Остров душ - Пуликси Пьерджорджо

– Отлично, – прокомментировала Ева, открывая блокнот и, видимо, записывая какие-то данные. – Коллега передала мне: у вашей жены все хорошо, никаких осложнений после «падения». Через час она уже будет дома.

Ноннис кивнул. Его лицо выражало тревогу и дискомфорт. Было видно, что он спешит задать ей много вопросов, но у него хватает ума держать рот на замке.

Щедро налив ему стакан воды, Ева сказала, что нужно начинать с правильной ноты.

– Мы пришли к вам, потому что читали следственные воспоминания инспектора Баррали, в которых тот очень хорошо отзывается о вашем участии в этом деле. Мы собирались официально предложить вам быть консультантом относительно, скажем так, ритуального аспекта убийства Долорес Мурджа.

Профессор сделал глоток кофе и кивнул.

– Если честно, мы не ожидали семейной ссоры.

Никакой реакции.

– Мы не очень заинтересованы в том, чтобы сообщать судье о домашнем насилии, если только ваша жена не захочет подать жалобу, но, насколько я понимаю, она этого не сделает. Мы с коллегой пытаемся закрыть дело об убийстве, где все улики против Мелиса, и, если честно, немного торопимся. Если б мы могли не тратить время на заполнение вороха бумаг… Я имею в виду, если б вы – гипотетически – решили нам помочь, то возникла бы возможность убедить коллег, что ваша жена просто упала.

– Согласен.

– Подождите. Если мы хотим продолжать в том же духе, я хотела бы сразу прояснить: никакой лжи. Если я пойму, что вы меня обманываете, сделка будет расторгнута, я позвоню судье и заведу дело о побоях и домашнем насилии.

– Не нужно. Я буду с вами честен, – заверил профессор.

– Хорошо. Другая вещь: как видите, я одна и теоретически должна изложить нашу беседу письменно, чтобы приложить ее к рапорту судье по делу Мелиса. Будет ли проблемой, если мы не будем тратить кучу времени, попросту записав наш разговор на диктофон, и сможем пойти домой до ужина?

Ева говорила обычным тоном, совсем не следовательским, и Ноннис не чувствовал угрозы в ее словах.

– Все в порядке. Для меня это не проблема, – ответил он.

– Из соображений защиты конфиденциальности я вынуждена попросить вас подписать эту форму, в которой вы разрешаете запись нашего разговора. Я также сообщаю вам, что вы находитесь здесь как свидетель, учитывая, что вы были непосредственно знакомы с подозреваемым в убийстве Роберто Мелисом. Вы можете подтвердить, что знали его лично?

– Да.

– Если б мы попросили вас дать показания в суде, чтобы помочь нам подтвердить ритуальный почерк убийства и связь между этими обрядами и «Нураксией», вы бы согласились?

– Конечно.

– Великолепно. Вы можете обратиться за помощью к адвокату, если это поможет вам чувствовать себя спокойнее.

Ноннис был достаточно сообразителен, чтобы понять, что запрос на адвоката покажет нежелание говорить с ней, которое Ева могла бы истолковать негативно, как своего рода признание вины.

– Нет, мне не нужен адвокат.

Камеры наблюдения и микрофоны уже работали, но профессор не знал, что запись началась, как только он зашел в комнату больше часа назад.

Ева включила диктофон, представилась, назвала время и место интервью, заставила Нонниса назвать свои личные данные и снова спросила его, хочет ли он получить помощь адвоката или воспользоваться бесплатной юридической помощью. Тот сказал «нет» и подписал документ об отказе от юридической помощи.

Внутри Ева ликовала: этот идиот собственными руками вырыл себе яму.

– Кстати, чуть не забыла, – начала инспектор. – Вы сказали ранее, что вас и вашу жену ограбили. Вы намерены подать жалобу по этому поводу?

– Разве это к чему-то приведет?

– Сказать по правде? Поскольку вы не знаете, кто это сделал и у вас нет подозрений, кто бы это мог быть, я бы сказала – нет.

Ева согласилась с тем, что Раис позаботится о выяснении через Риту Масью того, что произошло в доме; темы для обсуждения с соответствующими подозреваемыми были разделены, а также были оговорены перерывы примерно через час для обмена информацией, полученной в ходе допросов.

– Тогда нет. Или, по крайней мере, дайте мне время поговорить с моей женой, а там посмотрим, что из этого выйдет.

– Конечно-конечно. Еще одна вещь, и тогда мы продолжим. Вы можете подтвердить, что не контактировали с прессой по поводу дела Долорес Мурджа?

– Точно нет.

– Никто к вам не приходил?

– Нет.

– Отлично, – сказала Ева, по-видимому, с облегчением. – Между нами: СМИ не дают нам покоя, и мы хотим закрыть это дело навсегда.

Кроче умела вести допрос – она выражала участие, привлекала подозреваемого на свою сторону, заставляла его чувствовать себя вовлеченным в команду «хороших парней».

– Расскажите мне еще раз о Роберто Мелисе. Когда вы впервые встретились с ним и так далее.

Ева дала ему выговариваться сорок минут, ни разу не перебивая, даже когда он отклонялся, говоря не имеющее ничего общего ни с делом, ни с самим Мелисом; она проявляла интерес, создавая у него впечатление, что находится в его власти. Как только Ева поняла, что профессор полностью ослабил свою защиту – и допил свой двойной кофе, выпив за это время еще и не менее литра воды, так как инспектор позаботилась о том, чтобы методично наполнять его стакан, – она достала несколько фотографий из дела и показала ему.

На них было изображено обнаженное тело человека, которого Раис нашла повешенным в Серраманне; без маски.

– Это Иван Куррели… Вы его знаете?

Это резкое возвращение к суровой реальности встревожило антрополога, который резко побледнел.

Но Кроче только начала. Не дав ему времени ответить, она надавила еще одним вопросом:

– Скажите, а ваша жена в курсе, что у вас в течение полутора лет был роман с Долорес Мурджа?

Глава 114

Комната для допросов № 2 мобильного подразделения, полицейское управление Кальяри

Мара использовала тот же трюк, что и ее коллега, заставив женщину подписать доверенность, в которой та давала согласие на запись интервью, отказываясь от присутствия адвоката. Однако, в отличие от Евы, она не заманила своего свидетеля в ловушку, а пригрозила ей, сказав, что, если Рита не будет сотрудничать, то ее муж попадет за решетку.

После обычных ритуальных вопросов, чтобы войти в ритм, она бросила первую бомбу.

– Ваш муж заявил, что ночь с тридцать первого октября на первое ноября провел дома с вами и детьми. Вы это подтверждаете? – спросила она небрежно, как будто это было что-то решенное, что нужно просто записать в протоколе черным по белому.

– Да.

– Вы спали вместе, а он всю ночь провел дома? – продолжила Мара.

– Точно, – ответила Рита, попав в ловушку. Во время первых словесных нападок полицейской женщина прикусила палец до крови. Теперь она сосала его, как маленькая девочка.

Раис подумала, что, вероятно, в данном случае даже ее восьмилетняя дочь смогла бы пробить оборону этой женщины.

– Отлично, значит, вы были вместе… – Она улыбнулась и покачала головой. – Можете ли вы тогда объяснить мне, почему отслеживание сигнала сотового телефона вашего мужа обнаружило его сначала в Монте-Арчи, а через несколько часов той же ночью в Джерджеи? – едко спросила она, показывая ей отчет.

Рита побледнела и пробормотала что-то невнятное.

Раис продолжила, показывая ей другое изображение:

– Это ваша машина?

Изображение, казалось, было снято с эстакады. Рита могла только кивнуть.

– Свидетель ответил утвердительно, – произнесла инспектор на диктофон. – Что ж, странно, что ваш муж был с вами в ту ночь, синьора, потому что это фото было сделано дорожным патрулем около половины двенадцатого на сто тридцать первом шоссе. Ваш муж очень торопился… Что вы можете сказать на этот счет? Обладает ли он даром вездесущности?

В отличие от местоположения Нонниса, взятого Марой из головы, фотография дороги была настоящей: Фарчи дал ей ее незадолго до того, как она вошла в комнату.