Трагические судьбы - Николай Андреев

Пеньковский тоже думал о семье, строил планы, как бы и родных перебросить на Запад. Еще во время первых встреч в Лондоне он говорил своим новым друзьям: «Все, о чем я вас прошу, это защитить мою жизнь. У меня только три близких человека — жена, мать, дочь. Я был бы счастлив остаться в Англии, но я не могу покинуть их». Он предложил такой вариант: они семьей едут отдыхать в Прибалтику, где их подхватит подводная лодка или какая-нибудь яхта. Его собеседники посчитали, что это слишком сложный вариант. Предложили более реальный: как туристы Пеньковские едут в ГДР, откуда их переправят в Западный Берлин, где им уже ничто не будет угрожать. Но план реализовать не успели — Пеньковского повязали контрразведчики из КГБ.

Его жена Вера, как и все жены перебежчиков, позже попадет в трагическую ситуацию, жизнь ее после ареста мужа превратится в невыносимый кошмар, которому нет конца и края. Разом обрубаются все контакты с окружающими, ты становишься отверженной, с тобой не разговаривают, большинство даже не здоровается, дочь оскорбляют в школе. Жена перебежчика Аркадия Шевченко, Лина, не выдержав отторжения, покончила с собой. Очень тяжело было Лейле, жене Гордиевского. На суде Вера Пеньковская скажет о муже: «За последние годы он стал очень нервным и настороженным. По своей природе он был тщеславным, обидчивым и склонным к разного рода авантюрам. С годами негативные черты его характера стали проявляться все больше и больше, благодаря непрестанному возвеличиванию его достижений родственниками, друзьями и сослуживцами. Проблем ни в жизни, ни на работе у него не было, с какими-либо серьезными трудностями он никогда не сталкивался».

Последний раз Пеньковский задумался, оставаться или нет на Западе, когда приехал в аэропорт Орли. Из-за тумана рейс на Москву откладывался несколько раз, и он воспринял это как намек: оставайся. Винн видел, как он в нерешительности переминался у таможенного барьера, потом резко обернулся и махнул рукой: до встречи! Он не знал, что следующая встреча произойдет уже на Лубянке на очной ставке, а потом они проведут вместе несколько десятков часов на одной скамье подсудимых. После приговора на этом свете они больше не увидятся.

Пеньковский возвращается в Москву. Он представляет в ГРУ отчет. Его деятельность в Париже была признана блестящей. Руководство с любопытством ознакомилось с раздобытыми им подробными данными о военных объектах. К тому же завербовал двух французов (кстати, не членов компартии). Оценили его предложения по развитию перспективных направлений деятельности ГРУ во Франции.

Довольное начальство предоставляет ему полуторамесячный отпуск. Пеньковский с Верой отправляются сначала в Кисловодск, потом отдыхают в Сочи. Вернулись в Москву 18 декабря. Пеньковский возобновляет контакты с западной разведкой, через Джанет Чизолм передает материалы.

Вечный вопрос: что движет предателем? В случае с Пеньковским ответ вроде бы прост: не согласен с системой, потому начинает с ней бороться. Он так обосновывает свою измену: «Коммунистическая система губительна для народа. Я не могу служить этой системе… Я презираю себя, ибо я часть этой системы и живу во лжи. Идеалы, за которые погибали миллионы наших отцов и старших братьев, превратились в блеф». Что ж, чувства понятны и справедливо негодование. Но я убежден, что только сам народ может завоевать себе свободу, только эволюция сознания приведет к демократии.

Несогласных с режимом были миллионы, путь борьбы с ним выбрали единицы. Но какой борьбы? Солженицын тоже хотел разрушить большевистскую (писатель использует слово большевицкую) систему, но он использовал для этого мощь Слова. Он с такой страстью писал «Архипелаг ГУЛаг», что, кажется, строчки способны прожечь металл. Эта книга оказала могучее влияние на умы, до основания потрясла советский строй. Александр Исаевич, безусловно, причастен к падению коммунистического режима. Главный принцип борьбы с системой, по Солженицыну, — жить не по лжи. По этому принципу пытались жить диссиденты. Сколько их было? Как считает Владимир Буковский, не более 10 тысяч.

Андрей Дмитриевич Сахаров создал самое страшное оружие в истории человечества. Но наступил момент, и он задумался: а что дальше? Куда оно, неразумное человечество, идет? «Постепенно, сам того не сознавая, я приближался к решающему шагу — открытому развернутому выступлению по вопросам войны и мира и другим проблемам общемирового значения», — пишет он в своих «Воспоминаниях». В 1968 году Сахаров сделал этот решающий шаг — выступил со статьей «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе», в которой выдвинул идею конвергенции двух систем, писал о важности для советского общества свободы убеждений и демократии.

Андрей Дмитриевич тоже оказал громадное влияние на общественное сознание. Но у него и мысли не возникало, чтобы поделиться кое-какими секретами с Западом, а уж знал он немало, куда больше Пеньковского. В «Воспоминаниях» Сахаров так сформулировал свою позицию: «Я занимался совершенно секретными работами, связанными с разработкой термоядерного оружия… О периоде моей жизни в 1948–1968 гг. я пишу с некоторыми умолчаниями, вызванными требованиями сохранения секретности. Я считаю себя пожизненно связанным обязательством сохранения государственной и военной тайны, добровольном принятым в 1948 году, как бы ни изменилась моя судьба».

Кто тогда не разочаровывался в системе, в советской действительности. Егор Гайдар, мальчик из вполне благополучной семьи, еще десятиклассником своим умом дошел до таких рассуждений: «В оценке брежневской действительности, идиотизма происходящего разногласий нет. Вопрос: можно ли что-нибудь изменить, если можно, то как? Идти в народ, клеить листовки, разворачивать пропаганду, готовиться покушение на Брежнева и Андропова? Убедительных ответов нет». Гайдар приходит к выводу, что система слишком устойчива, чтобы бороться с ней, потому решает стать образованным человеком, может, потом что-то придумается. Мы теперь знаем, что придумал Егор Гайдар, чтобы изменить систему.

Работник ЦК Анатолий Черняев тоже пришел к пониманию того, что режим, которому он служит, гнилой. «Что мне делать? — размышлял он. — Бросить партийный билет — тогда еще не приходило в голову. Но хотел уйти из ЦК. Говорил об этом со своими друзьями в отделе. Никто не одобрил… На что жить?.. Словом, я вернулся к своей работе в режиме двоемыслия». Эти отчаянные мысли возникли у Черняева после разгрома Пражской весны. Олега Гордиевского, сотрудника КГБ в Копенгагене, трагические события в Праге тоже заставили по-другому взглянуть на свое место в мире, он понял, что находится не на той стороне. Но, в отличие от партаппаратчика и подобно нашему герою, разведчик решает кардинально изменить свою судьбу, перейдя на службу к Британии. На мой взгляд, это намного проще, чем выйти с протестом на Красную площадь, как сделали восемь человек, не согласных с оккупацией Чехословакии.