Драгоценность - Эми Эвинг

Я пожимаю плечами. Откуда мне знать? Я вообще ничего не знаю о мальчишках.

– Для меня это все впервые, – бормочу я.

Он улыбается.

– Возможно, ты забыла, но для меня тоже.

– Тогда почему нет? Разве со мной что-то не так?

Я не знаю, откуда во мне взялась эта настойчивость.

Эш грустно смеется.

– Нет, с тобой все так. – Я смотрю на него с любопытством. Он отводит взгляд, как будто сожалея о том, что сказал. – Не бери в голову.

Я чуть не падаю с дивана, когда он резко встает и подходит к окну, застегивая рубашку.

– Эш, – прошу я. – Что бы это ни было, ты можешь сказать мне.

– Поверь мне, – с горечью произносит он. – Тебе лучше этого не знать.

Я выпрямляю спину.

– Поверь мне, я хочу это знать, – настаиваю я.

Он надолго замолкает, и я чувствую, что не стоит прерывать это молчание. Его взгляд становится жестким, когда он поворачивается ко мне.

– Компаньонам запрещено спать с клиентами. Но зачастую хозяйка дома проявляет… особый интерес.

Лицо герцогини маячит передо мной.

– Что? – вырывается у меня изумленным вздохом.

– Не герцогиня, – поспешно говорит он, как будто читая мои мысли. – Нет, ее интерес в другом месте.

На меня накатывает такое облегчение, что руки и ноги становятся ватными.

– Не герцогиня, – повторяю я.

– Нет. Но другие девушки, у которых я был компаньоном… – Желваки дергаются на его скулах.

– Ты спал с их матерями? – робко спрашиваю я.

– Да. Я должен это делать… я их собственность. Они… заплатили за меня. Вот как я вынужден поддерживать свою семью. И сохранять жизнь сестре. – Он садится в кресло, обхватывая голову руками. – Я говорил тебе тогда в саду. Я нехороший человек. – Его голос еле слышен. – Я пойму, если я тебе противен. Я сам себе противен.

Я не знаю, что сказать. Честно говоря, мысль о том, что Эш спит с этими старухами, меня убивает. Я думаю о тех, что мне знакомы – графиня дома Роз с ее седыми волосами и морщинами, графиня дома Камня с мясистыми руками и жестокими глазами – и содрогаюсь.

Мне невдомек, что Эш наблюдает за мной.

– Я понимаю, – вздыхает он.

– Что? Эш, нет. – Я подбегаю и опускаюсь на колени рядом с ним. – Я не… дай мне минутку, ладно? Просто это… не то, что я ожидала.

Выражение его лица напряженное, и он молча кивает. Я беру его за руку. Она такая же, как и прежде. Разве то, что он вынужден терпеть, не хуже того, что довелось пережить мне? Участь каждого из нас незавидна и по-своему ужасна.

– Эш, неужели то, что ты делал по принуждению, может изменить тебя самого? Ты хороший человек, и не позволяй никому убеждать тебя в обратном. – Я прижимаюсь ладонью к его щеке. – Вот здесь, сейчас, мы настоящие. Я вижу тебя, помнишь об этом? Я знаю тебя. У нас есть то, к чему они не могут прикоснуться, чего не могут отнять. А то, что они заставляют нас делать, не имеет значения.

Он снова усаживает меня к себе на колени, и я целую его в лоб. Он пробегает пальцами по бисерному узору на моей юбке.

– Вайолет, – говорит он, и когда смотрит мне в глаза, у меня внутри все переворачивается. – Я думаю… думаю, я люблю тебя.

Я распадаюсь на тысячи молекул, поражаясь тому, как три коротких слова могут полностью изменить мое существование.

– Я думаю, что тоже люблю тебя, – шепчу я в ответ.

26

Как в тумане я возвращаюсь обратно по подземному туннелю.

Я не хотела уходить, но у Карнелиан заканчиваются уроки, да и Аннабель может всполошиться и пойти искать меня. Моя рука скользит по грубой каменной стене, а в голове все звучат его слова, произнесенные шепотом.

Я влюблена. Эш любит меня.

Я открываю потайную дверь в библиотеку, все еще погруженная в блаженную задумчивость.

– Что это ты тут делаешь, а? – раздается сварливый голос.

Я резко оборачиваюсь. Карнелиан стоит в тени стеллажей, на ее губах полуулыбка. Она водит пальцем по корешку какой-то книги.

– Наверное, ищешь, что почитать перед сном?

Мое сердце колотится как бешеное.

– Просто ходила по залам, – отвечаю я как можно более невозмутимо.

– Забавно. – Она делает шаг в мою сторону. – Я здесь уже полчаса, но тебя не видела.

– Я думала, что у тебя уроки этикета. – Слова слетают с моих губ, прежде чем я успеваю опомниться.

Карнелиан прищуривается.

– Откуда ты это знаешь?

– М-м, наверное, Аннабель обмолвилась. – Усилием воли я заставляю себя не краснеть, но, кажется, щеки горят еще ярче. – В любом случае, библиотека большая. Может, ты меня просто не заметила.

Карнелиан подходит ближе, и нас разделяет всего лишь шаг. Я замечаю прыщ, назревающий у нее на щеке.

– Я не знаю, что ты затеваешь, – говорит она. – Но собираюсь это выяснить.

Я сглатываю.

– Ничего я не затеваю. Просто… люблю книги.

Карнелиан фыркает.

– Хорошо. Посмотрим.

– Какие-то проблемы, милые дамы? – Мы обе вздрагиваем, когда из-за угла выныривает Гарнет.

– Что ты здесь делаешь? – спрашивает Карнелиан. – Кажется, ты должен быть у портного, снимать мерки для своего смокинга.

Гарнет изображает удивление.

– В самом деле? Надо же, совсем запамятовал. – Он оглядывает меня сверху вниз. – Мучаешь суррогата, кузина? Смотри, как бы матушка тебя не застукала.

– Я ее не боюсь. – Карнелиан вскидывает голову.

– Еще как боишься, – пренебрежительно бросает Гарнет. – Послушай, а где тот компаньон, которого она тебе купила? Я слышал, ты от него ни на шаг не отходишь.

Карнелиан покрывается красными пятнами. Мне даже кажется, что она вот-вот заплачет. Она бросает на меня уничтожающий взгляд, резко поворачивается и исчезает.

– Она всегда была слишком чувствительной, – говорит он, пожимая плечами. – О, кстати, я Гарнет.

– Я знаю.

Он смеется.

– Конечно, знаешь. – Он отвешивает мне изысканный поклон. – Позвольте сопроводить вас обратно в вашу комнату?

– О, не стоит, – говорю я. Гарнет, конечно, забавный парень, но, признаться, я его побаиваюсь. Я помню, как леди дома Огня назвала его непредсказуемым.

– Я настаиваю. – Он берет меня за локоть. – Скажи, – спрашивает он, когда мы выходим из библиотеки. – Кого ты ненавидишь больше? Мою мать или моего отца?

– Прошу прощения? – Я не могу поверить, что он посмел задать мне такой вопрос. Как будто я скажу ему правду.

– Наверное, все-таки мою мать, – продолжает Гарнет, пропуская мимо ушей мою реплику. Ратник в зале встает по стойке «смирно» при нашем приближении, и я чувствую на себе его любопытствующий взгляд. – Мой отец страшный зануда, но, по крайней мере, на него можно не обращать внимания. А вот игнорировать мою мать – тут уж нет, не пройдет.