ДАртаньян в Бастилии - Николай Харин

— Мадам, — сказал он, отсмеявшись. — Я попрошу господина Мондори принять вас в труппу театра Маре, в вас мы теряем великую актрису.

— Ах, ваше высокопреосвященство! — с очаровательной гримаской отвечала г-жа де Кавуа. — После того как господин Мондори поставил пьесу маркизы Рамбулье «Виргиния», мне больше по душе Бургонский отель.[12]

С этими словами она упорхнула, оставив министра в одиночестве и задумчивости. В этом состоянии и застал его вошедший в кабинет конюший, имевший привилегии не стучаться, если это не было оговорено специально.

— Знаете, в чем я только что имел случай убедиться, Рошфор? — спросил кардинал, массируя колени, атакуемые подагрическими болями. — В том, что даже самый опытный политик ничего не стоит в сравнении с обыкновенной женщиной. Впрочем, нет, умной женщиной!

И кардинал снова расхохотался, позабыв о подагре.

Глава тридцать восьмая

Перст Божий

В Люксембургском дворце царило тревожное ожидание. Никто не нарушал уединения королевы-матери, которая почти все время находилась в своих покоях, принимая лишь герцога д'Эпернона да еще двух-трех приближенных. При ней неотлучно находились г-жа де Бретеиль и духовник Сюффрен — тот, которого некоторое время назад вызывал из дворца, не желая входить туда, Арамис, и с которым он после о чем-то совещался. В коридорах дворца было тихо, но все понимали, что это затишье перед бурей.

— Вы, помнится, обещали мне дать почитать одну книгу, отец мой, проговорила, обращаясь к своему духовнику, королева-мать.

— Какую книгу вы имеете в виду, ваше величество? — почтительно осведомился иезуит.

— Ту, где, как вы сказали, один ученый богослов обосновывает теорию о целесообразности физического устранения тиранов… Я правильно припоминаю?

— Да, это сочинение знаменитого монаха Марианны, — тихо отвечал духовник.

— И какие же соображения он приводит в пользу своей теории?

— Он говорит о том, что приговор выносят народы, их суд. А уловить это умонастроение народов и их согласие на устранение тирана, разумеется, под силу лишь людям посвященным…

— То есть?

Духовник устремил на Марию Медичи пристальный взор, но ничего не ответил.

— Полагаю, ученый Марианна принадлежал к… — она намеренно не договорила.

— Он принадлежал к нашему святому Ордену, — невозмутимо согласился иезуит. — Мы учим людей распознавать добро и зло, даже в правителях. И направляем их по правильному пути. Увы, не всегда сильные мира внемлют голосу истины.

— И если такой правитель остается глух к доводам разума…

— Его надлежит устранить из мировой истории, причинив зло малое во избежание зла большого.

Королева-мать удовлетворенно наклонила голову.

— Таким образом, свершение малого зла для того, чтобы избежать большего, — не есть грех? — спросила она.

— Всякое зло — грех, — отвечал Сюффрен. — Но перст Божий указует путь. Так выбор судьбы может пасть на человека, который предназначен к свершению, но и сам осужден небом за свои прошлые грехи. Таким образом, через него совершается акт небесного произволения, однако возмездие за грехи столь же неотвратимо. И это только справедливо.

— Но очень тонко, отец мой!

Губы иезуита изогнулись в усмешке.

— Столь же тонок узор, который сплетает провидение.

Мария Медичи вздохнула. Она старалась отогнать гложущие душу воспоминания. Тень окровавленного супруга беспокоила ее по ночам.

— Что, если Гастон будет разбит? Королевское войско сильно и прекрасно организовано.

— Это вполне возможно, — согласно кивнул иезуит.

— Но остается еще Монморанси… — продолжала королева-мать, стараясь успокоить саму себя. — О, Генрих искусный полководец!

— Но его войско необучено и плохо вооружено, — заметил отец Сюффрен.

— Но в таком случае — нас ждет гибель!

— Вы забываете о руке провидения, ваше величество.

— А…а, да… Но могу ли я надеяться… на нее?

— Человеку дана свобода воли, мадам. Он может выбрать любой путь.

«Все-таки он хочет, чтобы я сама отдала приказ! — подумала Мария Медичи. — Ну что ж, пусть так и будет».

Она решилась:

— Вы установили, где живет мессир Бежар?

Надеюсь, он не перебрался куда-нибудь в другое место?

— Даже если ему пришла бы такая охота, он не сумел бы сделать этого так, чтобы мы не узнали. За ним и его племянницей наблюдают.

— Так у него есть племянница? Я не знала.

— Точнее — дочь, которую он выдает за племянницу.

— Сколько ей лет?

— Трудно сказать, но с виду она — юная девушка. И не совсем нормальная.

Брови королевы-матери взметнулись вверх.

— Вот как? Сумасшедшая?

— Нет, скорее — одержимая.

— Какого же рода одержимость?

— Девушка способна впадать в транс. И в таком состоянии изрекать так называемые пророчества.

— Но это же очень интересно. И что она… видит в будущем?

— Я видел ее лишь издали, и мне не приходилось прибегать к услугам этого юного оракула. Вам ведь известно, ваше величество, как наша Святая Церковь относится к подобным вещам. Человеку не дано прорицать будущее.

— Хорошо, но ведь жена маршала д'Анкра могла порой видеть грядущее…

— Что и привело ее на костер. Которого, кстати, ей не помогли избежать ее способности.

Королева-мать вздохнула снова.

— Я полагаю, настало время Бежара.

— Вы хотите сказать, что мессир Бежар…

— Послужит тем самым орудием небес, о котором мы только что говорили.

— Что ж, он — искусный алхимик и хороший врач, ваше величество.

— Первое послужит делу избавления от тирана, а второе — тому, чтобы поступить к нему на службу.

— Но ведь Бежар состоит на службе у вашего величества.

— Вот именно. Кардинал прекрасно знает, что я понимаю толк в аптекарях-врачах. Это создаст ему репутацию.

— Относительно этого, ваше величество, можете быть спокойны. Половина Парижа уже только и говорит, что о талантах вашего медика. Нашими стараниями «он вылечил» госпожу де Гемене от колик, а графа д'Аркура — от почечной болезни.

— Вашими стараниями?

— Я имел в виду членов нашего Ордена, — скромно потупился Сюффрен.

— Но как это возможно?

— Просто. Среди нас тоже есть весьма сведущие люди, а они сообщили рецепты страждущим от имени мессира Бе. жара. Таким образом, он, ничего не сделав, уже получил многих благодарных пациентов и почитателей его врачебного искусства. Впрочем, он и вправду умелый лекарь.

— Отлично. Теперь следует сделать так, чтобы кардинал захотел избавиться от своего врача, а вместо него взять Бежара.