Бен Гурион - Майкл Бар-Зохар

В ней говорится об изгнании еврейского народа, о его страстном желании вернуться на землю предков, о зарождении и развитии сионистского движения, о «первопоселенцах, иммигрантах и защитниках», вернувшихся на землю Израилеву. Она ссылается на декларацию Бальфура, вспоминает о геноциде и участии евреев в войне с нацизмом. И только в этот момент евреи Палестины узнают имя своей вновь обретенной родины: государство Израиль.

Во всех странах граждане Израиля слышат по радио знакомый хриплый голос Бен-Гуриона. Народ упивается его словами, полными огромной веры в будущее, полное опасностей. Даже самые суровые мужчины не могли сдержать слез.

Через тридцать семь минут после входа в музей Бен-Гурион второй раз ударяет молоточком по столу. «Государство Израиль появилось на свет, — произносит он, — заседание считается закрытым». Несколько часов спустя он записывает в дневнике:

«В 4 часа провозглашена независимость. По всей стране радость и оживление, а я снова, как 29 ноября, чувствую себя погруженным в траур среди веселящихся людей».

Глава 10

Борьба за выживание

Действительно ли существует государство Израиль? С 14 мая 1948 года ливанские, сирийские, иракские, трансиорданские и египетские регулярные войска устремляются в Палестину, хотя молодое государство еще не имеет достойной своего названия армии. Согласно плану, разработанному Арабским легионом, сражение должно начаться через несколько дней.

В ночь с 14 на 15 мая Бен-Гуриона дважды поднимают с постели. В час ночи глава департамента связи сообщает, что Трумэн решил признать государство Израиль де-факто (через два дня СССР признает его де-юре). В половине пятого утра он вновь врывается в спальню Старика и заявляет, что израильские представители в США настойчиво рекомендуют ему обратиться с открытым обращением к американскому народу. Бен-Гурион одевается и на заре прибегает в радиостудию «Хаганы». Едва он начинает говорить, как раздается отдаленный гул двигателей, а затем и взрывы: поднявшаяся в воздух египетская авиация бомбит расположенный неподалеку аэродром. Бен-Гурион спокойно прерывает выступление, говорит своим далеким слушателям, что вражеские самолеты бомбят Тель-Авив, и продолжает свою речь. Один, без сопровождения, он садится в открытый «джип»: «Из всех окон на меня смотрели люди в ночном белье, — пишет он, — но не было и следов паники. Я понял, что они будут держаться стойко».

В первые дни своего существования еврейское государство, казалось, было на грани катастрофы. Кровавые бои с сирийцами и ливанцами разворачиваются на севере страны; в Иерусалиме Арабский легион вновь захватил утраченную ранее территорию и отрезал путь к горе Скопус; что касается египетской армии, то она захватила крепость в северной части Негева. Вражеские самолеты полностью контролируют воздух: жестокая бомбардировка вокзала в Тель-Авиве унесла жизни сорока двух человек. Самолеты, закупленные Иехошуа Ариэли в Чехословакии, еще не прибыли; большая часть вооружения все еще находится в Европе на складах или на борту судов. Прежде всего нужно выиграть время. Уверенный в том, что долгожданное военное снаряжение и техника прибудут с минуты на минуту, Бен-Гурион отвергает всякие предложения эвакуировать людей из колоний, находящихся под угрозой нападения, что приводит к тяжелым потерям.

19 мая 1948 года, на следующий день после мощной атаки сирийцев, к Бен-Гуриону приходит его старый друг Иосиф Барац, который прибыл во главе делегации от киббуцев долины реки Иордан с просьбой о подкреплении. Бен-Гурион вынужден ответить: «У нас не хватает пушек, самолетов, людей. Вся страна превратилась в фронт. Мы не можем выделить специальное подкрепление». Один из членов делегации разрыдался: «Бен-Гурион, вы хотите сказать, что нам придется оставить Иорданскую долину?». Годы спустя старый лидер должен будет признаться одному из своих друзей: «Ты не можешь себе представить, что я почувствовал, когда увидел его слезы. Взрослый мужчина стоял передо мной и рыдал, как ребенок… А я ничего не мог ему обещать». Скрывая волнение, он направляет делегацию к Ядину, возглавляющему боевые действия, который отвечает Барацу: «Мы прекрасно знаем, что происходит. Есть только одно решение: дать арабам возможность подойти на двадцать-тридцать метров и броситься на их танки». Ядин предлагает забросать танки бутылками с зажигательной смесью, получившими во время второй мировой войны название «коктейль Молотова». С трудом сдерживая слезы, Барац говорит: «Игаэль, вправе ли мы так рисковать и дать им дойти до Дегании?» и слышит в ответ: «Да. Это единственное решение. Я знаю, что это большой риск, но выхода нет».

И тем не менее Ядин пытается убедить Бен-Гуриона отправить в киббуцы долины реки Иордан четыре 65-дюймовые пушки, только что полученные «Хаганой». (Эти лишенные прицела орудия до того устарели, что их называют «наполеончиками»!) Но Бен-Гурион возражает: с помощью этих пушек он рассчитывает разблокировать дорогу на Иерусалим. После долгих споров находится компромиссное решение: в долину реки Иордан пушки будут отправлены на 24 часа, после чего их перебросят на центральный фронт. Жестокий бой разворачивается перед входом в киббуц Дегания, героические защитники которого сдерживают вражеские танки; затем вступают «наполеончики», сея панику среди отступающих сирийцев. Довольный Бен-Гурион пишет в дневнике: «Четыре пушки, которые мы отправили в долину, реки Иордан, заметно укрепили боевой дух поселенцев». Однако ситуация на местах по-прежнему остается тревожной.

Доклад о ходе боевых действий от 22 мая полон безнадежности. С юга на Тель-Авив движется колонна египетских танков. Египтяне вошли в Беэр-Шеву и атакуют многочисленные поселения на севере страны. Арабский легион захватывает еврейские кварталы в пригородах Иерусалима и напрямую угрожает еврейской части города, недавно подвергшейся длительной бомбардировке. Подразделения Арабского легиона захватили также крепость Латрун на дороге в Иерусалим. Возникает угроза со стороны иракского экспедиционного корпуса, подкрепленного бойцами Арабского легиона, который может прорваться на центральный фронт и дойти до моря, перерезав тем самым страну надвое.

Ночь напролет Бен-Гурион обсуждает в штабе сложившееся положение.

«Нам было нечем воевать, — расскажет потом один из лидеров Рабочей партии Израиля. — Субботняя ночь была самым критическим моментом… Бен-Гурион метался как тигр в клетке. Все оружейники были мобилизованы на защиту Тель-Авива. В этот вечер один из членов штаба сказал мне: «Еще 72 часа и все будет кончено».