Сovert Netherworld. Бесконечность II. Медальон погибшей принцессы - Андрей Волков

была врачом, то вам бы ни за что ничего не сказала. Клятва Гиппократа.

Кристина придирчиво сморщилась.

– Мне кажется, что клятва Гиппократа здесь не причем – обволакивающе заметила девушка – вы, любезная, кажется, не поняли откуда я.

Обычно Кристина не любила надавливать на людей, но иногда жизнь заставляет менять свои привычки. Впрочем, она сильно и не надавливала. В этой стране доказательство принадлежности к Секуритате заставляло людей вжиматься в стены и рассказывать даже самые давно позабытые вещи. В этом и была сущность Директории – всеобщий страх. Когда он становился сильнейшим из побуждений и облеплял тебя словно вторая кожа, то глушились все чувства, кроме животного выживания. Тебе не нужно было больше любить, заботиться, дружить, страдать. Твоей единственной задачей здесь было выживание, ради которого ты переламывал свой ценностный хребет. У простых людей это выражалась явственнее и даже можно сказать честнее. У аристократии облекалось в лицемерную конкуренцию между корпорациями, семьями и кланами.

Женщина испуганно съежилась.

– Хорошо – сказала она – задавайте свои вопросы.

Кристина торжественно улыбнулась.

– Вот это другое дело – сказала она – всегда бы так. Итак, меня интересует личное дело Анны Щербатовой. Она пролежала у вас в больнице в глубокой коме около семнадцати лет. Мне нужно всё, что у вас есть по этому вопросу.

Женщина удивленно уставилась на Кристину.

– А у нас ничего нет по этому вопросу – сказала она – у нас никогда не было подобного случая.

Стоящие перед ней девушки переглянулись. Кристина, словно бы услышала, как сердце Анны рухнуло куда-то вниз с гулким стуком. Дело принимало совсем уж интересный оборот.

– Вы уверенны? – спросила Левонова.

Женщина энергично закивала.

– Абсолютно. Я больше тридцати лет здесь работаю – произнесла медсестра не без гордости – если бы у нас был подобный случай, я бы обязательно знала о нём.

– И вы даже газеты не читали? – спросила Анна.

– Читала – сказала она – про девушку читала. Но эта девушка не имеет к нам никакого отношения.

Чрезвычайно интересно, подумала Кристина. Выходит, Анна врет о том, что была в этой больнице? Получается, что так, однако зачем ей говорить то, что элементарно можно проверить… Стоп, сказала девушка себе, опять ты делаешь поспешные выводы. Успокойся, выясни ситуацию…

– А скажите, могу ли я посмотреть учетный журнал за – год? – спросила Кристина – если он у вас конечно такой имеется.

Женщина кивнула и неохотно встав с кресла и направилась в подсобное помещение. Когда она открывала дверь, то девушек обдало затхлым запахом.

– И, если можно ещё журнал двухлетней давности – крикнула вдогонку Кристина.

Минуты через три-четыре женщина вернулась с двумя толстыми регистрационными книгами подмышкой.

– Нате смотрите – бросила она – что найдете всё ваше.

Кристина, чтобы ускорить время передала Анны журнал двухлетний давности, а сама стала изучать журнал – года. Это был обычный регистрационный документ с именами и фамилиями пациентов и их заболеваниями, но сколько бы Кристина ни перелистывала страницы, она не могла найти запись о поступлении в больницу Анны Щербатовой после аварии. Если не предположить подлога, то медсестра была права, и Анна действительно к ним не поступала.

Неожиданно спутница похлопала её по плечу. Левонова повернула голову и увидела, что её Анна показывает пальцем на строчку записи: «Анна Щербатова: тяжёлая черепно-мозговая травма, выписана 26. 05 —».

– Странно – сказала Кристина – информация о выписке есть, а о поступлении нет, как такое возможно?

Медсестра пожала плечами.

– Нет – сказала она – этого не может быть, девушка. У нас сначала записывают, потом осмотр, потом уже лечение. Всё строго.

Кристина хмыкнула.

– Я уж вижу – иронично заметила девушка – просто может быть здесь какая-то ошибка. Или что у вас была пациентка, которая выписалась, а вы про неё ничего не знаете?

Медсестра пожала плечами.

– Ну выходит, что так.

Кристина закусила губу.

– А скажите-ка мне еще одно, кто такой доктор Строкань? – спросила девушка, проведя пальцем по странице – вот видите, его подпись стоит возле записи о выписке.

Медсестра испуганно посмотрела на девушку.

– Наш главврач – испуганно прошептала она.

– Однако – заметила Кристина – а скажите ведь главврач делает обход больных и осматривает их, я права?

– Да – еще более испуганным голосом пролепетала женщина – только Игорь Игоревич он ничего плохого никому не сделал. Он авторитет, профессор, у него несколько диссертаций и…

Кристина жестом остановила её. Всем своим видом показывая, что офицеру Секуритаты нет дела до стенаний медсестры и регалий доктора, ведь для неё они были отребьем.

– Не беспокойтесь – веско сказала она – мы разберемся. Где нам его найти?

– Третий этаж – прошептала женщина – 309 кабинет.

Врать ей не было смысла. Любая ложь властным структурам каралась так называемым изгнанием – лишением гражданства, то есть всех прав.

Прощальными благодарственными словами медсестру Кристина не удостоила, только коротко кивнула и махнула Анне следовать за ней. Играть надо было до конца, а иерархия в Директории была всем.

* * *

Девушки поднялись на третий этаж по широкой металлической лестнице. Некогда, вероятно богато отделанная, сейчас она представляла собой жалкое зрелище с облупленным металлом, полинялыми коврами на ступеньках и обветшалыми стенами. Кристина мимоходом порадовалась, что с ними нет Штильхарта, тот, с его вечными шуточками, увидев лестницу обязательно бы заметил, что она чуть старше Анны.

Левонова на секунду решила выйти из образа.

– Ненавижу их – тихо пробормотала она себе под нос, стискивая в руках жетон – так противно, право, изображать из себя прихвостней Директории.

Анна, шагавшая рядом, боязно оглянулась, но в коридоре никого не было. Эта больница вообще походила на дом с приведениями.

– Откуда у вас эта штуковина? – спросила девушка. Под словом «эта» скорее всего имелся жетон.

– Я их обворовываю, когда они мне надоедают – буркнула Кристина – не поверите, у меня уже целая коллекция. Иногда даже самые противные вещи на свете приносят пользу.

Скорее, мы заставляем себя так думать, сказала себе девушка, пытаемся найти оправдания плохим и отвратительным поступкам. Нашему выбору. Каждый в этой жизни подходит к той развилке, когда наше решение определит в дальнейшим не только наше будущее, но и будущее тех, кто нам дорог. Главное, в этом выборе, держать себя в руках и быть тонкой, холодной и точной, словно лезвие меча. Не сдаваться и быть собой. Кристина хорошо это понимала, теперь, но она так же и знала, что даже у самого правильного выбора будет горький привкус. Впрочем, когда предстоит выбирать, должно руководствоваться