Бен Гурион - Майкл Бар-Зохар

Эта операция на долгое время сохранит свою значимость и для самого Бен-Гуриона. Впервые с начала боев он лично выступил в качестве стратега. Его смелое решение оправдало себя как в военном, так и в политическом плане, дав ему статус военного руководителя.

Апрелем 1948 года отмечено начало второй фазы (которая продлится до провозглашения независимости) необъявленной войны, которая заставит наконец евреев перехватить инициативу Нескольких эфемерно успешных операций, проведенных различными подразделениями, было явно недостаточно для того, чтобы вернуть доверие арабской общине, над которой задул ветер поражения. Лучшим примером деморализации служит бегство из Хайфы десятков тысяч арабов (которые в Хайфе составляли большинство). После того как «Хагана» взяла город под свой контроль, в Хайфе осталась тысяча арабов.

«Ужасающее и фантастическое зрелище, — пишет Бен-Гурион в своем дневнике, посетив брошенные кварталы. — Мертвый город, город-труп. Как смогли десятки тысяч людей покинуть свой город, свои дома, свое имущество, став жертвами необъяснимой паники? В чем причина этого бегства? Было ли это распоряжением сверху? Или это было от страха?»

На первый взгляд арабская община покинула город, следуя «приказу свыше», поскольку Арабский Верховный комитет запретил руководителям подписывать с «Хаганой» акт капитуляции. Несомненно, однако, что безоглядное бегство арабского населения из Хайфы, Тиверии и других областей вызвано другой причиной: массовой резней в Дир-Ясине.

Дир-Ясин, маленькая деревушка к западу от Иерусалима, 9 апреля подверглась нападению боевых частей «Иргуна» и «Лехи», когда операция «Нахшон» была в полном разгаре. С грузовика, оборудованного громкоговорителем, нападавшие стали передавать на арабском языке предупреждение гражданскому населению, затем машина рухнула в кювет. Слышали арабы это предупреждение или нет, но деревню они не оставили, и завязался многочасовой бой. Евреи с трудом продвигались вперед. Во время боя, а особенно в конце его нападавшие безжалостно убивали всех жителей деревни, кто попадались им под руку, за исключением немногих женщин и детей, которые на грузовой машине были отправлены в Иерусалим. По рассказам очевидцев, люди «Иргуна» и «Лехи» не готовили эту акцию заранее, но, встретив яростное сопротивление и неся большие потери, охваченные ненавистью к арабам, они впали в массовую истерию. После боя на улицах были обнаружены 245 трупов, среди которых были старики, женщины и дети.

Известие о массовом убийстве мгновенно разнеслось по стране. Рассказы о зверствах, зачастую сильно преувеличенные восточным воображением, транслировались арабскими радиостанциями, печатались в газетах, о них только и говорили, сея панический ужас. Многие жители арабских деревень стали покидать насиженные места еще до событий в Дир-Ясине, но теперь это приняло характер массового бегства.

Узнав о случившемся, руководители еврейской общины пришли в ужас. Представитель «Хаганы», Исполнительный комитет «Еврейского агентства» и сам верховный раввин резко осудили эту акцию. «Еврейское агентство» выразило свое возмущение телеграммой в адрес короля Трансиордании, посланной с согласия Бен-Гуриона и, по мнению некоторых, по его распоряжению. В это самое время Абдаллах наладил тайную связь с некоторыми руководителями еврейской общины на предмет разделения Палестины. Его план был прост: в пользу своего королевства он аннексирует часть страны, предназначавшуюся будущему арабскому государству; евреи не станут возражать в обмен на обещание не воевать против будущего еврейского государства… Бен-Гурион опасался, как бы массовое убийство в Дир-Ясине не подкрепило решение арабского лагеря, который смог бы оказать давление на Абдаллаха, чтобы тот ввел в бой опасный Арабский легион. Что же касается телеграммы «Еврейского агентства», то можно не сомневаться, что целью ее было желание сгладить ситуацию.

Через несколько дней арабы жестоко отомстили за себя, атаковав конвой, который совершал регулярные рейсы в госпиталь «Хадассах» на горе Скопус. Множество пассажиров заживо сгорели в машинах скорой помощи и автобусах. В итоге погибло более 70 человек, среди которых известные врачи, медицинские сестры и служащие университета. В числе жертв оказался и студент медицинского факультета, жених Ренаны — младшей дочери Бен-Гуриона.

В апреле заканчивался британский мандат, и Бен-Гурион столкнулся с жесточайшим военным и политическим кризисом, который мог скомпрометировать столь ожидаемое создание Израиля. Его критические выступления, направленные против архаичных структур «Хаганы», ни для кого не являлись секретом, и доказательств тому было немало. То, что впоследствии получило название «генеральского мятежа», разразилось внезапно, когда Бен-Гурион решил упразднить должность руководителя «национального командования», которая стояла между главным штабом и министром обороны. Намеченная реорганизация «Хаганы» в регулярную армию делала этот промежуточный пост излишним. Кризис усугублялся тем, что занимающий эту должность и подлежащий увольнению Исраэль Галили был одним из руководителей Объединенной рабочей партии, соперничающей с Рабочей партией «Мапай».

С начала второй мировой войны «фракция В», которая в 1944 году должна была стать отдельной структурой и назваться «Единство труда», оказывала нарастающее влияние на высшее командование «Хаганы». В 1948 году она слилась с другой левой партией, «Гапоэль Гацаир», для создания Объединенной рабочей партии — партии просоветской ориентации, которая имела расхождения с Рабочей партией «Мапай» по ряду основных принципов. В нее входили большинство высших офицеров «Хаганы», и упразднение должности, занимаемой Галили, представляло собой бомбу замедленного действия.

Тридцатидевятилетний Галили быстро достиг высших эшелонов власти. Во время болезни главнокомандующего генерала Яакова Дори высшие офицеры «Хаганы» обращались за советом к Галили и считались с его авторитетом в военных вопросах. Известный своей сообразительностью и хитростью, он пользовался большой популярностью среди своих подчиненных. Упраздняя его должность, Бен-Гурион, несомненно, не подозревал, какую бурю вызовет принятое им решение.

26 апреля 1948 года Галили узнает о своей отставке, на что резко возражает. Ряд проведенных бесед не выявляет никаких противоречий. Кризис разразился 3 мая, когда Старик, надеясь положить конец бесплодным дискуссиям, направил в адрес главного штаба сухое по тону письмо:

«Настоящим пост главы национального командования упразднен, в связи с чем Исраэль Галили освобождается от своих обязанностей. Главный штаб будет подчиняться исключительно приказам начальника Сил безопасности [то есть самого Бен-Гуриона] или его представителя».