Тихие сказки - Зинаида Александровна Миркина

Успокой меня, успокой

Несмолкающий плеск морской

Звоном пены и раз и сто

Повтори мне, что я — никто,

Иль, что смысл Вселенной всей

Уместился в груди моей.

Мне откроется лишь одно:

Что Тебе это всё равно

И что наши земные сны

Для Тебя навсегда равны.

Но бессменная песнь Твоя

Снова скажет, что Ты есть я

И не надо мне ничего,

Кроме голоса Твоего.

И еще звон. Он окликает четвертого. Куда он смотрит? Как будто бы говорит о том, что видит.

Скала крутая посредине вод

С внезапно обрывающимся краем.

Огромный замок на скале встает

Извечно пуст и вечно обитаем.

Незримый шаг впечатался в плато.

Беззвучный голос прошуршал в просторе.

Огромный замок, где живет Никто,

Тысячелетья высится над морем.

И в замке нет ни одного угла,

Откуда бы хоть раз хозяин вышел.

Но если ты застынешь, как скала,

Ты, может быть, увидишь и услышишь

Всю глубину вдруг обнажит вода.

Замрет последняя земная нота

И Он войдет — вот Тот, кто есть всегда,

Никто, который явственней, чем кто-то.

Костер погас. Том сидел один в темноте, которая мягко серебрилась. И ему показалось, что голоса звучали из его собственной души. И он прошептал: «Я со своей душой повстречался. Она была вот здесь. Она звучала, как тихий медленный орган». Но… орган действительно зазвучал. «О, из какой глубины шел звук! Из души — в пространство или из пространства в душу? Не все ли равно. Слушать, слушать, только бы слышать его! Слушать и слушаться. Потому что он — ведет. Я чувствую, что иду к морю. Я запах моря чувствую. Может это оттого, что только о море и говорили гномы. Но, какое это счастье — чувствовать запах моря в темноте и идти на этот звук и запах. Темнота рассеивается. Пробилась Луна. Да, она смотрит на меня и окликает меня, как звезды гномов». Том уже готов был что-то ответить ей. Как услышал ее собственный лунный голос:

Оплетавшие останутся.

Дальше — высь.

В час великого беспамятства —

Не очнись!

Я — глаза твои — совиное

Око крыш,

Будут окликать по имени —

Не расслышь.

И опять пришло ясное чувство, что он слышит душу. Еще не видит, но слышит «Я со своей душою повстречался. Она меня звала, звала, звала».

— Том! Тоом!

Его как будто ударили, но он отмахнулся. «И так внезапно радовалась встрече».

— Том! Тоом!

«И только на мгновенье грустила, когда ее пытался я назвать по имени».

— Тооом!

«Она меняла имя. Меняла звук, меняла запах, цвет, меняла облик свой и ускользала дымком печальным… Ускользнула. Я не чувствую запаха мира, не слышу органа».

— Том!

— Кто ты? Кого ты зовешь?

— Тебя, Том. Тома зову.

— Ах, Тома.

Он очнулся. Перед ним стояла тоненькая хрупкая девушка (почти девочка). В ее глазах были слезы.

— Почему ты так долго не откликался?

— А зачем я тебе?

— За мной гонится злой гений. Тот самый, что превращает девушек в лебедей. А меня так вообще грозился превратить в галку. Помоги мне! Помоги!

Еще одно мгновение и рядом появилась огромная чернокрылая птица с человеческим лицом и острым взглядом, как будто бы из глаз торчали два клинка, отливающие лунным светом. Том заслонил собою девушку и скрестил свой взгляд со взглядом человека — птицы. Через какое-то мгновение клинки птичьих глаз притупились и постепенно глаза погасли. В темноте прошуршали крылья отлетающего злого гения.

Девушка прижалась к Тому и, всхлипывая, спросила: как тебе это удалось? Том ничего не ответил.

— Куда ты идешь? Возьми меня с собой!

— Этого я не могу, — тихо сказал Том.

— А если он опять прилетит?

— Послушай, зло кажется очень сильным. Оно и на самом деле сильное. Но есть что-то сильнее него. И если глядеть ему прямо в глаза и не отчаиваться, то зло отступит, как было сейчас.

— Том, откуда ты это знаешь? Откуда у тебя сила? Ты ведь кажешься таким же маленьким и слабым, как я. Я к тебе бросилась, чтобы не быть одной. А ты, ты… Скажи мне, Том.

— Я не только Том.

— А кто же ты?

— Никто.

— Что??

Он ничего не ответил, но стал напряженно вслушиваться в пространство. Орган замолк. Он чувствовал, что если дослушать орган до конца, то можно узнать что-то самое нужное. Но орган замолк. Это был голос моей души и… молчанье. Мне было велено не называть свою душу по имени. Но назвали моё имя и я откликнулся. Мне было сказано «не очнись!», а я очнулся. Душу можно слышать только когда ты зачарован. Но чары были разрушены. И вот — молчанье. Но. что это? Как будто звенящая капля упала. И еще одна и. еще. Какая удивительная мелодия из звенящих капель. Звуки идут в самую душу или они идут из души?

Так это Ты! Эго снова Ты. Все изменилось — звук, облик, цвет, но это Ты!..

И снова завороженный он идет на звук. Вот появляются запахи. Запах соснового леса, от которого кружится голова, хочется лечь, зарыться в хвою и заснуть. Но он идет, идет дальше. Сосновый запах смешивается с запахом моря. Звенящие капли сливаются в волшебную мелодию виолончели. И вот перед ним огромный раскрывшийся простор рассветного моря. И

Скала крутая посредине вод

С внезапно обрывающимся краем

Огромный замок на скале встает.

Вот он перед ним — этот волшебный замок, совершенно прозрачный. Точно он сделан из хрусталя. И сквозь него просвечивает огромное чистейшее Зеркало. И в этом волшебном зеркале он видит самого себя. Себя? Да, это были его черты. Но вот они задрожали, расплылись.

Он ощутил только безмерный простор, переполняющий его счастьем. И вдруг прозвенели или прошуршали слова:

Что значит счастье?

Счастье — это «не я»

Исчезновенье «я».

Совсем чиста душа моя,

Совсем порожняя посуда,

В которую втекает чудо

Из половодья бытия.

Он видел только этот переливающийся, растущий на глазах Простор. Его, Тома, и не было, но в то же время он в