Сердце принца-ворона - Тессония Одетт

Он по-прежнему смотрит мне в глаза, и каждый удар сердца, похоже, длится вечность. Воцарившееся молчание теперь кажется совсем другим, более тяжелым и всеобъемлющим. Но сейчас мне вовсе не хочется его прерывать.

Франко вдруг со стоном откидывает голову назад, вдребезги разбивая тишину.

– Проклятие, Эм… Теперь я чувствую, что должен попытаться доказать твою неправоту.

– В чем?

Он машет рукой в сторону берега.

– В том, что касается людей и твоей весьма неприятной теории.

– Чтобы ты был рядом с ними самим собой?

– Поверить не могу, на что ты меня толкаешь, – снова стонет он.

– Я ведь ни на чем не настаиваю.

– Отлично, только не выкручивай мне руки. Может, закончим прогулку? – спрашивает он и, закатив глаза, бормочет: – А после, возможно, остановимся и с кем-нибудь поговорим…

Я ощущаю, как светлеет на душе, но стараюсь вести себя сдержанно.

– Если ты настаиваешь…

– Мы не станем болтать со всеми подряд! – Он тычет в меня пальцем.

– Во имя ветра, нет! – восклицаю я, подражая его высокомерному тону. – Не ты один с трудом переносишь аристократов.

И Франко начинает смеяться, звонко, мелодично, отчего в уголках глаз появляются морщинки, а у меня на сердце вдруг становится легко. Глупо даже пытаться спорить с собой, ведь в глубине души я четко понимаю, что подобный музыкальный смех мне хотелось бы слышать снова и снова.

Глава 32

Эмбер

Мы проходим полный круг по огибающей озеро тропинке, время от времени останавливаясь, чтобы поговорить с гуляющими. И я впечатлена, ведь Франко беседует с ними вполне спокойно, не выказывая ни капли раздражения. Он просто кажется немного неуверенным и держится чуть скованнее, чем обычно.

Мы не ведем пространных разговоров, лишь обмениваемся любезностями, и, когда Франко предлагает вернуться, губы уже болят от улыбки. Я с готовностью соглашаюсь. Подхватив меня на руки, он взмывает в небо.

– Все оказалось не так уж плохо, – признается принц, опускаясь на землю возле входа во дворец.

Отчасти мне хочется, чтобы Франко отнес меня прямо на балкон, но, пройдя со мной через парадные двери, он лишний раз покажет, что пытается меняться, позволяя видеть себя не только издалека.

– Рада, что ты выжил, – язвительно усмехаюсь я. – Итак, что нас ждет дальше?

– Следующее общественное мероприятие в этом сезоне – праздник Полнолуния.

– Праздник Полнолуния, – эхом повторяю я.

– Еще один зачарованный бал. И нет, в этот раз я не стану заставлять Оги занять мое место.

Я быстро кое-что подсчитываю в уме.

– Полнолуние будет…

– В субботу.

А на следующий день, в воскресенье, мне исполнится девятнадцать, и я освобожусь от заключенных сделок. Значит, ночь бала станет для меня последней во дворце. Во мне мешается беспокойство и возбуждение.

Франко склоняется ближе и, чуть поддразнивая, спрашивает:

– Ты ведь будешь рядом со мной в качестве прекрасной пары?

При слове «прекрасная» трепещет сердце, но я заставляю его успокоиться. Ведь принц не знает, как я выгляжу на самом деле. И даже если понял, что на маскараде Новолуния на мне не было чар, я все же носила маску, скрывавшую большую часть лица. Да и когда мы столкнулись в переулке, он вовсе не посчитал меня прекрасной.

– А у меня есть выбор? – спрашиваю я.

– Конечно, нет.

Он улыбается мне, а я ему, с удивлением поняв, что сердце замирает в груди. Должно быть, от волнения, ведь я снова попаду на бал. Но в этот раз мне не придется прятаться, ведь я надежно буду скрыта чарами. А по окончании вечера все закончится, и я обрету свободу.

Свободу!

Конечно, я должна быть взволнована до дрожи. Впрочем, так и есть. Но откуда во мне взялась эта нотка печали?

* * *

Остановившись несколько раз, чтобы поговорить с гостями, слугами и обитателями дворца, мы наконец добираемся до коридора, ведущего в мою комнату. Но, не дойдя несколько шагов до двери, Франко вдруг останавливается и поворачивается ко мне.

– Мне понравился сегодняшний день, – признается он. – Гораздо больше, чем я мог представить.

– Потому что я заставила тебя общаться?

Он улыбается, но все же колеблется с ответом.

– Потому что ты сказала правду и заставила понять, какой я и каким должен быть. Ну, и разговоры с людьми с глазу на глаз… оказались не так уж плохи.

У меня вспыхивают щеки.

– Мне тоже понравился сегодняшний день.

Он ловит мой взгляд и, кажется, хочет что-то еще сказать. Делает шаг ближе, но в этот миг дверь в комнату распахивается. Возникшие на пороге сводные сестры дружно притворно ахают.

– Ваши высочества, – восклицает Имоджен, и обе приседают в реверансах.

Имоджен переводит взгляд с меня на Франко и обратно, наблюдая за нами с живым интересом. Я вновь вспоминаю утренний разговор, не слишком тонкую попытку сестры выяснить, насколько мы с принцем близки на самом деле. И ощущаю какую-то мстительную смелость.

Даже не раздумывая, я подхожу к Франко, приподнимаюсь на цыпочки и целую его в щеку. Всего лишь быстро касаюсь губами, но внутри все переворачивается. Я ощущаю трепет, дыхание сбивается. Он же удивленно открывает рот. Что я наделала?

Отступив назад, я изучаю его лицо, но взгляд упорно возвращается к щеке, к которой только что прижимались губы. Я до сих пор ощущаю прикосновение его теплой кожи. С трудом отведя глаза, я вдруг понимаю, что он пристально рассматривает мой рот.

Во имя ветра, что я натворила?

По лицу принца расползается медленная улыбка.

– Для чего это?

Я судорожно пытаюсь отыскать верный ответ.

– У нас ведь зрители, – шепчу я.

– Точно. – Принц качает головой, и улыбка исчезает. Похоже, он разочарован.

Франко вдруг берет меня за руку и, словно настоящий джентльмен, прижимается губами к тыльной стороне ладони. На долю секунды внутри все сжимается. Его поцелуй такой же мимолетный, как тот, что я запечатлела на щеке, и все же кажется столь же смелым, дерзким и интимным.

Больше не сказав ни слова, принц выпускает мою руку и поспешно направляется прочь по коридору. Я тут же вспоминаю, как он спрыгнул с балкона после вечера в опере. Тогда я не сомневалась, что Франко презирал меня за опасную песню, но сегодня он признался, что просто смутился, хотя так и не объяснил почему. Может, он и сейчас смущен? Не потому ли, что почувствовал себя обязанным ответить на мой поцелуй? Или дело в другом?

Я смотрю вслед принцу, пытаясь взять себя в руки. Лишь сумев выровнять дыхание, я натягиваю на лицо маску безразличия