Убийство по переписке - Ксара Фарли

отсюда. Если приступ повторится, мне понадобится средство посильнее виски.

Райдер закинул руку Нэйтана себе на плечо, потянул вверх и глянул на Сэма:

– Поможешь?

Мел вскочил первым.

– Я помогу!

Сэм не стал спорить и рухнул обратно на диван.

– Не надо. Я сама. – Ада подхватила Нэйтана, видя, что он пытается встать. Но его глаза всё ещё оставались закрытыми, а ноги совсем не слушались.

Они двинулись к двери. Сэм отрешённо уставился на них.

– Не засыпай, – велела ему Ада. – Ченг скоро приедет за тобой, отправляйся с ним.

Он безразлично кивнул.

– Я за ним присмотрю, – заверил её Фергюсон.

Через полчаса компания из четырёх человек, один из которых едва передвигал ноги, выбралась из машины у дома Нэйтана.

Грейс распахнула дверь. За её спиной тут же появилась Алиса. Вскрикнув, она прикрыла рот руками.

Грейс оттащила её в сторону и, как только все вошли, сменила Аду.

– Попали в перестрелку, – пояснил Райдер, не дожидаясь вопросов. – Он не ранен. Всё будет в порядке, только отоспится немного.

– Он пьян? – удивлённо спросила Грейс.

– Пришлось его напоить, чтобы остановить приступ.

Ада приподняла голову Нэйтана. Он открыл глаза и уплывающим взглядом окинул прихожую и всех, кто в ней был. Скривил губы в болезненной усмешке. Ада воткнула ногти себе в ладонь, чтобы болью остановить слёзы.

Алиса расплакалась навзрыд.

– Мы справимся с этим. – Ада протянула руку, чтобы погладить его по щеке.

Он уклонился.

Грейс ещё крепче обхватила его, не оставляя шанса упасть.

– Всё наладится, мальчик мой, – тихо проговорила она. – Слышал, что сказала Ада? Давай-ка уложим тебя в постель. Ты поспишь, утром станет намного легче.

Они повели его к лестнице.

Сквозь перила на них смотрели огромные от ужаса глаза Эбби. Алиса подхватила её на руки.

На кухне часы отсчитывали бесконечное время. Капли скользили по стеклу, разделяли его на полосы: вот – прошлое, за ним – настоящее и будущее.

Ада разлила виски по стаканам.

– Он хоть что-нибудь тебе рассказал? – спросил Стив.

– Почти ничего. Вылез из окопа, прогремел взрыв. Алиса сказала, что после госпиталя он вернулся на фронт. Сорвался в первом бою. Ты добился, чтобы его отправили в тыл.

– Не было никакого боя. Это я Лиске так сказал, чтобы ему объяснять не пришлось, что было на самом деле.

Стив опустошил бокал, упёрся локтями в стол и уронил голову на кулаки. Воспоминания накрывали его кроваво-чёрными волнами, но сквозь них пробивался свет.

Это началось в тот день, когда в нашей части появился Джошуа Грант, мальчишка чуть старше Мела. И зачем только таких берут на войну, разве что на потеху взводу.

Джош – святая душа – насмешек не замечал. Бывало, подначивают его, выставляют дураком, а он улыбается. Нэт затыкал рот нашей оголтелой братии, да и я тоже. Вот пацана к нам и притянуло, дитё нянек везде найдёт. Тем более, когда мир вокруг настолько перекосило.

Когда случалось затишье, Нэт учил Джоша французскому. Пацан науку уплетал за обе щеки, что ни расскажи – всё интересно. Думали, кончится заваруха, не век ей тянуться, отправим его в университет. Пусть учится… Да что уж теперь.

Как-то один из наших приволок штуковину – трубки, стянутые верёвками. Мы всё гадали, для чего она, пока её не увидел Нэт. Оказалось – флейта Пана. Он сыграл на ней уже через неделю. До этого никто и знать не знал, какой он у нас музыкант.

Джош загорелся: научи да научи. Нэт отказывать не стал. Способностей у малого никаких, но старался на славу. Таким желанием горы сдвигают.

Вот только рухнуло всё в одночасье. Письмо ему пришло: прочёл – закачался. Я вырвал листок, глянул – вся семья погибла. Сестрёнка у Джоша была, он всё фотографию с собой таскал. Мелкая, лет пять, кнопка с косичками. И её не стало.

Провалился Джош сразу, ходил как тень, того и гляди исчезнет. А на вторые сутки пробило – ангелов увидел. Да так, что только на них и смотрел, только их и слышал. Думаешь, списали его? Как бы не так! Зачислили в симулянты. Это если официально, для взвода стал обычным трусом. Ну и развлекухой, каких не сыщешь. Тут уж по-простому рот не заткнёшь, до драк дело доходило.

Но война всех ровняет. Под Рождество случилась у нас передышка. Мы в окопах – с одной стороны, враг – с другой, расстояние чуть больше мили.

Джош привалился к плечу Нэта, плещется в своём бреду: с ангелами за жизнь перетирает.

Нэт хотел, чтобы он услышал хоть что-то ещё, и заиграл.

Звуки флейты разносятся далеко. Проходят насквозь, грязь из души вымывают, летишь вместе с ними, будто тебе года три. И нет никаких грехов. Не винишь себя, не думаешь ни о чём.

Слушали молча: кто в небо глядел, кто внутрь себя. И Джош притих. Улыбка прежняя на губах появилась, а в глазах – мысли.

Нэт опустил флейту, и тут же взметнулся голос. С другой стороны, оттуда, где в окопах враг. Молодой, звонкий и силой под стать нашей музыке. Да и слова знакомы всем: «Тихая ночь, святая ночь».

Джош встрепенулся:

– Вот же он! Ангел!

Никто и спорить не стал, все так подумали.

А через три дня вышло боком. В том бою контузило Нэта. Он был рядом со мной, Джош ярдах в семи от нас. Толку от малого – ноль. Сидит, не высовывается – и то ладно, как и нет его.

И вдруг вскакивает, лезет наверх. Орёт:

– Ангел! Я вижу тебя! Я иду к тебе!

Рванул по полю, Нэт за ним. Лезу следом. Грохнуло! Я сполз в окоп. Едва очухался – назад. Вижу, мальчишку нашего… в клочья… Не знаю, как сам не спятил. Нэт в кровище лежит, небом любуется. Глаза пустые. Мёртвые.

Он поначалу всё забыл, а потом вспомнил. Я помогал грузить раненых в тот чёртов поезд: многих тогда на нём отправили в последний путь. Нэт лежал мирно, в полудрёме, пока близко не громыхнуло. Я тогда подумал, что не увижу его больше, а это его лицо так и будет сниться.

Но он вернулся, не прошло и трёх месяцев. Ждали его все. Кто-то приберёг флейту, думали, сыграет – станет ему легче.

А он разнёс её одним ударом о дерево. Дальше было то, что ты видела сегодня. Этот вой я уже слышал. Только тогда его скрутили не так нежно, как мы с тобой.

Бой, о котором сказала тебе Лиска, ждал нас на следующий день. Сомнений в том, что для Нэта он станет последним, у меня не было. Но за него просил не один я. Весь взвод.

Слушая Стива, Ада погружалась в глубины собственной памяти, пропитанные кровью, наполненные болью тех, кто бесконечной чередой умирал на её руках. Кого нельзя было спасти. Или она не смогла.

За окном начинало светать, Стив заснул за столом.

Ада, ступая как можно тише, поднялась в