Сказания Меекханского пограничья. Север – Юг - Роберт М. Вегнер

– Ты-ы-ы!..

И остановился на полушаге с двумя приложенными к его горлу клинками.

Аэрин сперва почувствовал, как дрожат его ноги, потом – как трясется тело, руки и шея. Он трясся весь. Что этот обезумевший ублюдок пытался сделать? Что он пытался сделать?! Подошел к племяннику, чувствуя нарастающую ярость. Остановился рядом, в мгновенном удовлетворении глядя на капельки пота, что сползали по лицу офицера.

– Йатех, спрячь оружие, прошу.

Он удивился, что может говорить настолько спокойно.

Иссарский меч плавным движением ушел за спину воина.

Аэрин скользнул меж ними и ухватил Хергена за руку. Наполовину вытянутый меч замер.

Потом он спокойно поднял вторую руку и отвесил племяннику сильнейшую пощечину. Добавил с другой стороны, наотмашь.

Внутри у него все еще кипело. Рассеченную о крючок шлема ладонь он едва почувствовал.

Толкнул родственника, и офицер снова приземлился на задницу.

– Ты говнюк! Вонючка! Зассанец! Знаешь, что ты пытался сделать? Я сказал тебе, что этот человек здесь гость, падаль! Ты едва не опозорил мой дом!

«И едва не убил нас всех», – подумал он.

Солдат вскочил на ноги, размахивая мечом.

– Позор – это то, что он присутствует здесь! – прошипел он, по подбородку его стекала кровь. – Вы осмелились напасть на имперского офицера! Закон предвидит за такое суровое наказание.

Аэрин стоял перед парнем, сложив руки на груди. Как обычно, злость быстро покидала его.

– Я знаю закон получше твоего, сынок. Ты сам сказал, что пришел сюда как родственник проведать семью. А поэтому это была обычная семейная ссора, спровоцированная твоим поведением.

– Правда, дядя? – Офицер все еще размахивал мечом.

– Поосторожней с этим железом, мальчик. Йатех не только мой гость, но еще и охранник. Если посчитает, что ты намереваешься причинить мне вред, – он причинит вред тебе. И я присягну слезами Великой Матери, что ты обезумел и нужно было удержать тебя силой.

Меч солдата замер, потом ушел в ножны. Херген гордо выпрямился, отряхнул плащ.

– Генерал наль-Йерсек узнает, что здесь случилось.

– Не утруждай себя написанием рапорта. Я сам расскажу ему эту историю. Послезавтра мы встречаемся на ежегодном балу у губернатора.

Удивительно, как быстро может покинуть человека уверенность в себе. Молодой офицер словно бы уменьшился.

– Эраф? – Купец повернулся в поисках сына. – Вылезай из кустов и передай матери, что Херген не останется на ужин. Его призвали дела гарнизона, верно?

Воинское высокомерие Хергена решило сделать вид, что его нет дома.

– Д-да. Я уже должен ехать.

– Так я и думал. Ты сам найдешь выход или послать с тобой слугу?

– Найду.

– Прекрасно. Ступай уже, прошу, империя ждет.

Херген, выпрямив плечи, развернулся, словно на параде, и промаршировал к выходу. Едва только он исчез за стеной живой изгороди, Аэрин вздохнул свободней. Удивленно взглянул на левую руку, окровавленную от кисти до кончика пальцев. Было больно. Он еще раз поглубже вздохнул и снова затрясся. Проклятый глупец!

Глянул в сторону.

– Эраф! Ты еще здесь? Беги к матери.

Парень исчез.

– Йатех, благодарю.

– За что?

– За то, что ты его не убил. Несмотря ни на что – он член семьи.

– Не было необходимости. Я, впрочем, с самого начала знал, что он попытается меня спровоцировать. Я слышал, как вы разговаривали, когда шли сюда.

– Это приличный парень. Просто оказался в дурном обществе.

– Я знаю, капитан Реегфод, слышал. Не удивился бы, что это он стоит за этим.

Аэрин уже подумал о том же.

– Но зачем?

– Если бы он содрал мой экхаар, мне пришлось бы убить всех, кто увидел мое лицо, – либо самому погибнуть. Наверняка он рассчитывал на то, что победит меня и получит славу избавителя семьи от смерти от рук безумного убийцы или как-то так.

– Полагаю, он не мог рассчитывать, что убьет тебя.

– Только глупец хвастается, что он непобедим. Может, ему бы и удалось, хотя после того, что он показал, я сомневаюсь.

Внезапно Аэрин почувствовал себя так, словно получил дубинкой по голове. Сделалось ему холодно.

– А я думаю, что этот его командир, Реегфод, и рассчитывал на то, что это ему не удастся. Что он вынудит тебя… – Остальные подозрения отказывались проходить сквозь его горло. Йатех также выглядел потрясенным.

– Этот твой племянник… полагаю, он ведь не настолько глуп?

Купец молчал.

– Не настолько, правда?

– Он усыновленный. – Аэрин с каменным лицом глядел над головой воина. – Нашли его в степи, а мой брат не сумел оставить мальчишку в каком-то из храмов. Когда подрос, его отдали в армию, поскольку только к такому и был он пригоден.

Иссар кивнул:

– Понимаю. А что там с капитаном Реегфодом?

Аэрин позволил себе отвратительную ухмылочку.

– Генерал наль-Йерсек задолжал мне услугу. Через месяц Реегфод будет считать ахерские бошки где-нибудь в северном форте.

– Как мило. – Иссар повернулся ко входу.

– Еще одно, Йатех.

Воин остановился.

– Да?

– Если бы… если бы ему удалось сорвать повязку, ты был бы… смог бы…

Йатех медленно повернулся в сторону мужчины. Потом внезапным движением сорвал чалму. Под первой повязкой находилась вторая.

– Человек предусмотрительный живет дольше и дольше радуется компании друзей. – Чалма водрузилась на место. – Я могу уже идти? Хотел бы взглянуть на свое новое седло.

– Конечно. – Аэрин отер пот со лба. – Ужин мы, как обычно, пришлем в твою комнату.

И только когда воин исчез за дверьми, купец понял, что не получил ответа на самый важный вопрос. Перерезал бы человек, которого он считал почти своим сыном, ему глотку?

Говорят же, что иссар всегда носят в сердце закон гор.

– Из-за тебя мы чуть не разорвали связи с семьей. Дядюшка Вердон едва принял извинения.

– Извинения? И за что?

– Не знаю, что ему Херген наплел, но весь следующий год дядюшка делал вид, что не знает нас. Мы не ездили на два сбора винограда.

– Жалеешь?

– Нет. – Она прижалась к нему крепче. – И не стану жалеть никогда в жизни.

В тот вечер он вернулся в свою комнату позже и куда измученней, нежели обычно. Это был тяжелый день. На равнинах подходила к концу зима – то есть время бурь, дождей и ливней, которые превращали зеленые степи в топкое болото. За последний месяц там несколько раз выпадал снег, что в этих местах случалось исключительно редко. В такую погоду кочевники переносили свои стоянки поближе к горам, на места повыше. Тяжелые фургоны ждали в конюшнях, пока размокшая степь снова не станет проходимой, и только порой отправлялись из города в город, двигаясь по твердым имперским дорогам. Дела в этом случае велись чаще всего при помощи банков и гонцов, покупали и продавали товар, который не покидал склады. Даже бандиты совершенно исчезали, зимуя по селам и стоянкам кочевников. Армия редко оставляла заставы и гарнизоны. Честно говоря, была это мерзейшая и одновременно скучнейшая пора года.

Скука. По сути, дело заключалось даже не в этом. Йатех скучал, но прежде всего – был измотан. Богатые городские купцы и аристократы, не ведя дел, устраивали развлечения, приемы и пиры, пытаясь таким образом убить время. С тщетным, впрочем, результатом. Часто ему приходилось сопутствовать Аэрину и его семье на этих приемах – как тех, куда их приглашали, так и тех, которые они устраивали у себя.

Как сегодня.

Он давно успел сформировать мнение о большинстве этих людей. Эти пиры, будучи оргиями тщеславия и гордыни, были тяжелым испытанием для его терпеливости. Сперва приходилось сносить удивленные, испуганные, а иногда и преисполненные откровенного презрения взгляды. Порой крылась в них яростная ненависть. Он игнорировал глупые придирки, как и совершенно простецкие провокации со стороны подвыпивших мужчин. Обычно они заканчивались в миг, когда он предлагал самому задиристому выйти наружу.

Не выходили они никогда.

Да и число ссор после трех наиболее зрелищных поединков внезапно уменьшилось.

Ну и была еще третья реакция – со стороны женщин. После первого испуга часть из них, особенно скучающие замужние дамы, пыталась его соблазнить. Это ему совершенно не мешало, хотя Аэрин не уставал предупреждать, флирт каких дам должно решительно отвергать. Мужья их имели слишком большое влияние, чтобы подставляться под удар. Однако чаще оставлял это на его выбор.

Флирт всегда происходил одинаково. Сперва медленное подкрадывание, часто в сопровождении глупо скалящейся подружки. Потом, как правило, словно бы случайные прикосновения. Притворный испуг, горячие извинения, вопросы об имени (хотя он был единственный иссар на приеме), несколько обычных вопросов о его обязанностях. Правда ли, что он убил двадцать бандитов голыми руками? Что победил десятифутового демона? Сколько людей он уже убил? И так далее. Похоже, считали, что он проводит все свое время между сражениями и заточкой оружия.