Пандемоний - Дэрил Грегори

Она осеклась. Я вопросительно выгнул бровь.

— Ты хотела сказать, обезвредить?

Оба Вальдхайма наблюдали за нами. Ни тот, ни другая не проронили ни слова.

— Отлично. — Я кивнул и провел рукой по волосам. — В принципе я не против. Ведь это то, чего я и сам хочу. Главное, скажите мне как.

О'Коннел и Фред переглянулись.

— Можно подумать, я не вижу, что у вас уже есть план, — произнес я.

— Мы считаем, было бы неплохо, если бы ты снова попытался вселиться в новую жертву, — пояснила О'Коннел.

— Прямо сейчас?

— Если в твои планы входит покинуть нынешнее тело, есть смысл потренироваться заранее, — ответила Мариэтта. — Будет лучше, если ты попробуешь вселиться в тело добровольца, в рамках эксперимента, в окружении людей, которые могли бы позаботиться о мальчике.

— И кто этот доброволец. Ты?

Похоже, мой вопрос смутил О'Коннел. Мег отвернулась. Зато второй Вальдхайм поднял руку.

— Фред?

Моя голова задергалась — это я растерянно переводил взгляд с него на обеих женщин.

— Вы что, рехнулись? О'Коннел, ты собственными глазами видела, что случилось прошлый раз — я едва не убил собственного брата. Кто поручится, чего еще можно от меня ждать… Что я сделаю с этим…

— …старым пердуном, — спокойно закончил за меня Фред и положил книгу на стол.

— Я, конечно, тоже не в восторге от этого плана, — вмешалась Мег, — но не хотелось бы вмешивать в это дело посторонних людей.

— Я страдал одержимостью раньше, — сообщил Фред.

— Как давно? — уточнил я.

— Вряд ли ты повторишь ошибки первого раза, — произнесла О'Коннел. — Тогда ситуация была безвыходная — ты тонул и поэтому запаниковал. Сейчас же…

— Нет. Давайте подыщем другой способ. Мы… — Я посмотрел на открытую страницу книги, которую отложил Фред. — Что это?

— Творения Художника, — ответил он. — С 1985 года по 1992-й.

— Нет, вон та картинка.

Я взял книгу за корешок и посмотрел на фото в пластиковом конверте. Рисунок был начертан не то углем, не то грязью на бетонном блоке, который вполне мог быть частью автострады. По сути дела это был даже не рисунок, а скорее выполненный наспех набросок, женский силуэт.

Женщина откинулась на спинку кресла. Волосы закрывали ей половину лица, так что был виден лишь один глаз. Второй закрывали волосы. Губы слегка приоткрыты. На полу рядом с креслом — раскрытая книга, словно женщина ее только что выронила. Это была книга с картинками; размазанные пятна означали абзацы, а едва заметные линии — шею как у бронтозавра, квадратную голову и тракторные гусеницы. Майк Муллиган и его паровой экскаватор.

В рисунке не было ничего такого, что подсказало бы постороннему человеку, что у женщины на рисунке имеется реальный прототип. Но то, как волосы падали ей на лицо, то, как она, скрестив, поджала ноги под кресло…

— Можно я это возьму? — Я кивнул на стопку альбомов. — Мне нужны они все.

Проработав всего час, я понял, что мой проект требует дополнительного пространства, и переместился из спальни в библиотеку. Там под недреманным оком изображения черного колодца я разложил стопки запечатанных в пластик картин по сериям. В результате получились что-то вроде троп, что тянулись от ниши к нише, огибая мебель, отчего комната стала напоминать гигантскую настольную игру. Хронология рисунков не имела ничего общего с моей организационной схемой, равно как и география. А также стиль и материал. Если на то пошло — одна и та же тема могла найти свое воплощение как в скульптуре, так и в меловых набросках, полотнах маслом, в коллажах. Имя демона было Художник. Неправильное имя, с какой стороны ни посмотреть.

Я сгорбился над самой небольшой серией, всего из трех картин. Первая являла собой портретный набросок моей матери — вернее, матери Дэла. Надпись на оборотной стороне пластикового конверта гласила, что рисунок выполнен в Мохаве, штат Юта, 8 сентября 1991 года. Рядом с рисунком скульптура из дерева, кусков жести и колючей проволоки, выполненная двумя годами ранее и отделенная расстоянием в несколько штатов, странным образом напоминала юного Лью — те же пухлые щеки. И последняя — всего лишь один желто-зеленый мазок — появилась в городе Хэммонд, штат Индиана, в 2001 году. В ней я легко узнал «мустанг» моего отца 1966 года выпуска.

Все три изображения были отделены во времени от своих героев. В 1989 году Лью учился в школе, в 1995 году мой отец умер, и мать продала принадлежавший ему «мустанг». Судя по всему, это не играло совершенно никакой роли. В конце концов, это ведь не фотоснимки, на которых запечатлен конкретный момент времени. Скорее интерпретации, образы, выуженные из памяти, искаженные, окрашенные эмоциями.

— Ну как, нашел, что искал? — спросил за спиной вкрадчивый голос.

Мег прокралась в библиотеку неслышно, как кошка.

— Пока не знаю, — ответил я и посмотрел на часы.

Почти половина второго ночи. По идее, я должен быть в постели, но спать мне не хотелось. Это тело чем-то напоминало автомобиль — пока не кончится бензин, я мог ехать на нем с любой скоростью.

— У меня такое чувство, будто за этим что-то кроется.

— Ты не первый, кто подпал под очарование работ Художника, — сказала Мег. — Большая часть оригиналов находится в частных коллекциях, хотя «Красная Книга» и пыталась приобрести их как можно больше. Все в них что-то ищут — правительство, ученые, сотни любителей в Интернете. И для каждого и у каждого найдется своя теория.

Примерно то же самое я заподозрил во время МКПО — эти ученые мужи не более чем вершина айсберга.

— Взять, например, мальчика на камне.

Мег нагнулась, взяла нужные фотографии и показала их мне.

Я обнаружил больше десятка изображений мальчика. Иногда он сидел, обняв колени, иногда стоял, приготовившись к прыжку в воду, иногда карабкался на валун, перекинув через спину полотенце. Впервые я увидел эти картинки на конференции.

Этот мальчик был не я и не Лью. Он вообще не был похож на жертву Хеллиона. Скажу честно, я не знал, что должен думать по его поводу, однако мальчишка по какой-то причине явно был важен для Художника.

— У него самые правильные черты лица из всех портретов, — заметила Мег. — Кто только не пытался установить его личность, найти черты сходства с реальным человеком. Правительство в семидесятые годы опросило тысячи людей, и все впустую. Ведь сколько в Америке симпатичных пареньков, в том числе и в купальных костюмах. Однако фото ни одного из них не совпало с изображениями юноши на портретах на все сто. Правда, теориям несть числа. Согласно одной из них, это портрет самого художника в юности. Или сына художника… Или это херувим, архетип юношеской невинности. Возможно даже, что он еще не родился. И Художник только ждет его появления на свет.