Улыбка фортуны - С Мюге

В живом организме все процессы регулируются особыми биологическими катализаторами — ферментами. Но что регулирует работу ферментов? Иногда процесс регуляции не слишком сложен. Например, ферменты, осуществляющие синтез крахмала из сахаров, более чувствительны к падению температуры, чем амилаза, разрушающая крахмал до тех же сахаров. Поэтому при охлаждении картофеля распад крахмала идет быстрее, чем его синтез, и подмороженная картошка приобретает сладковатый вкус. Однако в живой ткани как растения, так и животного процесс включения или выключения деятельности различных ферментов в постоянно протекающие биохимические реакции крайне сложен.

Прежде всего, вспомним, что такое фермент. Это белок, содержащий в своем составе так называемую «активную группу» или «активный центр». Как работают эти активные центры, окончательно не разобрались еще и биохимики, а вот о белковом строении ферментов сказать стоит. Белки состоят из отдельных аминокислот, каждая из которых имеет одну или две кислотные или щелочные (аминные) группы. Так как кислотная и щелочная группа имеют противоположные электрические заряды, то каждая аминокислота может быть заряжена или положительно, или отрицательно. Соединяясь в цепочки белков, аминокислоты используют (нейтрализуют) по одному положительному и по одному отрицательному заряду. Но оставшиеся свободными кислотные или аминные группы создают общий суммарный электрический заряд молекулы белка.

Большинство белков-ферментов как бы плавают в протоплазме клеток. Физиологи, которые изучают действие ферментов в живом организме, знают, как легко их активность меняется в зависимости от самых различных воздействий на организм. Это могут быть и гормоны, и витамины, и самые различные химические или физические факторы. Например, известно, что очень простое в химическом отношении вещество — индолилуксусная кислота — будучи введенной в растительную ткань в, казалось бы, незначительной концентрации (несколько капель на ведро воды), влияет на процессы роста и развития растения и при этом десятки, если не сотни ферментов меняют свою активность. Однако биохимикам, которые пытаются изучать каждый фермент в отдельности, ни разу не удалось установить, чтобы эта самая индолилуксусная кислота повлияла на активность хотя бы одного фермента, выделенного из растения, в пробирке.

Химики изучили множество веществ, способных тормозить или совсем останавливать деятельность того или иного фермента (ингибиторы), или, наоборот, его активировать (активаторы).

Однако в живой ткани ферментативные процессы порой так быстро меняются, что трудно представить, чтобы эти активаторы или ингибиторы в нужный момент появлялись, и еще труднее вообразить, как они ухитряются молниеносно исчезать.

И тут на помощь может придти гипотеза, которую я уже упоминал в эпилоге книги «Вне игры». Чтобы не досаждать читателю биохимическими терминами и понятиями, я предложу последовать за некоторыми наглядными экспериментами.

Возьмем живой срез моркови и опустим его в раствор какою-нибудь фермента, например, амилазы. Активность фермента в растворе учтена заранее, активность амилазы в самом срезе — тоже. Когда срез из раствора будет вынут, окажется, что часть амилазы пропала. Этот и подобные ему опыты проделал в 30-е годы АЛ.Курганов, ставший впоследствии академиком. Ему удалось показать, что часть ферментов способна приклеиваться (адсорбироваться) на клеточных оболочках и других твердых структурах живой клетки. Если же клетку убить, все прилепившиеся к ней ферменты отстанут. В адсорбированном состоянии ферменты теряют свою активность. Однако адсорбция и элюция (освобождение) ферментов процесс весьма подвижный, и никаких закономерностей Курганову установить не удалось. Не объяснил он и механизм адсобрции, а в дальнейшем и совсем отказался от этих работ. Ну, а если сам автор признает свои работы ошибочными, то последователям сам Бог велел за ним больше не следовать. Так и заглохло это направление в физиологии на долгие годы.

Сопоставив наблюдения электрофизиологов растений, показавших, что при воздействии гормона в точке роста образуется разность потенциалов, которая, распространяясь по растению, быстро затухает; что клеточные структуры имеют постоянно меняющиеся статические заряды и, наконец, что каждый фермент имеет свой определенный заряд, я высказал гипотезу: быстрая смена активности ферментов связана с их адсорбцией и элюцией их клеточных структур в связи с изменением статических зарядов на их поверхности. Грубо это можно представить так. Допустим, какой-то участок клеточной оболочки заряжен положительно. Какой-то находящийся поблизости фермент имеет суммарный отрицательный заряд и прилипает к этому участку. Если заряд структуры изменится и станет отрицательным, фермент с таким же зарядом от него оттолкнется.

Однако все гораздо сложнее. В живой клетке имеется множество молекул с разноименными зарядами и, тем не менее, они не обязательно соединяются между собой. Более того, в цепочке белковой молекулы имеются и свободные, и положительные аминные, и отрицательные кислотные группы. Иногда они соединяются между собой, и белковая нить как бы сворачивается в клубок (белок коагулирует). Но это происходит далеко не всегда. Логично предположить, что протоплазма живой клетки пронизана каким-то биологическим полем, наподобие магнитного или электрического. Это-то поле и меняется под воздействием статических зарядов клеточных мембран. С другой стороны, любое изменение этого поля влияет на статические заряды и, в конечном счете, на адсорбцию-элюцию ферментов. Поле одной клетки, разумеется, влияет на соседние, и деятельность ферментативного аппарата органа и всего организма взаимосвязана. Есть сведения о том, что один организм может влиять на соседний, о чем мы еще будем говорить в дальнейшем.

Казалось бы, вопрос ясен, и мы пришли к выводу, что человек с избыточной энергией, исходящей с его пальцев, влияет на биологическое поле пациента, регулируя деятельность его ферментов. Но вот загвоздка. Известно много случаев, когда лечение проводилось на значительном расстоянии индуктора от реципиента. И совсем не укладываются в эту гипотезу случаи, когда в избавлении от недуга помогала усиленная молитва. И не только молитва самого больного (как это случилось с Эдит Мери Бекер, о которой речь впереди), но и молитва другого человека. Тут, конечно, читатель попытается объяснить все самовнушением. Но вот рассказ врача: у ее мужа (тоже врача) перед самым отпуском появилась неприятная болезнь, грозившая испортить весь отдых. Прогноз не предвещал скорого исцеления. И вот уже в автомобиле по дороге на Кейп Код жена усиленно молится святому Экспеди, причем муж о ее молитве не подозревает. Не проходит и часа, как язва зарубцовывается, потом исчезает совсем, и купанию в море больше ничего не мешает. Известно множество случаев, когда усиленная молитва или просто очень сконцентрированное желание одного человека излечивало другого на значительном друг от друга расстоянии. Об этом повествуют жизнеописания многих святых, а в настоящее время в Монреале происходит канонизация недавно умершею брата Андрея, память об исцелениях которого с помощью молитвы еще свежа у жителей провинции Квебек.