Приключения парижанина в стране львов, в стране тигров и в стране бизонов - Луи Буссенар

После часа езды по высокой траве Фрике спросил:

— Полковник, вы уверены, что за нами гонятся?

— Безусловно, капитан… то бишь мистер Фрике. И даже думаю, что число преследователей увеличилось вдвое. Слишком уж я насолил им в разное время, они ни за что не упустят случая снять с меня скальп. Но только мы еще посмотрим… Черт возьми! — вдруг прибавил он, тревожно придержав коня.

— Что случилось?

— Господа, как вам кажется, пахнет гарью или нет?

— Нет, — хором ответили французы.

— Сразу видно, не прожили вы, как я, десять лет на открытом воздухе. Тут обоняние поневоле обостряется.

— И что же оно вам говорит, ваше острое обоняние? — с некоторой насмешкой спросил парижанин. — Можно узнать?

— Разумеется, можно, мистер Фрике. Я еще не утверждаю, но опасаюсь, что бизонья трава подожжена недалеко отсюда и нам грозит опасность сначала задохнуться в дыму, а потом сгореть заживо.

— Если только…

— Если только мы не попадемся в лапы краснокожих бродяг.

— Ах да!.. Знаю! Столб пыток… Читал об этом в книгах.

— Не смейтесь, молодой человек, — серьезно заметил ковбой. — Я видел сам, как моих товарищей подвешивали над угольями и жарили на медленном огне, а женщины выдергивали им суставы пальцев и вырезали из кожи узкие ремешки. Мужчины в это время орали бравые песни.

— Если они при этом фальшивили, мучения оказывались еще нестерпимее.

Полковник покосился на молодого человека, но ничего не сказал.

— Из ваших слов я делаю вывод, — невозмутимо продолжал Фрике, — что здешние индейцы весьма талантливы на подобные операции, но не имеют ни малейшего понятия о нормальных общественных отношениях. Отчего бы не поучить их немного? Почему бы не ввести среди них всеобщее обязательное обучение и притом бесплатное?

— Ладно, ладно! Посмотрим, как вы будете веселиться, когда дело примет нехороший оборот.

— Вас, я вижу, сердят мои шутки? Мы ведь всегда так. Мы шутливо храбры, а вы храбры ворчливо. У каждого своя манера. Не правда ли, месье Андре?

Тот улыбнулся, привстал на стременах, лизнул палец и поднял кверху, как делают моряки, когда хотят узнать направление ветра.

— Полковник, по-моему, прав, — сказал он вместо ответа. — Бизонья трава несомненно горит, хотя огня и не видно, и горит от нас по ветру. Пожар, по-моему, находится впереди. Что скажете, полковник?

— Скажу, что вы правы, майор. Впереди пожар, позади краснокожие. Недурное положеньице.

— Что же делать?

— Во что бы то ни стало добраться до той голубоватой полосы в четырех милях от нас. Я полагаю, что это лес на берегу Пэлуз-ривер.

Вдруг послышался шум, похожий на гул прилива. Между беглецами и голубой полосой поднялись тонкие столбики беловатого дыма. Через десять минут их было уже около тридцати. Они располагались на одной прямой и скоро должны были слиться в сплошной костер. Тогда путь к реке окажется отрезан.

— Ну-с, мистер Фрике, что вы теперь скажете?

— Скажу, что индейцы подожгли траву, чтобы не пропустить нас к реке, а сами скачут позади нас полукругом.

— Совершенно верно. Только их теперь не двадцать, а не меньше двухсот, и они окружают нас с трех сторон тремя отрядами. Попробуем сначала проскочить справа.

Всадники поскакали вправо и через десять минут достигли вершины кургана, и оттуда им открылось полсотни индейцев, яростно заоравших при виде беглецов.

— Так и есть, — проворчал американец. — Здесь дорога перерезана.

Полковник остановил коня, схватил винтовку и выстрелил с расстояния четыреста метров. Взвился на дыбы чудный белый конь и упал, придавив седока.

— Черт знает что! — воскликнул ковбой.

— Вы недовольны? — удивился Фрике. — По-моему, замечательный выстрел.

— На что мне лошадь, я хотел свалить седока. Браво, майор! Хорошо!.. Капитан, великолепно!

Андре и Фрике тоже сделали по выстрелу. Тот, в кого целился Бреванн, упал на землю, мишень парижанина — на круп лошади.

Индейцы, довольно плохие стрелки, что бы о них ни говорили, опасливо спрятались за лошадей.

— Конечно, здесь нам не пробиться, об этом и думать нечего, — сказал Андре, заменяя пустой патрон новым.

— Попробуем слева, — предложил ковбой, делая крутой поворот.

Они проскакали триста метров и увидали перед собой новый отряд.

Индейцы, видимо, были уверены в успехе и спокойно обходили белых, оттесняя их к огню.

Положение становилось критическим.

Американец бесстрастно жевал табак и с удивлением поглядывал на неустрашимых французов, явно восхищаясь ими.

Фрике насвистывал свою любимую песенку «Господин Дюмолле», Андре смотрел в бинокль на огненную полосу, из которой все чаще и все слышнее раздавался треск.

Три линии индейцев медленно сближались.

— Ну, полковник? — спросил Бреванн.

— Гм!

— Ваше мнение?

— Я нахожу, что мы серьезно больны и за все три наших скальпа я не дал бы и доллара.

— И все-таки отсюда надо уйти.

— Я тоже так думаю. Броситься на индейцев и убить их как можно больше — никуда не годится. Они перебьют наших лошадей, а нас самих схватят и привяжут к столбу.

— А не пробиться ли нам через огонь?

— Попробуем.

— Полковник, я на одну минуту приму командование.

— С тем, чтобы каждый спасался как может.

— Хорошо. Только следуйте моему плану. Право же, он хорош. Фрике, скорее отвяжи все наши одеяла. Вы, полковник, следите за правой стороной, я буду следить за противоположной. Мех с водой у тебя полон?

— В нем восемь литров воды, месье Андре.

— Расстели одеяла на траве и полей их хорошенько. А вы, полковник, уложите-ка вон того, на пегом коне. Что он там гарцует… Браво! А я вот этого.

Раздались два выстрела. Упали двое. Индейцы сомкнули ряды и не отвечали. Они были уверены, что захватят врагов живыми.

— Готово, Фрике?

— Да, месье Андре.

— Хорошо.

Он выстрелил еще раз и продолжал:

— Разрежь одеяла пополам… Полковник, ну-ка, в того, что высунулся из рядов… Да вы превосходный стрелок! Ну, Фрике?

— Одеяла разрезаны.

— Одной половиной замотай головы лошадям, чтобы глаза и морды были полностью закутаны и часть груди.

— Месье Андре, пламя приближается.

— Вижу. Готово?

— Готово.

— На коня, мальчуган. Отдай одну половину одеяла полковнику, другую мне, третью оставь себе. Закрой себе голову и грудь.

— Браво, генерал! — вскричал ковбой. — Я понял.