Последняя Утренняя Звезда - Оливер Джонсон

Что же случилось? Неужели настал последний день? Неужели Исс в конце концов победил? Он должен действовать. Поднять Старейшин из могил.

Аколит, не думая, схватил язык огромного колокола, висевшего перед ним, и яростно дернул его. Раздался громкий звон, потрясший хлипкую платформу; с сухим треском ослабевшее стекло купола раскололось, обломки хрусталя, как снежные хлопья, медленно полетели вниз на мозаичный пол нефа.

Звуковая волна ударила по храму, достигнув тысячи более маленьких колокольчиков, висевших в каждой нише и на каждой колонне, и они в свою очередь зазвенели, наполнив обширные площади и улицы звуковой какофонией.

Под городом, в темноте катакомб, тысячи еще более маленьких колокольчиков, подвешенных над саркофагами Старейшин, подхватили их звон и начали звякать без перерыва. Глаза правителей города открылись, они уставились в темноту: колокольчики предсказывали, что пришла Бесконечная Ночь. С непривычной скоростью они приподнялись на худых локтях и спустились на мраморные полы их могил.

Стражи как можно скорее открыли бронзовые ворота склепов и Старейшины, шурша заплесневелыми одеждами, выскочили наружу и уставились в небо. Из-под черного нимба, окружившего солнца, не выходил даже самый слабый лучик света. Все было абсолютно темно. Как один, они упали на колени и подняли руки, благодаря Лорда Исса: он вернул мир в изначальную темноту, из которой тот вышел, мир, который они теперь унаследуют, в котором больше нет места обжигающим лучам солнца.

По темным улицам Тире Ганда понесся рев костяных рогов, забили барабаны, мрачный, но на этот раз триумфующий звук, величественный рефрен к продолжающемуся колокольному звону.

ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ ГЛАВА

Искьярд

И опять Таласса зажгла шарик мягкого зеленого света. Потом она, Уртред и три выживших горца, Гарадас, Самлак и Остман, бросив остатки Порхающего над Волнами, ушли в тундру, к далеким башням и единственной звезде, как маяк сверкающей над руинами города.

Было все еще темно, и только теперь они осознали, как далеко перебросил их меч. В Железных Воротах уже взошло солнце, но здесь, на крайнем севере, на небе не было и намека на рассвет. Возможно здесь свет вообще появляется на пару часов в день. Небо было абсолютно черное, никаких звезд, за исключением той, что вела их, жесточайших холод приникал даже в кости и щипал каждый дюйм обнаженной кожи. Мало помогали и куски парусного полотна, которыми они обмотали себя, пытаясь утеплиться. Много столетий ветер косой выравнивал землю, и теперь лед и снег под их ногами были совершенно гладкими, а сам ветер со зловещим свистом дул им прямо в лицо. Постепенно и башни и звезда исчезли из виду, ветер превратился в бешенный ураган, вдалеке носились ледяные дьяволы. Тем не менее они шли и шли вперед, следуя за мигающим светом магического шара Талассы.

Ледяные дьяволы кружились все ближе и ближе: приблизившись, они стали напоминать крутящуюся юлу в рост человека. И чем дальше шли люди, тем ближе подходили ледяные дьяволы, тем громче и громче становился их вой, пока отряд не окружила стена воющих белых вихрей; куда бы они не смотрели в их лица впивались кусочки льда, звук оглушал. Таласса и остальные остановились, боясь двигаться дальше.

— Веди, — умоляюще сказал Гарадас, — прежде чем мы все сойдем с ума.

Таласса крепко взяла Уртреда за руку и потянула вперед, подняв вторую руку перед собой и открыв ладонь наружу: окружившие их дьяволы отшатнулись в сторону, образовав подобие улицы. Как если бы волны ледяного моря раздались и белой стеной застыли по сторонам их пути.

Лицо Уртреда, которое больше не защищала маска, непривычно заледенело от холода, на недавно родившихся бровях и ресницах повисли сосульки. Ему показалось, что в крутящихся колоннах снега он разглядел лица: духи, его мертвые — Рандел, принесенный в жертву в темных внутренностях святилища; Сереш, умерший в подземном мире; тысячи тех, кто добровольно сгорел в храме после того, как мертвые встали из могил; Фуртал, погибший на болотах, Аланда, их верный проводник; его отец, так неожиданно найденный и еще более неожиданно потерянный; люди Лорна; мертвые жители Годы, которые доверчиво пошли вслед за ним и пересекли полмира только для того, чтобы умереть…

Еще и еще, лица наклонялись к нему. Он слышал их голоса: бессвязные, угрожающие, обвиняющие, проклинающие…

Голова закружилась. Голоса, кажется, кричали: почему ты жив, когда мы погибли? Вина ела его душу, захотелось умереть, сдаться и присоединиться к ним, бродящим по бесконечной тундре Искьярда — к куда более достойным жить, чем он. Сделать хоть что-нибудь, чтобы не слышать сводящего с ума воя…

А потом тишина, внезапная тишина, духи исчезли, мгновенно. Свет звезды опять наполнил ночное северное небо, пылающий, дарящий надежду, а под ним, внезапно возникнув на горизонте, темнели башни и минареты Искьярда.

Прошло несколько мгновений и сотни языков пламени разорвали ночь, раздался рев, как будто само небо разорвалось на куски: рев драконов, тот самый, который они слушали над Долиной Призраков и Равенспуром. Темный горизонт стал золотым. Тундру залил сильный свет.

Массивная гранитная стена, через каждые несколько метров усеянная высокими круглыми башнями, тянулась налево и направо. Слежавшийся снег доходил до половины ее высоты. Небо пылало, освещенное потоками пламени, лившихся из сотен высоких мест: башен, крыш громадных зданий и даже верхушек пирамид, стоявших внутри стен. Какое-то время все был видно, как днем, потом опять стало темно.

Горцы, устрашенные, упали на колени, рты разинуты, нижняя челюсть отвисла. Но Уртред не шелохнулся: за секунду до того, как ударная волна звука и вспышек света достигла его, он услышал зов. Зов запел в его крови, разорвал вцепившуюся в душу паутину отчаяния, вновь зажег внутренний огонь. Как когда-то в Форгхольме и потом на краю Лорна, он стал таким же, как они. Он — их брат, и всегда был им. Разве его кровь не кипит, как у них, разве он не их родственник?

Драконы из Логова Харкена. Как если бы он всегда знал, что они будут ждать их здесь, в Искьярде — и, что бы не случилось, последуют за ними. Он чувствовал, как их сердца бьются в ожидании, а сейчас и в возбуждении. Они могут видеть то, что не видит он: враги приближаются, скоро битва. И тогда Уртред поведет их, как когда-то водил Харкен. Братья по огню…

Но сначала они должны войти в город. Уртред прищурился и посмотрел на стену. Прямо перед ними находились массивные каменные ворота, их нижняя часть терялась в сугробах, гладкая и пологая ледяная насыпь вела резко вверх к просвету между полуоткрытыми створками двойных ворот, с верхней перекладины которых свисала решетка из прозрачных сталагмитов. В просвете виднелась черное небо.