Первая русская национальная армия против СССР - Борис Хольмстон-Смысловский

Целые области с десятками мелких городов и с сотнями селений находились под непосредственным политическим контролем партизанской власти.

Военная литература на Западе до времен Второй мировой войны, да, к сожалению, и сейчас еще, мало уделяет внимания советским доктринам малой войны.

Германский Генеральный штаб долгое время считал эту войну тактической аномалией, и с большим презрением относился к боям против «зеленых банд».

Немецкая военная мысль считала, что слабо вооруженные и плохо обученные партизанские части могли с успехом действовать против таких же полурегулярных белых войск во время Гражданской войны в России, но что партизаны будут бессильны против современных регулярных армий, закованных в «панцирь» и «железо» и насыщенных огромным количеством тяжелых огневых средств.

Германский Генеральный штаб со снисходительной улыбкой относился к доктринам «малой войны», считая их чисто революционной фантазией и не веря, что партизанские бригады смогут оказать серьезное влияние на нормальный ход стратегических операций.

Сила регулярных армий и тяжелое оружие оказалось в борьбе против партизан их слабостью. Казарменное обучение и «дрилль» не справились с «лесной тактикой». Железо и сталь военных машин увязли в топких болотах. Традиционный лозунг «армия вне политики» повел за собой на Восток, вслед за наступающими германскими дивизиями, безграмотную партийную администрацию которая своими бессмысленно жестокими методами управления, восстановила против Германии покоренные нации. Народы восстали. И германскому Генеральному штабу пришлось расплачиваться за свое пренебрежение к советским революционно-военным доктринам и за свое традиционное воспитание со времен генерала фон Секта — рейхсвер — «это государство в государстве». Политически необразованной армии пришлось вести за собой «политически образованных комиссаров».

Обратимся лучше всего к цифрам. Сухие цифры — это безмолвные, объективные свидетели военной истории. В данном случае, это свидетели цены крови. Крови, которую заплатила германская армия на безбрежных восточных пространствах — в лесах, в болотах и горах — за свое пренебрежение к новым факторам революционного боя.

Послевоенная германская статистика говорит, что в 1944 году германским вооруженным силам на Востоке и Юго-востоке для борьбы против лесных, болотных и горных партизан пришлось бросить в бой следующие силы: около 20 пехотных дивизий вермахта, поддержанных сильными танковыми соединениями. От 6 до 10 дивизий СС, полиции, множество наскоро сколоченных и импровизированных тыловых команд.

Кроме того, к борьбе против партизан были притянуты следующие негерманские части, но входившие, однако, в состав или германского вермахта, или Ваффен-СС, или были частями союзных Германии армий.

Против партизан сражалось около 8 дивизий венгров, 4 дивизий румын, 4 дивизий хорватов, казачий кавалерийский корпус генерала фон Паннвица, Русский Охранный Корпус генерала Штейфона, отдельные батальоны РОА — Русской Освободительной Армии генерала Власова, отдельные батальоны Зондердивизиона «Р» — Русской дивизии специального назначения, командиром которой был автор этой книги, а также целый ряд украинских, литовских и эстонских батальонов Ваффен-СС[31].

Из этого краткого и неполного перечня мы видим, что вышеуказанная борьба против партизанского движения не была стычками полицейских частей с какими-то там «зелеными бандами». Нет, это была регулярная война от Финляндии до Греции, в которой со стороны германских оккупационных властей участвовали десятки пехотных регулярных дивизий, десятки кавалерийских полков, артиллерия, танковые части и даже была брошена тактическая авиация люфтваффе.

И в первый раз в истории военного искусства партизанские бригады начали с оперативным размахом стеснять стратегическую свободу противника.

На помощь партизанскому делу пришла, прежде всего, современная военная техника.

Во-первых, легкость автоматического оружия, высокое напряжение и сила огня.

Во-вторых, совершенство связи — радио и «воздушные мосты».

В-третьих, усовершенствованное подрывное дело — возможность закладывания в небывалых размерах минных полей.

В-четвертых, новые революционные методы психологической и политической агитации.

Большой оперативной новостью, партизанской новостью, было создание «подвижных крепостей», о которых подробно буду говорить ниже, и четкая оперативная координация фронтовых военных действий с тыловыми акциями партизанских бригад.

Организационным шагом вперед была полная централизация управления малой войной.

Опыт последней мировой кампании дал нам ряд примеров координации оперативной деятельности партизанских бригад.

Мы видим, как вышеуказанные бригады, в глубоком неприятельском тылу, готовят благоприятные условия для фронтового прорыва советских армий.

Подготовка шла с лозунгом: «Ни прохода, ни проезда». И партизанские очаги парализовали всю коммуникацию, связь, транспорт и снабжение противника. Но что является революционной новостью — это то, что партизаны готовили для будущего наступления своих войск дороги, мосты, пункты опора и ожидающую, на прорывающуюся массу танковых дивизий, сопровождающую пехоту.

При глубоких оперативных прорывах танковых масс очень часто даже моторизованная пехота не в состоянии поспеть за своими стремительно идущими в оперативном прорыве вперед танковыми армиями. Тем более, если глубоко пересеченная местность является театром военных действий.

А между тем только пехота может закреплять за собой свежезанятые позиции.

Советский Генеральный штаб с большим талантом разработал оперативные возможности использования готовой партизанской пехоты.

Предварительно координируя организации партизанских очагов со своими оперативными планами, фронтовые штабы назначали своим продвигающимся танковым дивизиям оперативные рубежи в наступлении на линиях партизанских очагов, заранее организованных и для этой цели подготовленных. Таким образом, прорвавшиеся танки, дойдя до указанных рубежей, согласно разработанному оперативному плану, находили там подготовленную для них и ожидающую их пехоту. Эта партизанская пехота закрепляла за танками пройденное ими пространство.

Итак, идя вперед, от партизанского очага до партизанского очага, танковые дивизии получали пехоту, пехоту ожидающую, в бою их сопровождающую и закрепляющую за ними завоеванные позиции оперативных рубежей.

Это было первой оперативной, революционной новостью и первой партизанской оперативной внезапностью.

Второй оперативной неожиданностью было создание так называемых партизанских полевых подвижных крепостей.

Эта оперативная возможность создавалась из оперативного размаха партизанской тактики. Из глубокого понимания советским командованием самой сущности партизанского дела.

История военного искусства учит, что в задачу как долговременных крепостей, так и полевых укреплений входило прикрытие мобилизации первоначального развертывания и последующих за ним маневров своих войск.

А также создание мощной преграды, огневой и фортификационной, в помощь полевым войскам, если они вследствие тех или иных политических причин или стратегических планов временно должны будут отказаться от активных действий и перейти к стратегической обороне своих национально-государственных границ.

Что делали крепости? Каковы были их тактические и оперативные задачи?

Крепости и укрепления прикрывали фронт, чаще фланги, иногда и тылы обороняющейся стороны. Они преграждали пути сообщения, стесняли тактическое продвижение неприятеля, связывали живую силу наступающего, который должен был выделять осадные корпуса. Своими вылазками беспокоили тылы прорвавшегося противника, а главное — всем своим принципиальным оперативно-топографическим существованием влияли на оперативную свободу маневра противника, а всей своей фортификационной тяжестью давили на технический потенциал вражеских армий.

С появлением первой огнестрельной артиллерии рухнули кирпичные стены. Артиллерия разметала и земляные валы. Средневековые крепости отошли в область предания.

Могущество современного огня разбило железобетон. Роль постоянных крепостей, долговременных и полевых укреплений стала весьма ограниченной.

Классическим примером «непобедимых» железобетонных фортификационных сооружений была знаменитая французская линия Мажино.

Вторая мировая война доказала ее несостоятельность. Германские танковые армии при поддержке артиллерии, саперов и штурмовой авиации сравнительно легко прорвали фронт вышеуказанной укрепленной линии и вышли на простор оперативных полей. Дух линии Мажино, дух «отсиживания» за железобетоном, сильно подорвал мораль французских армий, и они не смогли оказать наступающей германской армии должного сопротивления. Французы линии Мажино не были французами 1914 года.