То самое копье - Дмитрий Колосов

Тимурленг не желал признаться себе, что эта невысокая женщина со странными глазами поразила его воображение. Владыка полумира не мог даже точно сказать чем. Быть может, именно глазами, столь необычными своей небесной голубизной для того гигантского мира, который бледноликие люди именуют Востоком. Быть может, неестественной для женщины стремительностью движений. Но скорей всего — силой, той силой, которую не сразу и увидишь, но которая способна восторжествовать над самым могучим воином.

Тимурленгу не приходилось прежде встречать подобных женщин. Сначала дерзость незнакомки, с презрительной легкостью повергшей на колени его любимого внука, возмутила Господина счастливых обстоятельств, ибо непозволительно женщине быть сильнее мужчины, а уж тем более мужчины из рода Тимурленга. Он даже хотел во гневе покарать дерзкую, но вовремя одумался, ибо недостойно гневом выказывать свою слабость перед женщиной. А кроме того, Тимурленг остыл, когда воспринял случившееся не только сердцем, но и умом. Она совершила то, что под силу не многим из витязей: она голыми руками одолела воина с мечом, воина, искушенного в схватках. Тимурленг мог поручиться в этом, ибо воспитанием его отпрысков занимались самые опытные бойцы, лучше всех прочих владевшие мечом и луком. Но эта маленькая женщина с глазами цвета родниковой воды оказалась сильнее. Это было неправильно, это было неестественно, это было странно, но непонятно, почему это поразило жестокое сердце Тимурленга, породив в нем столь редкое чувство — восторг и нежность. Нежность!

Он, холодно внимавший всему, что творилось вокруг, с тех пор, как был прозван Господином счастливых обстоятельств, он, позабывший обо всем, кроме жажды крови и славы, с того самого мига, когда отведал соленой влаги, струящейся из пробитого стрелой вражеского горла, вдруг ощутил нежность. Он не рискнул бы назвать это любовью. Любовь — чувство, требующее равенства, а это была нежность, какую испытываешь к тому, кто любим, но при этом еще и слаб. Проснувшееся в нем чувство удивило и неожиданно обрадовало Тимурленга. Обрадовало хотя бы потому, что оно вдруг приглушило боль, терзавшую руку, и придало невиданную легкость ногам, к чьей неровной поступи с затаенным ужасом прислушивались народы, жившие по окраинам мира, коему предстояло стать вотчиною тимуридов.

Одним словом, появление маленькой женщины неожиданно самым благоприятным образом повлияло на самочувствие и настроение Господина счастливых обстоятельств. Тимурленг прогнал прочь лекарей с микстурами, источающими запах миробалана, и вылил наземь опостылевшую сикбу[37], велев повару зажарить на углях кусок мяса с кровью. Господин счастливых обстоятельств почувствовал себя почти молодым, по воле Аллаха повстречав эту, несомненно, самую загадочную женщину из всех, попадавшихся на его жизненном пути.

Прошло несколько дней с тех пор, как войско чагатаидов оставило лагерь в Сивасе и двинулось на запад к родовым владениям Османа. Это было опасно, ибо каждый знает, сколь страшна волчица, защищающая родное логово. Это было опасно вдвойне, ибо Осман был яростнее волчицы, а воины Тимурленга были утомлены длящимся уже четвертый год походом. Это было почти безумством, но Тимурленг отважился на него, ибо не хотел выглядеть слабым в глазах маленькой женщины, с презрительной легкостью бравшей верх над мужами. Он желал видеть себя, как никогда, сильным. И он изменил свой первоначальный план и бросил вызов Осману на его землях. Теперь спор мог разрешиться только в битве.

Войско выступило на рассвете, вслед за ушедшими в ночь передовыми отрядами. Словно очнувшийся от сладкой дремы спрут, огромное чудовище, управляемое стальною дланью Тимурленга, сдвинулось с места и поползло по едва различимым дорогам, плавно вытягивая вперед стальные щупальца полков. Неторопливой рысью поглощали пространство, травя сады и нивы, конные орды из Моголистана и Мавераннахра, Шираза и Хузистана, Хорасана и Герата, числом полтораста, составленные из двунадесяти народов и бесчисленных племен. Они шли спереди, справа и слева, и удивленное солнце, щуря лучистые глаза, задыхалось от пыли, поднятой тысячами и тысячами копыт.

За всадниками шли пешие дружины. Они были не столь многочисленны и решали исход дела лишь при штурме городских стен. Ратники имели легкие стеганые доспехи и полагались более на меч, нежели на лук. Пехотинцы вербовались из городских лавочников, водоносов, слуг и воров, не имевших представления о том, что такое конь. Господин счастливых обстоятельств не доверял этому сброду. В сражениях пехота использовалась в качестве заслона. Выстроенная в центре, она принимала на себя первый, самый отчаянный натиск врагов и поглощала их, подобно тому, как зыбкий песок затягивает неосторожную лань. А чтобы пехота не вздумала вдруг побежать, за ее спиной становились отборные тумены всадников из Мавераннахра, полки самого Тимурленга. Они остановят бегущих и будут сечь их, как врагов, пока все войско не развернет крылья и не взмахнет ими, как хищная птица перед тем, как броситься на добычу.

Тимурленг поймал себя на том, что невольно размышляет о предстоящем сражении. Дернув поводья, дабы поправить шаг громадного вороного жеребца, равного которому еще не рождала степь, Господин счастливых обстоятельств скосил глаза на скакавшую рядом Шеву. Та поймала его взгляд и улыбнулась в ответ.

Судьба нередко баловала Охотницу своими причудливыми зигзагами, но, пожалуй, еще никогда не была столь прихотлива и своенравна. За последние несколько дней произошло столько событий, что нетрудно было и потерять голову. Причем в буквальном смысле.

Вопреки всему Шева добилась своей цели. Неожиданно для самой себя она очутилась подле Тимура, а значит, и подле копья, за которым охотился величайший из преступников Пацифиса Арктур. Однако насладиться торжеством Шеве не удалось. Неприятности, начавшиеся накануне, не ограничились ее похищением. Бесследно исчез Пауль. Агенты Управления, внедренные в войско Тимура, поведали Шеве, явившейся в сопровождении телохранителей Господина счастливых обстоятельств за своими вещами, что юноша отправился на ее поиски и не вернулся. У Охотницы были основания подозревать, что к исчезновению Пауля приложили руку сами агенты, и она даже сообщила о своих подозрениях Сурту, но на том все и закончилось. К исходу четвертого дня пребывания Шевы в Отражении, классифицируемом Службой времени как 1048/1/1, расклад был таков: Шева заняла исходную позицию и была готова встретить Арктура; Пауль исчез; Сурт был в курсе происходящего и следил за событиями через Шеву, наблюдателей и, не исключено, лично; Тимур, похоже, был готов влюбиться в Шеву, а его гигантское войско неудержимой лавиной приближалось к Анкаре сердцу владений османского султана Баязида. Но главное — Арктур упорно не давал о себе знать. И это беспокоило Шеву.