Детский отпуск или провал - Ава Хантер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ничто из того, что она себе представляла, не соответствовало действительности. Она ожидала увидеть суровое, скудное пространство, но вместо этого она нашла… очарование. Красоту.
Соломона.
Он продолжает разрушать все ее предположения о нем.
Разбивает ее сердце.
Интерьер коттеджа еще лучше, чем его внешний вид. Гостиная, кухня и столовая имеют открытую концепцию. В гостиной, расположенной на возвышении, два кожаных дивана уютно расположились перед каменным камином.
Деревенский стиль и в то же время шик. То, что она могла бы спроектировать.
Тесси ходит по комнате, затаив дыхание, прижимая ладони к деревянным стенам. Натуральное. Ни пятен, ни краски. Просто дикая природа. Она нюхает стену. Смотрит на Соломона, который наблюдает за ней с забавной улыбкой.
— Сосна? — спрашивает она.
— Ель, — поправляет он, ставит ее сумку и закрывает дверь.
Она опускается рядом с длинным кухонным столом. Четыре стула и скамья. Дерево гладкое, как шелк. Проведя пальцем по замысловатой ножке, она заглядывает в нее.
— Это ты сделал?
Он кивает.
— Я.
— Это прекрасно.
Еще один вздох, в голове крутятся возможные варианты.
— Ты должен сделать мебель в Howler's Roost для перестройки. О! Барная стойка. Табуреты!
Он хихикает.
— Хаулер уже поручил мне написать меню. Не торопись.
Она встает, слегка покачиваясь, и глаза Соломона вспыхивают в ответ.
— Что я могу сказать? Чинук меня уже вдохновляет. — Откинув волосы на плечи, она вскидывает бровь. — За исключением, может быть, твоего друга.
Парень заморозил ее, это ясно как день. Но она не хочет, чтобы это ее беспокоило. После работы в Лос-Анджелесе она привыкла к холодным плечам и злобным взглядам.
Лицо Соломона омрачилось.
— Хаулер… он просто…
— Ревнует?
— Я не уверен. — Он проводит рукой по своим темным волосам. Его жесткая челюсть опускается. — Не беспокойся о нем. Сосредоточься на баре, и мы все сделаем. — Его серьезный взгляд переходит на ее живот. — Это должно быть быстро, Тесс.
Она поднимает руку.
— Так и будет, — обещает она. — Я люблю вызов.
Волнение трепещет в ее груди. Ремонт бара Соломона — это чистый адреналин. Детальное видение того, каким может быть это помещение, появилось у нее почти мгновенно. Промышленное, но теплое. Задумчивым, но веселым. Личность Хаулера слилась с личностью Соломона. Потому что они — душа этого бара, и важно отразить это.
Этот дизайн — как раз ее конек. Ей будет чем заняться, она сможет почувствовать себя не такой уж потерянной в море, она найдет применение своему беспокойству. Ведь скоро ей нужно будет найти работу. Прежде чем эта старая нервная энергия заявит о себе.
Когда Тесси доходит до глубокой лестницы, врезанной в деревянную стену, ведущую в спальню на чердаке, она останавливается. Здесь нет перил.
— Эта лестница… — начинает Соломон, выглядя очаровательно обеспокоенным. — Она небезопасна для тебя.
— Ты же не ожидал, что по ней будет подниматься беременная женщина.
Когда он ничего не говорит, а выражение его лица становится хмурым, она подходит к нему и кладет руку ему на грудь. Под ее рукой его сердце учащенно забилось.
Она слегка улыбается.
— Соломон, все в порядке. Я буду осторожна.
Он изучает ее, а затем его рот смягчается.
— Я помогу тебе.
С Соломоном за спиной, положив ладонь на поясницу, она медленно и осторожно поднимается по лестнице.
Она задыхается.
В центре спальни-чердака стоит большая кровать. На одном конце кровати наброшено покрывало из искусственного меха, у изножья стоит кожаная скамья. С одной стороны комнаты стоит деревянное кресло-качалка и небольшой приставной столик. Напротив, рядом с ванной, стоит старая ванна на когтистых ножках.
Обрадованная, она тянет Соломона за руку.
— Торжественный человек, у тебя есть ванна.
Он усмехается.
— Я не настолько оторван от реальности.
Шагнув в центр комнаты, она обращает внимание на наклонные стены, которые придают помещению необыкновенный уют. Она не может не представить себя и Мишку в этом пространстве. Потому что оно идеально. Идеально для детской кроватки. Для семьи.
— Это прекрасно. — Она сдерживает улыбку и встречается с ним взглядом. — Мне нравится, Соломон. Это лучше, чем Мексика.
Что-то меняется в его выражении, когда она произносит эти слова. Его горло сжалось, а глаза не отрывались от нее. Затем он поднимает руку.
— Тесс. Посмотри вверх.
Она смотрит. И на этот раз она не может задыхаться. Она даже не может говорить.
Люк над кроватью пропускает вечернее небо.
Впускает звезды.
Как только она видит окно, первую звезду, мерцающую в величественном небе Аляски, шлюзы открываются, и слезы вырываются наружу.
Все это кажется ей таким судьбоносным. Как будто все в ее жизни постепенно встало на свои места. Как будто она держит в руках свое бьющееся сердце и показывает ему ту жизнь, которую ей суждено прожить.
Потому что она должна быть здесь. С Соломоном. С их сыном.
В два быстрых шага Соломон оказывается рядом с ней, вытирая слезы с ее щек. Его большая, сильная рука обхватывает ее лицо, заставляя посмотреть на него.
— Не плачь, — говорит он низким, грубым голосом. — Ты меня просто убиваешь, когда плачешь, детка.
— Мне жаль. — Она фыркает.
— Не извиняйся. Что случилось?
— Ничего не случилось.
— Тогда почему ты плачешь?
— Потому что все кажется слишком идеальным. Таким идеальным. — Она качает головой, горячие слезы текут по ее щекам. Прижав ладони к своему животу, она смотрит вниз на Мишку. — И я беременна. И я глупая.
— Ты не глупая. — Он прикасается к ее щеке, переводя взгляд на него. — Я тоже это чувствую.
— Чувствуешь?
— Чувствую. Что-то настолько чертовски правильное, что я ежедневно хочу это потерять. — Его лазуритовые глаза смотрят на нее. И она понимает. То, как он смотрит на нее, — он понимает. Ее страхи. Ее сомнения. Ее радость. Понимает их и будет держать. — То, что ты здесь… это значит для меня все, Тесси. — Он кладет руку ей на живот. — Ты значишь все.
Ее губы раздвигаются, но она не говорит этого.
Пока не говорит.
Вместо этого она падает вперед, и Соломон, как она и знала, ловит ее и прижимает к своей груди. Его большое тело — теплое, крепкое и надежное — обхватывает ее, и она приподнимается на цыпочки, чтобы встретиться с его губами.
И пульс Тесси отбивает мелодию в ее кровеносной системе.
Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя.
ГЛАВА 25
Соломон и Тесси идут по тротуару к дому его детства. Двухэтажный дом кремового цвета с крыльцом и большим дубом во дворе.
Воскресный бранч.
Бранч дает им выход. Два часа разговора, а потом
