Панк-рок. Предыстория. Прогулки по дикой стороне: от Боба Дилана до Капитана Бифхарта - Михаил Юрьевич Кузищев

Знакомство с музыкой «Вельветов» привело к тому, что молодой человек начал усиленно практиковаться на гитаре, которую незадолго до этого ему купил отец. По воспоминаниям Джона Фелиса, о новом увлечении Джонатана вскоре знал весь район: «Летом, когда он играл с открытыми окнами, его было слышно на все соседние кварталы, соседи сходили с ума. У меня уже пару лет была гитара, мы обсуждали идею собрать группу, но ему нравилось играть одному»[11]. Впрочем, это не мешало Фелису, который был младше Ричмана на пять лет, считать Джонатана образцом для подражания. Плацдармом для сольных выступлений Ричман избрал соседний с Бостоном городок Кэмбридж – более всего известный своим Гарвардским университетом. Общественный парк Кэмбриджа (Cambridge Common) был местом, где каждое воскресенье могли выступать музыканты-любители. Джонатан прибывал туда на папином «универсале», вооруженный скромным усилителем и «стратокастером», на котором иногда было только две струны. После выступлений таких команд, как Aerosmith или The J. Geils Band (оттачивавших свое мастерство в те же времена и на той же площадке), выходы Ричмана вызывали у хипповых зрителей недоумение и раздражение. Вспоминая эти концерты, Фелис рассказывал: «Меня больше всего поражало, что он выглядел совершенно беззащитным. У Джонатана были очень короткие волосы, и одевался он совершенно не по моде. Это было во времена хиппи, когда все были удолбаны по самые уши. Кто-нибудь из зрителей орал: "Вали со сцены, чувак!"». Ричман, однако, не имел ни малейшего намерения следовать этим указаниям. В своей короткой автобиографии он комментировал: «Я знал, что не умею петь и играть как другие, но мне и не хотелось. Я решил, что у меня есть чувство, и этого достаточно. Я знал, что я честен»[12]. Честности у Джонатана, действительно, хватало. Уроженец Огайо (и один из наших будущих героев) Питер Лэфнер вспоминал, что юный Ричман имел обыкновение гулять по паркам Кэмбриджа и действовать на нервы местным хиппи своими выкриками: «Я не хиппи! Я не под кайфом!»[13]. Немаловажно, что концерты в парке Кэмбриджа помогли Джонатану завоевать первых поклонников – среди них был известный пиарщик Дэнни Филдс, а также начинающий барабанщик по имени Дэвид Робинсон.

Под сенью The Velvet Underground

The Velvet Underground, недавно обнаруженные Ричманом, сразу же стали для него центром вселенной. Он начал мечтать о том, чтобы подобраться поближе к этим загадочным музыкантам. Мироздание его услышало: вскоре после знакомства Джонатана с «банановой» пластинкой, The Velvet Underground выбрали в качестве своего «второго дома» именно Бостон. Однажды в мае 1967 года 16-летний Ричман увидел афиши, сообщающие о том, что «Вельветы» будут выступать в клубе "The Boston Tea Party". Он спросил разрешения родителей и начал собираться на концерт. Чудеса на этом не закончились, потому что незадолго до концерта Ричман встретил на улице молодого человека в коричневом вельветовом пиджаке с гитарным кейсом наперевес. «Извините, пожалуйста, вы случайно не Лу Рид?», – спросил Джонатан. Далее Лу (а это был именно он) выслушал все восторги Ричмана относительно альбома «Вельветов» и его звучания. «Мне нравится, что вы используете гитары как барабаны», – сообщил Джонатан. «Подожди-ка, ты хочешь сказать, используем гитары как перкуссионные инструменты?» – спросил Лу. «Да, я как раз об этом!» – радостно закивал Джонатан. «Действительно, мы именно это и делаем!»[14] – изумился Лу, и вскоре рассказал своим коллегам по группе об интересном молодом человеке, которого ему довелось встретить. Так что когда настырный Ричман заявился к «Вельветам» в гримерку, они приняли его как своего. Джонатан был уверен, что его дело – правое: «При всей моей надоедливости они знали, что мне нужно быть там»[15].

За первой встречей последовало множество других: Ричман (как и некоторые другие его сверстники) довольно быстро понял, что The Velvet Underground – на удивление приземленная и доступная группа. Вскоре юноша завел привычку захаживать в гримерку «Вельветов» во время каждого их выступления в Бостоне или его окрестностях – а таких концертов было немало. «Он приходил на концерты и очень тихо проходил в гримерку… просто стоял, смотрел и слушал, – вспоминала Морин Такер. – Потребовалось несколько визитов, прежде чем он смог заговорить, но когда он заговорил, то сразу нам всем понравился. Было заметно, что он умен, начитан. С ним было весело и интересно общаться»[16]. Вскоре Джонатан осмелел настолько, что стал показывать «Вельветам» свои произведения. По словам Джона Кейла, «Джонатан настойчиво объявлялся со стихами, поэмами, написанными от руки, которые он сочинял о том и о сем, но главным образом – о [нашей] группе. Поначалу мы и не знали, что он хочет стать музыкантом»[17]. А вскоре Ричман начал брать с собой гитару и делиться с The Velvet Underground своими новыми песнями. «Я был очень, очень одинок, – объяснял свое поведение Джонатан. – Но я был нахальным. На самом деле главный вопрос был в том, получится у них меня заткнуть или нет» [18]. Однако, похоже, такой задачи и не стояло. Стерлинг Моррисон, прежде всего запомнивший «улыбающееся лицо» юного гостя, говорил, что «если у The Velvet Underground и был протеже, то им был Джонатан Ричман»[19].

Не так-то просто понять, почему уличная лирика The Velvet Underground так потрясла опрятного и благовоспитанного Джонатана. Легко предположить, что интуитивно он распознал в них таких же аутсайдеров, каким ощущал себя сам. Кроме того, не менее удобно рассуждать задним числом, что в песнях «Вельветов» будущий фронтмен The Modern Lovers услышал столь важные для себя качества: безыскусность, простоту, честность и умение видеть красоту там, где ее обычно не видят. Однако Джонатан заявлял, что «никогда не понимал» тексты The Velvet Underground: «Я просто спрашивал их: "О чем тут вообще речь?!". Но мне нравился голос [Лу Рида], его звук»[20]. Еще больше его привлекало звучание гитар – много лет спустя Ричман мог долго и многословно распространяться о том, как завораживали его гитарные тона The Velvet Underground, особенно когда они звучали живьем: гармоники[81], создаваемые фидбэком гитар; то, как эти гармоники, накладываясь друг на друга, создавали многочисленные, трудноуловимые призвуки; «мертвые» ноты[82] и оттенки звука. В этих призвуках и переливах гармоник он слышал то, что называл «интимностью» звука, а волны гитарного нойза казались ему окрашенными в разные цвета[21]. Он воспринимал музыку The Velvet Underground примерно так же, как ребенок – картину какого-нибудь импрессиониста: он не понимал до конца сюжета, но был заворожен техникой мазка и игрой цветовых пятен. Неудивительно поэтому, что Джонатан сразу же начал изучать технический арсенал любимой группы – весь набор гитар и усилителей[83]. «Использование гитар в качестве барабанов» интересовало