Грязь на девятой могиле - Даринда Джонс

- Билли, ты можешь ее достать?

- Наверное. Думаю, она до сих пор на чердаке. А что?

- Срочно вынеси ее из дома.

- И что мне с ней делать?

- Не знаю. Пока привези ее мне. Я в кафе.

- Попробую. Правда, понятия не имею, как это сделать, чтобы Эрин ни о чем не догадалась.

- Придумай что-нибудь.

- Значит, все дело в кукле? – спросил Билли, как будто для него все встало на свои места. – Джейни, эту куклу подарила Эрин во время первой беременности ее тетка Норин. Сама Норин несколько раз пыталась забеременеть, но постоянно случались выкидыши. А когда наконец ей удалось выносить ребенка, он умер во сне через две недели.

- Как и дети Эрин.

- Вот именно.

Это только убедило меня, что все так или иначе связано с куклой.

- Билли, выноси куклу из дома. Сейчас же. Жду тебя здесь.

- Приеду, как только смогу.

Повесив трубку, я опять запустила «Гугл». Слава богу, за поиски в интернете не требовали денег. На этот раз я искала информацию о том, как уничтожить одержимую вещь. Судя по всему, для этого понадобятся святая вода, сердце дракона и обрезки ногтей какого-нибудь канонизированного святого.

Глава 17

Наконец-то пятница!..

Второе мое любимое слово на букву «П».

Чуть позже в дверь кабинета постучал Билли.

- Заходи! – крикнула я, будто имела на это право.

Он появился с бумажным коричневым пакетом.

- Кукла тут. Думаешь, это ее остановит?

Я взяла пакет. Открыла. Испытала неподдельный ужас.

- Надеюсь. Что сказала Эрин?

- Ничего. Я сказал ей, что у меня свидание с любовницей. Эрин велела надеть чистые трусы, потому что подрезала тормоза, и будет неудобно, если медикам из скорой придется срезать с меня грязные боксеры.

- Она у тебя все наперед планирует. Молодчина.

Билли кивнул и резко посерьезнел:

- А если ничего не выйдет?

- Будем продолжать искать варианты. Я не сдамся, Билли.

- Спасибо. Понять не могу, почему Эрин так тебя ненавидит.

- В голове не укладывается, да? 

Билли ушел, а я наконец осознала, что чувствую жар, который стал ассоциироваться с Рейесм Фэрроу. Спрятав за спиной миску, в которой я стащила образец посоле для дегустации, я метнулась к раковине и сполоснула улику. А потом повернулась к Рейесу:

- Ты опять здесь.

- Ты тоже, - отозвался он и, прислонившись к разделочному столу, смерил меня пристальным взглядом.

Я же была занята, со всех сторон смакуя одну-единственную мысль: «Господи, этот мужчина просто-напросто олицетворяет эпитет “знойный”!».

- Ну и как тебе? – вдруг спросил Рейес.

Я фыркнула:

- Обалденно и шикарно. Правда. Просто взрыв мозгов. А о чем мы говорим?

На его щеках появились ямочки. Те самые, которые появлялись всякий раз, когда Рейес хотел превратить каждую женщину в радиусе двадцати метров в трепещущую лужицу. Ямочки у него слишком сексуальные, слишком притягательные. А у такого феномена не может не быть скрытых мотивов.

- О посоле, - сказал Рейес.

- Чего? Не трогала я твой посоле. У меня дома своего завались. Литров пять, не меньше.

- Ясно. Значит, красное пятнышко от чили – это чистая случайность?

Я ахнула и глянула на свитер.

Рейес тихо рассмеялся:

- Попалась.

Я закрыла глаза.

- В общем, чтоб ты знал, посоле был невероятный. Тебе надо стать шеф-поваром. Или купить ресторан. Ты мигом превратишься в олигарха. И лишь отчасти потому, что толпами притягиваешь женщин в разгаре овуляции.

Веселье как ветром сдуло, и Рейес опустил голову.

- Я не нарочно.

Я-то думала, что сделала ему комплимент. Видимо, ошиблась.

- Извини, пожалуйста.

- Прекрати. Тебе не идет.

Представления не имея, что Рейес хотел этим сказать, я вернулась к недавним мыслям и стала вспоминать все слова, которыми его можно описать. Прекрасный. Притягательный. Дерзкий. Обаятельный. Чувственный. Опасный. Мрачный. И, само собой, где-то в этой цепочке всплыло слово «плохой». Имелось у меня подозрение, что Рейес Фэрроу, если, конечно, захочет, может быть очень, очень плохим.

До меня вдруг дошло, что он молчит не просто так, а дает мне время насмотреться. Опустив взгляд, я спросила:

- Не хочешь попробовать еще раз?

В воздухе тут же повисло напряжение, словно между нами натянули тетиву.

- С теми же правилами, - робко добавила я.

- И что там были за правила?

- Можно мне получить тебя… на пятнадцать минут?

Было так стыдно, что я наверняка залилась краской по самую макушку. В прошлый раз Рейес, мягко говоря, слегка разозлился. Поделом мне, если сейчас он откажет.

- Ну да, - тихо проговорил он, - вспомнил. Пятнадцать минут мне нельзя к тебе прикасаться.

- Угу.

Секунду спустя он оказался передо мной. Я чувствовала фирменный жар, но не могла заставить себя посмотреть Рейесу в глаза.

- И что потом? Когда пятнадцать минут пройдут?

В прошлый раз дерзкое высокомерие мне помогло, но теперь куда-то целиком испарилось. Никак не удавалось подыскать остроумный ответ. Да и не знала я, что буду делать с Рейесом, когда закончатся пятнадцать минут. Знала только, что до боли его хочу. Ясно и просто.

- Через пятнадцать минут отменяются все условия.

- И мне можно будет к тебе прикасаться?

Во мне разлилось тепло. От одной только мысли, что Рейес будет меня как-то трогать, вспыхнуло волнительное предвкушение. Я почувствовала себя уязвимой, выставленной напоказ. Словно моя дальнейшая судьба зависит только от него. Но уговор есть уговор.

- Да.

- И ты не будешь пытаться перерезать себе горло, пока я буду связан?

В конце концов я подняла голову и посмотрела на Рейеса:

- Можно подумать, у меня хоть что-то получится.

- Вот именно.

Сняв передник, Рейес оторвал от него завязку.

- Если я соглашусь, ты доведешь дело до конца?

Он протянул мне завязку, давая разрешение снова его связать. Не знаю почему, но тот факт, что он будет связан, вселял капельку уверенности, хотя я прекрасно знала: если Рейес захочет освободиться, ничто его не остановит.

- А вдруг не доведу? – спросила я.

И в мыслях не было его дразнить. Я не сомневалась, что на этот раз все будет так, как должно быть, и все-таки, если что-нибудь случится… Хотелось каких-то гарантий, что Рейес не превратится в плохого мальчика, каким он вполне может быть, если припечет.

- Повторяю, Датч, я не мальчик в пубертате. Если ты остановишься, я переживу. Правда, с трудом. Очень может быть, мне понадобится искусственное дыхание.