Подарок - Мери Каммингс

Проснувшись ночью, он решил перенести Карен в кровать — ему показалось, что она может замерзнуть. Осторожно поднял — неожиданно она спросила сонным голосом:

— Дел, а кто этот противный старик, с которым я не должна связывать жизнь? То, что ты утром говорил...

Он решил не обращать внимания на подобные покалывания и засунул ехидную девчонку под одеяло.

— Не помню, глупость какая-то. Спи немедленно!

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Томми встретил их — точнее, Карен — не слишком ласково. В качестве приветствия, не обращая внимания на Дела, он рявкнул:

— Ну, набегалась? Довольна теперь? — кивнул в сторону дивана. — Садись, я с тобой сейчас об этом еще поговорю!

Карен молча прошла к дивану и села, ничуть не обидевшись на подобный тон.

Тогда Томми переключился на следующий объект:

— А ты чего тут стоишь? Пойди-ка, погуляй часок, пока я ей объясню, как людям нервы трепать и глупости делать. На меня-то глазки голубенькие не действуют — я не ты, — и ехидно ухмыльнулся, как всегда.

Дел хотел возмутиться — это уже чересчур! — но посмотрел на Карен, которая, опустив голову, ковыряла обивку дивана, повернулся и вышел. Томми ее никогда не обидит — это он знал точно.

Но он не мог знать одного — что после его ухода Томми немного помолчит, прислушиваясь к удаляющимся шагам в коридоре, и скажет — тихо и ласково:

— Не бойся, детка, расскажи мне все, что с тобой стряслось. Я парня твоего нарочно отослал — думаю, при нем тебе о таком говорить тошно будет.

Карен медленно подняла голову. Он кивнул.

— Кое о чем я догадался уже. Меня ни бояться, ни стесняться не надо — ты же знаешь. Так что давай — времени у нас всего час, а то и меньше.

Вернулся Дел меньше чем через час и одного взгляда на покрасневшие глаза по-прежнему сидевшей на диване Карен хватило ему, чтобы понять, что без слез тут не обошлось. Зато Томми на этот раз был куда приветливее:

— Проходи, садись, — обернулся к Карен, — а ты налей нам и сбегай, купи-ка мне поесть чего-нибудь.

Она молча встала, налила виски и пошла к двери. Проходя мимо Дела, слегка прикоснулась к нему — чуть наклонив голову, он почувствовал, как по щеке скользнули тонкие, непривычно холодные пальцы. Еще мгновение — и ее уже не было в кабинете.

Он с упреком посмотрел на Томми.

— Зачем ты с ней так? Тот махнул рукой.

— Когда нарыв вскрывают — это больно, знаешь ли. А смирная такая — потому что знает, что я тебе сейчас все расскажу. Просила только — без подробностей.

Рассказал — и впрямь без подробностей, за пару минут — но и этого Делу хватило. Он сидел, конвульсивно сжимая под столом кулаки и еле слыша голос Томми:

— Не бери ты в голову, что она мне это все рассказала, а тебе не смогла. Думаешь, легко о таком дерьме с мужиком своим говорить — с которым потом в постель ложиться? Со мной-то ей проще — внутри все застыло и где-то в горле застрял жесткий, мешающий дышать ледяной комок. А он еще смеялся, что она ведет себя, как ребенок! Томми вздохнул и подтолкнул к нему стакан:

— Выпей-ка, да возьми себя в руки. А то вид у тебя такой... перекошенный. — Хмуро попросил: — Ты уж, пожалуйста, не добавляй ей. Если жалеть ее сейчас начнешь, только хуже будет. Она сама справилась со всем и не сломалась — и жалость ей ни к чему. Ни от кого, а от тебя — уж тем более.

Дел встряхнул головой и спросил:

— Кофе хочешь? — ему необходимо было хоть пару минут побыть одному.

— А чего, сделай напоследок.

Плеснув в кофе вискиДомми отхлебнул, одобрительно кивнул и поинтересовался:

— Ну, и что с этим делать будем?

— Мы послезавтра поженимся — она тебе уже сказала?

— Да.

— А в пятницу я подписываю контракт — замдиректора по безопасности на новом заводе «Петролеум Технолоджи» в Венесуэле. Через полтора месяца мы уедем.

— Неплохо.Убрать ее отсюда подальше, пока все не уладится — это сейчас самое правильное будет.

— Думаешь, можно это... как-то уладить?

— Посмотрим. Она уже знает?

— Нет, но, думаю, проблем не будет.

— Ну и хорошо. А я тут пока покопаюсь, погляжу, что можно сделать — не спеша, аккуратненько. Думаю, справимся.

Карен вошла, положила перед Томми пакет и заняла свое обычное место на диване — спокойная, лишь чуть более бледная, чем обычно.

Что он мог сказать ей сейчас? Обнять, прижать к себе, утешить — чтобы она снова улыбнулась, чтобы перестала мучить себя и вспоминать то, о чем лучше было бы вообще забыть? Дел слишком хорошо знал, что есть вещи, которые невозможно забыть — можно лишь научиться жить с ними. Мерзость и грязь.

— Ладно, парень, расскажи-ка мне лучше, как там все прошло — в «Четырехлистнике», — неожиданно попросил Томми. Мельком взглянул на Карен и добавил: — а то Мак ничего толком не видел, говорит только — шуму было много.

Пересев на диван, Дел слегка притянул Карен к себе, положив руку ей на плечо (она удивленно покосилась — при людях он обычно этого не делал) и начал подробно расписывать все, что произошло в баре, стараясь, чтобы это выглядело посмешнее.

Когда они вышли из конторы, было уже совсем поздно. Карен молча шла рядом, пока он, внезапно остановившись, не обнял ее — прямо на лестничной площадке. Она прильнула к нему, обхватив под пиджаком обеими руками и положив голову ему на плечо — даже сквозь рубашку прикосновение ее тонких рук обожгло его холодом. Вздохнула и, не поднимая головы, спросила:

— Томми тебе рассказал?

— Да, — его голос прозвучал непривычно жестко и Карен отстранилась, вглядываясь ему в лицо и пытаясь понять, что же он теперь о ней думает.

Но Дел был все такой же — свой, близкий и родной, и в его глазах не было ни неприязни, ни отвращения. Как когда-то давно, он взял ее руки, прижав ледяные ладони к своим щекам.

— Ты совсем замерзла. Грейся скорей, — и неожиданно улыбнулся. — Сейчас мы поедем домой — и у меня есть для тебя два сюрприза! — Пошуршал чем-то в кармане и скомандовал: — Закрой глаза!

Карен послушно зажмурилась. Он надел ей на палец кольцо — тоненькое, с сапфирами по ободку и небольшим бриллиантом в центре — поцеловал ладошку и разрешил:

— Теперь смотри! — она открыла глаза, увидела и неуверенно улыбнулась. — Я только сегодня вспомнил, что до сих пор не подарил тебе кольца. Пока вы разговаривали, съездил и купил. Ничего?

Всю дорогу домой она любовалась кольцом — крутила рукой, подносила палец к лицу, чтобы получше разглядеть, как оно поблескивает в свете фонарей, и улыбалась. Улыбалась по-настоящему, с радостью, как и положено любой девчонке, которой впервые в жизни подарили настоящее обручальное кольцо.