Сеятель у порога - Николай Баранов

— Что случилось? — негромко поинтересовался Виктор.

Ленк, оказавшийся к нему ближе всех, вздрогнул и оглянулся. Ничего не сказав, он вопросительно посмотрел на Горелова.

— Что-то с двигателями? — решив, что пауза затянулась, задал следующий вопрос Виктор.

Горелов покосился на него и с усмешкой в голосе произнёс:

— Скоро я буду думать, что ты поистине вездесущ, бомбардир. Как это у тебя получается — оказываться всегда в центре событий?

Виктор решил скромно промолчать, продолжая вопросительно смотреть на координатора. Тот снова повернулся к обзорному экрану и неохотно пояснил:

— Что-то с двигателями. Аварийная группа разбирается. Видимо, пострадали при столкновении станции с обломками.

— А где мы сейчас?

— Ты что бомбардир, не грамотный? — в голосе Горелова прозвучало неприкрытое раздражение. — Весь пульт перед тобой. Смотри.

Виктор обиженно замолчал, хотя в глубине души согласился, что последний вопрос был лишним.

— Ты хоть ел? — видимо, желая смягчить резкость Горелова, спросил Ленк.

— Ещё не успел, — мотнул головой Бобков.

— Возьми в контейнере у кресла первого пилота.

Виктор кивнул и вытащил из стоящего под ногами контейнера пластиковый пакет с пищевым концентратом. Только теперь он почувствовал, как голоден. Голоден до дрожи в руках и головокружения. Сорвав оболочку, он добрался до бруска сублимированной ветчины и сунул его, в блестящий фольгой, мешочек восстановителя, находящийся здесь же в пакете. Через несколько секунд извлёк уже мягкий, ароматный кусочек, ещё продолжавший набухать и распространяющий аппетитный запах. Виктор торопливо откусил изрядную порцию, почти не жуя, проглотил, откусил ещё. Не прекращая процесс пережевывания, пригляделся к экранам и датчикам центрального пульта, стараясь прояснить для себя местонахождение капсулы.

Так. Скорость — пятьсот двенадцать километров в секунду. Полёт инерционный. Это и так ясно — двигатели молчат. Координаты… Понятно. Даже если двигатели оживить не удастся, через две недели капсула достигнет оживлённых окрестностей Марса, где её неизбежно обнаружат. Так что не всё так плохо. А что со станцией? Виктор повторил этот вопрос вслух. Сидящий в кресле первого пилота Полторжицкий, ткнул пальцем в левый верхний угол экрана заднего обзора. Приглядевшись, Виктор увидел небольшое светлое облачко.

— Давно? — спросил он, с трудом проглотив очередной кусок ветчины.

— Часа полтора назад, — ответил Зигмунд.

— А реакторщик? — ожидая самого худшего, задал Виктор следующий вопрос.

— Пока жив, — Полторжицкий видимо взял на себя обязанность отвечать на вопросы Бобкова. — Но очень плох.

Чувство голода внезапно прошло. Виктор через силу дожевал ветчину и вытер руки. Так, а где же причина всех несчастий? Бобков внимательнее пригляделся к экрану заднего обзора. Да вот же он. Виктор удивился, что не заметил пришельца сразу. Видимо, всему виной была слабая отражательная способность объекта. В настоящий момент тот почти вплотную приблизился к тому, что осталось от станции, уровнял с ней скорость и продолжал двигался по той же орбите. Расстояние между ним и капсулой… Виктор глянул на приборы — три миллиона сто двенадцать тысяч километров. Ну что же, ушли достаточно далеко. Во всяком случае, будем на это надеяться, решил Виктор.

Обстановка более или менее прояснилась. В этот момент Ленк, ведший в полголоса переговоры с аварийной командой, громко, для всех, произнёс:

— Ну наконец-то! Неисправность обнаружена. Ничего фатального: часа на полтора работы.

По отсеку прошелестел вздох облегчения. Виктор решил больше не надоедать своим присутствием и уже поворачиваясь к выходу, глянул на экран заднего обзора. Со стороны пришельца что-то приближалось с огромной скоростью. Восклицанием Виктор привлёк внимание присутствующих к экрану. Преследователь имел ромбовидную форму и нацелился передним острым углом на капсулу. Скорость его была огромна. Он буквально увеличивался на глазах.

— Что это за чертовщина! — в восклицании Ленка слышались нотки растерянности.

— Думаешь, посланник пришельца? — задал риторический вопрос Харрингтон.

Ответ был столь очевиден, что никто не счёл нужным отвечать.

— Скорость пять триста, — прервал напряжённое молчание Полторжицкий. — Движется с постоянным ускорением. Если так пойдёт дальше — будет рядом через пятнадцать минут.

— У нас есть чем защититься? — снова спросил начальник спасательной команды.

Зигмунд покачал головой, а Ленк пояснил:

— Спасательные капсулы имеют на борту минимум необходимого. Оружие не предусмотрено.

Харрингтон сокрушённо покачал головой, заставив усмехнуться Горелова.

— Пока наше оружие производит на них, судя по всему, слабое впечатление, — бросил он.

Странный объект продолжал приближаться. Виктор с удивлением отметил, что почти не волнуется. Наверное, слишком много эмоций было потрачено за прошедшие сутки. Их лимит был исчерпан. Видимо, то же чувствовали и остальные. Кроме, разве что, Харрингтона. Тот всё время порывался что-то сделать.

— Поднимем по тревоге команду? — сделал он очередное предложение.

— Зачем? — пожал плечами Горелов. — Изменить этим всё равно ничего не сможем. Пусть хоть выспятся.

— Отвратительно умирать во сне, — продолжал отстаивать свою точку зрения Джон. — Смерть надо встречать лицом к лицу.

— Красиво звучит, но я бы предпочёл смерть во сне, — как-то даже лениво возразил координатор. — Страшна не сама смерть, а её ожидание. Извините за банальность. И к тому же, почему ты, собственно, собрался умирать?

— По-твоему, они направляются к нам чтобы пригласить на уик-энд? После всего случившегося.

— Кто знает, — пожал плечами Горелов, — враждебные действия, строго говоря, до сих пор предпринимали мы.

— Именно поэтому они нас и прихлопнут. Думаешь, им не знакомо чувство мести?

— Неизвестно, есть ли у них вообще какие-то чувства. А если и есть, мне кажется, в смысле мести они должны быть удовлетворены.

Горелов кивнул на расплывающееся облачко, бывшее когда-то станцией.

— Ты занимаешься самоуспокоением, командор, — заявил раздражённо спасатель.

— А что нам ещё остаётся? Ты можешь предложить что-то конкретное? Нет?

— Можно увеличить скорость, хоты бы. Попытаться уйти… — начал Харрингтон, но замолк, вспомнив о неисправных двигателях.

— Чёрт бы всё побрал, — подытожил он и, усевшись на подлокотник кресла второго пилота, наконец-то замолк.