Пройдя много миль - Брайан Трейси

Внезапно тишину ночи пронзил сердитый лай собаки, раздающийся со стороны здания полиции.

«Я еду! Я еду!» Воскликнул Герман, волнуясь, я, включил зажигание нажал на газ что заставило окутанный росой Ровер рвануть вниз к неровной дороге. После 100 ярдов езды почти вслепую, я включил фары и выжал педаль газа до самого пола. Мы проехали еще 4 км, прежде чем я заглушил двигатель, выключил фары еще раз и окончательно остановился.

Джефф был уже почти снаружи, когда Ровер остановился, и я присоединился к нему, стоя без единого звука и вглядываясь в темноту позади Тессалита в поисках какого-либо знака, свидетельствующего о преследовании. Пятиминутное прослушивание тишины удовлетворило нас, поскольку свидетельствовало о том, что мы проследовали незамеченными. Кляня эту чертову собаку, мы снова завели мотор. Нелегальное пересечение Мали началось.

Представьте себе дорогу, собранную из цельных бревен восьми дюймов в диаметре; близко подогнанных друг к другу; теперь вообразите ту же дорогу с бесчисленным количеством бревен, хаотично разобранных и сломанных. Если вы можете себе представить езду по такой поверхности в легком автомобиле с солидной металлической рамой, и весь производимый этой ездой зубодробильный, костногремящий эффект, вы получите некоторое представление о том, что чувствует путешествующий по северному Мали. Добавьте сюда брызги онемения, прикосновения страха, 2 чашки истощения, слой напряжения, окропленный грязью и сажей получите блестящие ощущения безвизового путешествия по африканской Сахаре.

До рассвета проталкивались мы через разбитую, усланную зубчатыми черными валунами, дорогу. Это напоминало заброшенную гробницу дьявола. Островки чахлой полыни свидетельствовали о способности скудного ландшафта поддерживать только простейшие формы жизни. В воздухе висело безмолвное предчувствие чего-то угнетающего, и только каменистая дорога была единственным свидетельством некоторой победы человека над этой землей. Эта дорога была единственным маршрутом, по которому было в состоянии следовать какое-либо транспортное средство в соответствии с картой, и она вела прямо в Агвелок.

Наш первый взгляд на Агелок был брошен с небольшого бугра в четырех км от дороги в 5:50 утра, через полчаса после восхода. Это было скопление каменных зданий, выглядевших так, будто сотни или даже тысячи лет назад на их месте находилось большое озеро. Сейчас перед нами лежало обширное пространство, заполненное белым песком, ограниченное маленькими дюнами, отмеченное разбросанными точками низкорослых, чахлых деревьев.

Каждый из нас по очереди внимательно изучал в бинокль всю территорию с верхушки валуна. Наш единственный путь вокруг города проходил по всему периметру дна этого старого озера. Мы, должно быть, находились приблизительно в миле от зданий, но все еще в их поле зрения; мы надеялись, что поскольку это было ранее утро никто не смог нас видеть.

Это был наш единственный шанс. Джефф переключился на 4 скорость и повел Ровер вдоль края озера, держась настолько далеко от тихой деревни, насколько это было возможно, чтобы не угодить в похожий на пудру мелкий песок вокруг дюн. Мы были более чем на полпути вдоль широкой дуги, которая возвращается назад на дорогу. Следуя периметру и дальше, мы могли бы опять оказаться в городе, так что мы выбрали пески.

Колеса немедленно начали прокручиваться и взбивать пену песка, не испытывая тяги и замедляя наше движение до полза-нья. Ровер начал медленно тонуть. Герман и я выпрыгнули из машины и уперлись, толкая спинами, в то время как Джефф удерживал колеса, медленно их поворачивая. Слава небесам, это было единственным, что требовалось. Следующие 50 ярдов упорного напряжения мы пробивались сквозь дюны и повернули назад на дорогу, за пределами видимости города. Не зная, что нас ждет впереди, поскольку ничего не было видно, мы все же нашли дорогу, по которой проехали следующие 5 км и затем выскочили присмотреться и прислушаться.

Нам снова повезло. Со стороны Агилока не раздавалось каких-либо звуков, свидетельствующих о преследовании, и через 10 минут мы снова вернулись на дорогу, нацелившись на Анефис, находящийся в 193 км к югу.

Пустынные бассейны Вади

Дорога все еще бежала через иссушенную страну, и хотя сухая потрескавшаяся почва была каменистой, признаки жизни в виде чахлых деревьев и кустов уменьшались с каждой милей. Разрозненные площади зелени и деревьев были сосредоточены в безводных бассейнах или воды являющихся уникальными для низменных районов Сахары. Вади - мелкая низина, наподобие огромного обеденного блюда, часто несколько миль в ширину и имеющая настолько постепенный наклон к центру, что является почти невидимой до тех пор, пока кто-либо не убедится в ее существовании. Несмотря на свой невинный облик, это наиболее опасная физическая форма этой местности.

Каждые два или три года со стороны реки Нигер налетал ураган, пропитывая землю внезапным ливнем, прежде чем исчезнуть. Из-за того, что земля истощалась за многие месяцы атакующего солнца, вода после таких нечастых бурь не впитывалась, а стекала к центрам вади с угрожающей скоростью и в считанные минуты заполняла их иногда на глубину 15 футов. Многие ничего не подозревающие путешественники, попадающие в районы вади в бурю, погибали самым роковым образом утонув в самой сухой изо всех поверхностей Земли.

Французы прокладывали свои дороги, через вади снабжая безводную почву каменными дамбами более 15 футов высотой, что помогало путешественникам чувствовать себя намного безопаснее. Земляные мосты выглядели откровенно глупо, но отметка в 12 футов по обеим их сторонам отбивала желание иронизировать.

Огибая окрестности Анефиса

В то утро мы не встретили ни души на дороге, остановившись только раз, чтобы заправиться и перекусить. Герману удалось вытащить себя на воздух и собрать небольшое количество кустарника для нашего костра, прежде чем набрести на двух таурегских детей, которые появились в кустах в 20 ярдах от нас, широко распахнув глаза и тыча своими пальцами. Как только Герман приблизился к ним, они исчезли, появившись в другом месте и продолжая пялиться. Склонность Германа встречать разных людей изумляла нас безмерно, и мы согласились быть отличными хозяинами в лагере для мальчиков в родительский день. Хотя и Джефф и я были слишком уставшими, чтобы об этом заботиться.

К часу по полудню температура поднялась до 105, когда мы подъезжали к Анефису, она равнялась 115 достаточно жарко, чтобы удержать большинство людей в помещениях и слишком жарко для безопасной езды. Как бы там ни было, но у нас не было выбора, мы должны были ехать, и наше спасение было именно в этом.