Рокфеллеры - Екатерина Владимировна Глаголева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Юная Фифи переняла от матери импульсивность, дерзость и театральность. В 1899 году во время катания на яхте Оливера Пейна она улеглась на пальто юного Джеймса Стилмана, словно это был коврик, и тот был покорён. Отец молодого человека оборвал ухаживания, отправив его в Вайоминг. Впервые в жизни Джеймс-младший проявил самостоятельность и помчался в Мехико, где Фифи жила с отцом. Сделал ей предложение, она отказала. Потом, вернувшись в Нью-Йорк, девушка приняла приглашение на ужин от одной видной матроны, и та ловко устроила так, чтобы оставить её наедине со своим сыном, который повёл себя не по-джентльменски. Фифи убежала, позвонила Стилману-младшему и приняла его предложение.
Стилман-старший сдался и подарил Фифи на свадьбу длинную нитку жемчуга. В руках она держала не букет и не молитвенник, а веер из белых страусовых перьев. Банкир купил 340 акров земли по соседству с поместьем Рокфеллеров в Покантико и начал строить там швейцарское шале из тридцати пяти комнат. Джон и Сетти содрогнулись при мысли, что тот однажды вздумает представить им свою невестку. Семья — это прекрасно, но родственники — вечная заноза в пальце.
Твёрдость и предубеждение
В октябре 1901 года на Бродвее, 26, состоялась тайная встреча Маркуса Сэмюэла из «Шелл» и Джона Арчболда. «Эта компания представляет собой самое крупное агентство по торговле нефтепродуктами по всему миру, вне сферы наших собственных интересов, — сообщил Арчболд Рокфеллеру. — Он здесь, несомненно, затем, чтобы поднять с нами вопрос о некоем союзе, с его стороны — предпочтительно о продаже нам большой доли в их компании». Но два месяца спустя, испугавшись, что позволит Арчболду забрать слишком большую власть, Сэмюэл передумал и заключил договор с Генри Детердингом из «Роял Датч», который привлёк к их союзу французский банк «Братья Ротшильды». Вместе они создали «Азиатик петролеум компани» для эксплуатации нефтяных месторождений на юге России[28] и освоения новых рынков. Арчболд ответил новой ценовой войной.
Дома ситуация складывалась не менее тревожная: в феврале 1902 года президент Теодор Рузвельт начал судебное преследование против «Нозерн секьюритиз компани» — холдинга, созданного Дж. П. Морганом для объединения железных дорог на тихоокеанском побережье. Всполошившиеся бизнесмены начали срочно избавляться от акций. Но Морган не стал объявлять «Тедди» войну. Лучше перейти в стан «хороших» трестов и заручиться поддержкой президента на будущее. Тем временем Джон Рокфеллер-младший наконец-то нашёл своё призвание: 27 февраля он вместе с Эбби провёл в своём новом доме совещание по вопросам развития образования в южных штатах, в котором участвовали десять человек. Проговорили до полуночи, строя планы новых благотворительных кампаний на миллион долларов, выделенный Рокфеллером-старшим. Так родилась Дирекция общего образования — ДОО (а не Дирекция негритянского образования, как предлагал Джон). Через год сенатор Олдрич проведёт через конгресс закон о её официальном учреждении; это будет единственная благотворительная организация Рокфеллеров, получившая федеральный устав и постоянную государственную поддержку.
В это время под главное детище Рокфеллера, «Стандард ойл», собирались подложить бомбу. В декабре 1901 года Генри Роджерс случайно увидел в журнале «Макклюр мэгэзин» анонс серии статей об истории создания крупнейшей нефтяной корпорации. Обеспокоенный, он написал своему другу Марку Твену, который печатался в этом журнале: «Представляется совершенно естественным, что любой человек, желающий написать подлинную историю, станет искать сведения из оригинальных источников». Не мешало бы перед публикацией предоставить эти статьи для ознакомления руководству треста. Марк Твен «взял за пуговицу» Сэмюэла Макклюра, но тот по всем вопросам переадресовал его к автору — ответственному редактору журнала Иде Минерве Тарбелл, 45-летней женщине с юношеским блеском в глазах, носившей блузки со стоячими воротниками и строгие причёски. Она тотчас ухватилась за возможность пообщаться с одним из главных людей в «Стандард ойл», известным под прозвищем Адский пёс.
Роджерс пригласил её к себе домой на Восточную 57-ю улицу. Тарбелл была поражена его внешним сходством с Твеном — только нос у «пирата» был тонкий, орлиный, хищный. А тут ещё оказалось, что много лет назад они с Адским псом были соседями. Ида родилась в 1857 году в Пенсильвании, в деревянной избушке, которую её отец Франклин Тарбелл построил в 30 милях от того места, где Эдвин Дрейк двумя годами раньше установил первую буровую вышку. Она росла среди дерриков, нефтяных резервуаров, трубопроводов, нефтеперегонных заводов и с наслаждением барахталась в кучах сосновых опилок — её отец делал бочки, в которых перевозили нефть. Их дом стоял на холме, а у его подножия, за оврагом, жил Генри Роджерс, занимавшийся перегонкой нефти; он иногда видел девочку, собиравшую цветочки. Вскоре бочки заменили цистернами; Тарбелл, оставшийся без работы, попытался сам добывать и очищать нефть. Но все независимые нефтеперегонные предприятия потихоньку прибрала к рукам компания «Стандард ойл»; Тарбелл держался до последнего, а Роджерс перешёл на работу в корпорацию и стал одним из членов руководства…
В 19 лет Ида поступила в колледж Аллегейни в Мидвилле, оказавшись единственной девушкой на курсе. Ей нравилось рассматривать препараты в микроскоп, она собиралась стать биологом. Окончив колледж, она два года преподавала в семинарии города Поланд, штат Огайо, а потом нашла работу в газете, которую издавала организация «Шетоква» — по выражению Теодора Рузвельта, «самая американская вещь в Америке»: она разрабатывала летние образовательные программы, привозила в сельскую местность лекторов, учителей, музыкантов, проповедников, актёров лёгкого жанра и разного рода специалистов для развлечения и расширения кругозора местного населения. У Иды было много поклонников, однако она решила, что никогда не выйдет замуж и будет сама зарабатывать на жизнь: чувства могут только помешать карьере.
В 1891 году она с друзьями переехала в Париж и поселилась в богемном квартале на левом берегу Сены. Ида Тарбелл хотела написать биографию жирондистки мадам Ролан, погибшей на гильотине со словами: «Какие преступления совершаются во имя свободы!» Одновременно она посещала лекции в Сорбонне и
