История призрака - Джим Батчер

Не имело значения, что я был мёртв. Не имело значения, что я был, буквально, тенью самого себя. Не имело значения, что мой убийца был всё ещё где-то там, в бегах, несмотря на неопределённое пророчество Капитана Мёрфи.

Моя работа не изменилась: когда демоны, ужасы и прочие существа ночи охотятся на людей в этом городе, я тот парень, кто решит проблему.

— Время действовать, — прошептал я.

Я сжал руки в кулаки, выпрямил спину и исчез.

Глава двадцать пятая

На встречу с Фитцем я опоздал на десять минут, но он был ещё там, скрываясь за неоновой вывеской, оглядываясь так невинно, как может только ребёнок рядом со свежим пятном от лимонада. У него была огромная спортивная сумка, свисающая с плеча. Господи боже. Парень с тем же успехом мог надеть спортивную вязаную шапку, чёрную маску, и в придачу к этому напечатать на сумке огромный знак доллара.

Я появился рядом с ним и сказал:

— Ты выглядишь таким расслабленным и спокойным. Спорю, что любой проезжающий мимо коп попросит у тебя совет по самоконтролю.

Фитц дёрнулся, явно подавляя  мгновенное побуждение броситься бежать. Потом он сплюнул на мёрзлую землю и сказал:

— Ты опоздал, Харви.

— Забыл взглянуть на часы, — сказал я.

— И я начинаю думать, что мой мозг, в конце концов, переклинит. — Фитц посмотрел вверх и вниз по улице, покачав головой. — Но ничего никогда не бывает просто.

— Жизнь может быть ещё той шлюхой, — сказал я.

— Значит, ты реальный.

— Да, я реален.

Фитц кивнул.

— Ты сказал, что поможешь. Ты серьёзно?

— Да, — сказал я.

Порыв ветра развеял его длинные, вьющиеся рыжие волосы в одну сторону. Что соответствовало его кривой ухмылке.

— Прекрасно. Помощь.

— Ладно, — сказал я. — Поверни налево и иди.

Фитц прижал кулак к бедру и сказал:

— Ты собирался помочь мне с оружием.

— Никогда такого не говорил, — сказал я. — Тебе нужна помощь, малыш, а не инструменты. Пистолеты с этим не справятся.

Я подождал, пока он начал говорить, прежде чем прервать его.

— Кроме того. Если ты не один в игре, то я принял меры, чтобы по одному слову Мёрфи добралась до вас, и вашу шайку ловких плутов заметут.

— Ах, — прорычал он. — Ты... ты сукин сын.

— Прошу прощения? — сказал я.

— Ты можешь пойти и отыметь себя.

— Тебе нужна помощь. Я могу предложить её тебе. Но нет бесплатного обеда, парниша, — сказал я спокойным и бессердечным голосом. — Ты знаешь это.

— Ты можешь поцеловать меня в задницу, вот что ты можешь, — сказав это, он отвернулся.

— Пойдем, прогуляемся, — сказал я. — Ты не можешь выбросить свой единственный шанс вырвать свою команду из-под Лысого.

Он замер на середине шага.

— Если ты сейчас ошибёшься, то куда ты пойдёшь — обратно к Лысому? Он убьёт тебя, потому что ты не принёс оружие. После этого Мёрфи и Леди Оборванка вывернут весь дом. Лысый, вероятно, отыграется на твоих приятелях, а потом сделает то же самое с другой группкой детей.

Фитц повернул голову примерно в моём направлении, глядя убийственным взглядом. Но он слушал.

— Слушай, парень. Это не конец света. Если ты поработаешь со мной, всё будет замечательно.

Я лгал, конечно. Последнее, что я сейчас хотел, так это дать Мёрфи хорошую мишень, в её-то нынешнем состоянии. И я действительно хотел помочь парню, но я был для него психом. Он не верил в спасителя на белом коне. В его мире никто никому ничего не давал бесплатно, кроме боли. Лучшее, на что вы могли рассчитывать, был обмен, услуга за услугу, и даже тогда, когда вы конкретно облажались. Мне нужно было его сотрудничество. Показать ему знакомую проблему было лучшим способом заполучить его.

— Я не монстр, Фитц. И если честно, меня не заботит, что там происходит с тобой или твоими головорезами. Но я думаю, что ты можешь помочь мне, а я помогу тебе в ответ, если ты согласишься.

Молодой человек поморщился и склонил голову.

— Это не так, но у меня ведь небольшой выбор, да?

— У нас у всех есть выбор, — сказал я спокойно. — В данный момент — твой ограничен. Будешь сотрудничать?

— Хорошо, — сплюнул Фитц. — Хорошо. Чтоб тебя.

— Отлично, — сказал я. — Повернись налево и вперёд. Нам нужно пройти некоторое расстояние.

Он засунул руки в карманы, с угрюмым взглядом, и пошёл.

— Я даже не знаю, кто ты, чёрт тебя дери.

— Меня зовут Гарри Дрезден, — сказал я.

Фитц споткнулся.

— Чёрт возьми, — сказал он. — Как... тот Гарри Дрезден? Профессиональный чародей?

— Единственный и неповторимый.

Он пошёл дальше, и покачал головой.

— Я слышал, что ты мёртв.

— Ну да, — сказал я, — но я принимаю это как должное.

— Они говорят, что ты псих, — сказал Фитц.

— Да неужели?

Фитц кивнул.

— Они также... — Он нахмурился. Я видел, как он перебирает мысли. — Они также говорят, что ты помогаешь людям.

— Ну и что?

— Что ну и что?

— У тебя только половина ответа, Фитц, — сказал я. — Ты знаешь, что этот разговор пустой. Есть только один способ узнать.

Фитц склонил голову набок и кивнул.

— Да. Итак. Куда мы идём?

— Навестить старого друга.

Мы направились на улицу у северной оконечности Саут-Сайд. Бедный — было нечестным описанием этого места, потому что бедой может быть гроза, ураган или какая-нибудь катастрофа. Некоторые районы Чикаго — дивная ярмарка, некоторые выглядят как после катастрофы. Этот квартал выглядел так, будто пережил апокалипсис, хмыкнул и сказал: «Плевать». Во всем квартале не было стёкол в окнах — только цельные доски, большинство из которых были укреплены железными прутьями, и зияющие дырами.

У зданий имелись защитные ограждения за пределами подъездов, буквально увешанные колючей проволокой. Вам понадобится паяльная лампа, чтобы пройти через них. По крайней мере, один из заборов передо мной был вскрыт паяльной лампой. Уличные фонари тоже были затянуты проволочной сеткой — но все они всё равно были разбиты. Тяжеловато из дешёвого металла сделать сетку, которая остановит пулю.

Любое доступное плоское пространство было покрыто граффити, которое теперь называют уличным искусством. Хотя искусство предполагает создание красоты. Эти надписи были территориальными метками, такими же, как моча на дереве. Я видел некоторые «незаконные» искусства, но это не из их числа. Глухие басы до абсурда мощного сабвуфера разносили грохочущий ритм вверх и вниз по кварталу, громкие настолько, что заставляли свежевыпавший снег подрагивать и слегка утрамбовываться.

В поле зрения не было никого. Никого. Конечно, было уже поздно, но это всё же  странно для Чикаго.