Побратим смерти - Дмитрий Силлов

— Ты будешь сильно удивлен, хомо из иномирья, но я всегда держу слово, — с ноткой высокомерия в голосе произнес Ингар. — Ну что ж, приступим. Это будет несложно, ломать не строить. Правда, сейчас я не в лучшей форме и не смогу полностью восстановить все, как было…

— Думаю, нас вполне устроит земляной мост, который обрушится, когда толпа утопленников переберется на берег, — сказал Тестомес. — И тебе проще, и нам потом не придется воевать с новыми трупами, которые приманит к себе маяк. Вот уж не думал, что святая Эмма была твоей сестрой. Полагаю, это был еще один мотив для того, чтобы отомстить служителям Высших из Стоунхенда.

— Нисколько, — покачал головой Ингар. — Сестра сама виновата. Никто не тянул ее за руку строить этот маяк. Просто она решила сделать добро людям, за что и поплатилась. Сама виновата. В ее возрасте пора было уже знать, что доброта, в отличие от зла, всегда наказуема. Искренне жаль, что эту простую истину я сам осознал лишь после того, как построил Южный предел и спас Стоунхенд. Примера сестры мне, дураку, было мало. Но давно известно — пока на своей шкуре не прочувствуешь всю правоту простых истин, мозги никогда не встанут на место.

Проговорив это, маг шагнул к воде и простер руки по направлению к острову. Почуяв магию, утопленники тревожно зашевелились, зашипели, угрожающе протягивая вперед когтистые руки и выпячивая клыки, иным достающие до подбородков. Но Ингара это ничуть не смутило. Он неторопливо двигал руками от себя, словно гладил большую невидимую кошку… Монотонные, одинаковые движения, от которых земля возле его ног зашевелилась, будто живая, и широким, сыпучим ковром так же неторопливо потекла через неширокий пролив, отделяющий Мыс утопленников от графства Стоун.

— Утопленники боятся воды, из которой вышли на сушу, — прошептал Тестомес, наблюдая, как земля ложится на воду и не тонет, поддерживаемая магией. — Она напоминает им о смерти. Удивительно, но каждый ходячий мертвец считает себя живым, старательно не замечая изменений, которые произошли с его телом.

— Это относится и к людям, — усмехнулся Снайпер. — Многие из них на самом деле не что иное, как бездушные трупы. Жрущие, гадящие, пакостящие друг другу и при этом считающие, что способны на простые и светлые человеческие чувства. Вот уж не думал, что и мертвые имеют обыкновение обманывать себя. Получается, не так уж они отличаются от живых…

— Зззато вы всссе сскоро ничем не будете отличаться от мертвыххх!

Громкий, свистящий шепот, раздавшийся позади, заставил людей обернуться. Ингар, оторвавшись от своего занятия, нахмурился и слегка побледнел:

— Ты все-таки решила вернуться, — пробормотал он. — Вот ведь незадача, а я почти всю накопленную магию потратил на этот кутрубов мост…

«Смелый мужик, — одобрительно подумал Снайпер. — Понимает, что нам всем сейчас хана, а держится отлично. Жаль, что толку от этого ноль. Понтуйся не понтуйся, а, судя по предыдущей схватке, ввосьмером против мантикоры ловить нечего».

Это понимала и Хелла, сейчас явно наслаждающаяся моментом. Люди и маги, измотанные и уставшие, немногое могли противопоставить чудовищу, полностью регенерировавшемуся и восстановившемуся после утреннего боя. Конечно, был еще кутруб, но, судя по его поджатому хвосту, демон отчаянно боялся мантикоры, и лишь преданность Лису удерживала его от панического бегства.

— Хорошшая идея, пришшелец из иномирья, — одобрительно прошипела Хелла. — Ведь это ты додумалссся, как сснять оссаду, верно? Оссстальные твои сспутники сслишком тупы для этого. Я уважаю умныххх, поэтому тебя и, пожалуй, Ингара убью поссследними. А вот недоделанный дракон первым отправитссся ко мне в пасссть. Хочу наконец рассспробовать, так ли ссладок вкуссс мессти, как о нем поют в пессснях. Ну что, Лиссс, наконец нассстало время умирать…

Лиса еще слегка пошатывало после всего, что он перенес за последние сутки, но он, сплюнув себе под ноги, все-таки шагнул вперед, при этом очень стараясь не показать свою слабость.

— Ты права, время настало, — сказал он, обнажая трофейную абордажную саблю, которой так удобно орудовать в ближнем бою. — Ну, иди сюда, сука бешеная. На этот раз я очень постараюсь, чтобы ты отправилась вслед за своим братцем.

Похоже, парню удалось задеть жуткую тварь за живое. Она зарычала, обнажив частые и длинные зубы, — и прыгнула.

Но за мгновение до того, как тяжелое тело мантикоры взметнулось вверх, Дирк бросил своим воинам короткую команду:

— Павеза!

Павеза — это большой пехотный щит, втыкающийся в землю и прикрывающий арбалетчиков во время долгой осады крепостей. А также команда для построения трех латников, не имеющих копий, против всадника, летящего прямо на них. Один встает на колено и готовится мечом рубить ноги коня или — по ситуации — вспороть ему брюхо. Двое других становятся позади первого. Всадник на полном скаку может атаковать лишь одного стоячего воина — и в это время второй вонзает коннику меч в бок или ногу с незащищенной стороны.

При условии, что на воинах латы тяжелой пехоты, потерь при таком построении порой даже и не бывает, если коленопреклоненный успевает уклониться от удара копьем, конской грудью или копытами, а атакуемый — защититься от всадника. Но в данном случае на воинах вместо тяжелых лат были лишь легкие доспехи пиратов. И вовсе не конник летел на них, а мифическое чудовище с десятью конечностями и хвостом, на кончике которого в обрамлении щупалец хищно топорщилось костяное жало…

Это было страшно, очень страшно. Но секрет выживания в бою — не поддаться страху, а действовать вопреки ему, слаженно, как работают пальцы руки, манипулирующие кинжалом.

И воины сработали как надо. Никто не побежал, никто даже не сдвинулся со своего места до тех пор, пока от Дирка не последовала команда:

— Бей!

Передний воин подался вперед, навстречу когтистым лапам мантикоры. И рубанул по ним хладнокровно, со всей силы, наотмашь, словно работал по тряпичному манекену на плацу перед казармой…

С манекеном получалось лучше.

Остро отточенный меч перерубил толстые мышцы передней лапы и намертво увяз в кости. Оплетенная кожей рукоять вылетела из рук латника. Он попытался кувыркнуться в сторону, но боковые глаза твари уловили движение. Две гибкие когтистые лапы подхватили человека и перекрутили его, словно тряпку, которую выжимает над ведром чистоплотная хозяйка, моющая полы. Кровь из раздавленного тела брызнула фонтаном, но сейчас горячая, питательная влага не интересовала чудовище. Не до еды было.

Двое оставшихся воинов расступились одновременно, пропуская летящую на них мантикору — и одновременно вонзили мечи ей в бока. У Дирка глубоко получилось, более чем на две трети клинка. У напарника вышло слабее, но один глаз сбоку он все же выколол, прежде чем чудовище рубануло его когтями.