Сад лжи. Книга 2 - Эйлин Гудж

Судья Уэйнтрауб, нахмурившись, несколько раз подряд постучал своим молоточком: он казался раздраженным.

Роза слегка наклонила голову — на ее губах заиграла едва заметная улыбка. Потеребив висевшее на шее распятие, она после некоторого колебания продолжила:

— Ну что ж, доктор Слоан, давайте двигаться дальше. Перейдем к тому времени, когда вы поступили в штат Пресвитерианской больницы после того, как… ну, в общем, испытали известное разочарование в совместной частной практике в Коннектикуте. А что касается означенной больницы, то не скажете ли вы нам, доктор Слоан: это правда, что вас и оттуда тоже попросили удалиться?

— Нет, неправда, — ответил Дэвид чуть громче, чем ему полагалось бы. — Я сам уволился.

Рэйчел заметила, как самый кончик его языка, малюсенький блестевший розовый кончик, облизал губы.

— Может быть, вы просветили бы нас, доктор Слоан, насчет тех обстоятельств, которые привели к вашему… ах да, добровольному уходу?

— Не уверен, что знаю, на какого рода обстоятельства вы намекаете, — еще больше нахмурившись, произнес Дэвид, выставив вперед подбородок, опиравшийся на сжатые под острым углом ладони. — Мне предложили должность главного акушера в больнице «Святого Варфоломея» — и я перешел туда. Вот, собственно, и все обстоятельства, — он попытался улыбнуться, но в улыбке уже не было прежней уверенности и убедительности. — Мне жаль вас разочаровывать, но, боюсь, никакой тайны в моем переходе не существует.

— Но ведь, перейдя в эту больницу, вы потеряли в жаловании?

— Не понимаю, почему кого-то здесь может интересовать мое жалованье, — процедил Дэвид сквозь зубы.

Рэйчел успела заметить, как он покраснел — былой невозмутимости в нем поубавилось. Теперь он говорил сбивчиво, взволнованно:

— У меня были свои причины… веские причины… «Святой Варфоломей» давал выход моим способностям… отделение акушерства и гинекологии нуждалось в смене руководства…

— Доктор Слоан, утверждают, что вас все-таки попросили уйти из Пресвитерианской больницы, угрожая в противном случае пригласить вас на заседание комиссии по медицинской этике. Это так?

— Ложь! — взорвался Дэвид, и на мгновение его красивое лицо исказилось безобразной гримасой.

Однако он быстро взял себя в руки и, проведя по лбу своей длинной изящной рукой, постарался разгладить морщины.

— Там, — начал он, понизив голос, — были люди… мои коллеги… они завидовали мне… боялись моего повышения. Я был самым способным из них… и неудивительно, что…

«Да, — еще раз с тайной надеждой подумала Рэйчел, — что-то произошло. Стоит только поглядеть на него. Куда девалось его высокомерие?»

— Способным на что, доктор? Скажите нам всем, доктор!

— Я протестую! — крикнул Ди Фазио. — Защита издевается над свидетелем.

— Протест отклоняется, — лаконично бросил судья.

— Доктор, — снова обратилась к Дэвиду Роза, — вы помните роды, которые принимали в феврале 1974 года еще тогда, когда работали в Пресвитерианской? Женщину звали Кэтрин Кантрелл. Она была на седьмом месяце беременности? — голос Розы опять сделался мягким, почти упрашивающим.

— Кэтрин Кантрелл? — как эхо, вяло повторил Дэвид. — Да…

— Роды проходили нормально?

— Нет… постойте… они оказались преждевременными. Возникли некоторые… э-э… трудности.

— Пришлось прибегнуть к кесареву сечению? Это так, доктор Слоан?

— Да.

— Затем вы сделали ей экстренную операцию. Это была ГИСТЕРЭКТОМИЯ, то есть удаление матки? Пожалуйста, поправьте меня, если я ошибаюсь, доктор Слоан.

— Да-да… — нетерпеливо ответил Дэвид. В его голосе явственно звучала паника. — Но какое это имеет отношение к…

— Доктор! — прервала его Роза все тем же ласковым голосом, в котором проскальзывали бархатистые нотки, не мешавшие, однако, ее словам звучать остро, почти угрожающе. — Скажите нам: ребенок миссис Кантрелл родился здоровым?

Дэвид больше уже не смотрел перед собой в одну точку. После короткой паузы он ответил:

— Я говорил. Роды были преждевременными, и это вызвало известные осложнения. Ребенок… прожил всего несколько часов.

— Ребенок? Вы даже не называете пола. Что, не помните кто это был: мальчик или девочка?

— Я… не… знаю. Не могу сейчас точно сказать.

— Тогда позвольте мне освежить вашу память, доктор, — быстро проговорила Роза и, на этот раз глядя не в свои бумаги, а прямо в глаза свидетелю, заключила, — Линда Энн Кантрелл. Вес три фунта шесть унций. Прожила ровно два часа сорок две минуты. Скончалась девятнадцатого февраля в три тридцать утра.

В зале наступила полная тишина.

И тогда, выждав, Роза тихо продолжила:

— Надеюсь, доктор, с моей стороны это не покажется слишком большим упрощением, если я скажу, что после гистерэктомии женщина уже не может рожать?

— Да, это так.

— Ее первый ребенок, выходит, был и… последним?

— Я… да, полагаю, вы правы.

— Полагаете? То есть вы не вполне, выходит, в этом уверены?

— Ведь все это… было некоторое время тому назад…

— И тем не менее даже при очень большой загруженности врач все-таки не должен был бы забыть подобную трагедию. И конечно же, он будет помнить ее так же, если не лучше, чем, скажем, какое-нибудь из своих замечаний, оброненное в разговоре несколько месяцев назад о чьем-то чужом пациенте. — Роза сделала паузу и продолжала, обращаясь непосредственно к Дэвиду. — Скажите нам, доктор, это правда, что вы были в состоянии опьянения, когда делали сначала кесарево сечение, а затем гистерэктомию миссис Кэтрин Кантрелл? Врач, который вам ассистировал, доктор Роланд Черч, по этому поводу обратился с жалобой к больничному начальству, не так ли?

Рэйчел увидела, как Ди Фазио, поднимаясь с места, уже открыл было рот, чтобы заявить протест, но было поздно. Дэвид подпрыгнул и кинулся к деревянному барьеру, огораживающему место, где свидетель дает показания.

— Ложь! — заорал он, стукнув ладонями по загородке. — Все это ложь! Черч… этот подонок… он просто завидовал, что я получил повышение.

— Ваша честь! Прошу объявить перерыв на десять минут, — вскочив наконец с места, хрипло произнес Ди Фазио. Лицо его было влажным от пота. — Мой свидетель расстроен из-за напраслины, которую здесь на него возводят. Мисс Сантини, по-видимому, думает, что, указывая на невинных людей пальцем, она отвлечет ваше внимание от тех, кто виноват на самом деле!

Только теперь в сознании Рэйчел начали всплывать те темные слухи, которые до нее доходили. К примеру, несколько месяцев назад она столкнулась с Джанет Нилдхэм, которая сейчас в Пресвитерианской больнице специализировалась по неонатологии, и та передала ей разговоры коллег, утверждавших, что Дэвид приходит на работу пьяным. Как же это она могла забыть, подумала Рэйчел. Но тогда она просто не придала разговору серьезного значения. Ей ведь было известно, что Дэвид избегает алкоголя — из-за отца-алкоголика.