сторону, а потом замерли. Веки сжались. Взгляд сфокусировался.

Между чёрными плитами Другой уловил движение. Там были люди, но кто именно, на таком расстоянии понять было невозможно.

«Бегите же, бегите!» – взмолился Хаим и предпринял отчаянную попытку овладеть собственным языком хотя бы на мгновение.

До этого Другой не обращал на его присутствие никакого внимания. Но теперь Хаим почувствовал, что его вновь пытаются затолкать в гробоподобный закуток подсознания, наполненный чернотой и страхами.

Тем временем Другой двинулся в сторону камней. Номеру Пять показалось, что он слышит голос. Вначале рав-серен подумал, что он принадлежит кому-то из людей, к которым направлялся Другой, но они были ещё слишком далеко.

Голос становился отчётливее, и Хаим наконец понял, что он звучит у него в голове. Рав-серен уже слышал этот голос раньше, перед самой смертью, под завалами туннеля. А затем в черноте, когда некто предложил ему сделку. А ещё этим голосом говорил Опоссум, повстречавшийся ему в лесу.

Хаим прежде думал, что этот голос принадлежит смерти. Но нет. Оказалось, им обладает тварь, укравшая его тело. И теперь рав-серен слышит, о чём она думает.

– Вот вы где!

У Хаима возникло безумное желание заткнуть уши, но это было невозможно.

– Заберём их.

Теперь этот голос вызывал у Хаима ужас и отвращение. Он был лишён всякой человеческой интонации: холодный, искусственный, скрипучий.

– Пора утолить голод.

Голос становился всё громче. Номер Пять испытал отчаяние. Неужели придётся наблюдать, как эта тварь его руками будет убивать невинных людей?

«Нет!