Рука Москвы - записки начальника советской разведки - Леонид Шебаршин

Звонок. Агеев.

- Группы готовы?

- Должны быть готовы.

- Направьте их в помещение Центрального клуба немедленно. И нужны еще сто человек, туда же.

- Экипировка, вооружение?

- Пусть берут все, что есть!

Звонок дежурного: "Совещание в кабинете председателя в девять тридцать".

Если раннее утро начинается с телефонных звонков, добра не жди. Это вестники тревоги. Нарушен нормальный ход жизни. Мелькнула мысль: "Нормальной жизни уже не будет никогда".

Передаю информационной службе указание записывать на пленку передаваемые по радио тексты документов ГКЧП и отправляюсь из Ясенева на Лубянку.

Как всегда по утрам в понедельник, на улицах много машин, люди возвращаются из-за города. Очереди на автобусных остановках, народ спешит на работу. Спокойно в центре, обычная толкучка у "Детского мира", никаких внешних признаков ЧП.

Напротив кабинета председателя ждут девяти тридцати знакомые лица члены коллегии, начальники управлений. Все слегка подавлены, не слышно разговоров, не видно улыбок.

Крючков начинает совещание без предисловий. Понять, что произошло, невозможно. По привычке делаю короткие пометки, по привычке про себя пытаюсь кратко, одной фразой, прокомментировать речь Крючкова. Получается: "Чрезвычайное положение введено с целью помочь в уборке урожая". Говорит Крючков отрывисто, он очень возбужден, завершает выступление примерно так: "Работайте!" С предложением задавать вопросы не обращается. Мелькнула фигура Ю. С. Плеханова, начальника службы охраны, совершенно подавленная. (Видимо, беспокоится о здоровье Президента? Ведь он болен?) Какой-то ободряющий жест в его сторону сделал Крючков, что-то вроде: "Ну-ну! Все будет хорошо, не беспокойся!"

Расходимся понурые, обмениваемся не мнениями, а бессмысленными ругательствами вполголоса.

Внутренний голос подсказывает, что сейчас от Лубянки лучше держаться подальше, чтобы не нарваться на какое-нибудь поручение. Любителей загребать жар чужими руками в этом здании всегда было достаточно.

Возвращаюсь в Ясенево. Те же улицы, но по ним идут колонны бронетехники. То там, то здесь заглохшие машины, около них суетятся солдаты. В воздухе дизельный чад, как в худые времена в Кабуле. Колонны кажутся бесконечными, идут неспешно и, к нашему удивлению, останавливаются на красный свет светофоров. Явно происходит что-то не то.

Уличное движение продолжается обычным порядком, и приходится задержаться лишь минуты на три на проспекте Вернадского у выезда на кольцевую дорогу.

Созываю своих заместителей, начальников подразделений, кратко излагаю ситуацию по крючковским тезисам, записанным отдельными словами и фразами. Вот эта запись.

19.5.91

09.30

Крючков

Назначен Калинин комендантом г. Москвы. Как прекратить кровопротилие в ИКАО (1300 убитых).

Из Узбекистана уехали 176 т. русских.

Патриотизм, интернационализм.

Не допускать ущемления русских.

Россия - оплот СССР, и СССР - оплот России.

Обновляться на базе стабилизации. Поднять добычу нефти (упала на 106 млн. т).

Промышленность - упала на 20%.

Мобготовность.

Белоруссия-Украина-Кравчук - спокойно.

Назарбаев. В Ср. Азии ЧП вводить нет смысла. В Москву не едет.

Казахстан - положительно.

Акаев - в Москву не едет.

В областях нормально.

Кавказ - идут тяжелые бои, участвуют сотни людей с бронетехникой и артиллерией.

- Призывы к забастовкам.

- Прессу защитим.

- ТВ - 2 канала.

Уборка урожая - главное, надо помочь.

Прибалтика - неясно.

Молдавия - заседает СМ.

ЧП в отдельных областях.

Кравчук: не сдают хлеб государству, вывозят из республики.

Росс. руководство: идут призывы к всеобщей забастовке.

Патрулирование (демонстративное) Москвы.

Эконом. указы.

Задача - сохранить единую денежно-финансовую систему.

Возвращаемся к Конституции.

Договор обсуждать и не спешить.

К рынку пойдем, но не к дикому.

Законов поменьше, но получше.

Не допускать вмешательства извне.

М.б., удастся найти общий язык с российским руководством.

Задача разведки - видеть и корректировать.

Уборка урожая в Моск. области (Язов дает 50 тыс.).

Жить Конституцией.

Усиленные дежурства.

Подписание Договора не состоится. Сразу перейти из одного состояния в другое невозможно.

Сразу же говорю коллегам, что добавить мне нечего, что ситуация, видимо, постепенно прояснится, прошу соблюдать спокойствие, поддерживать дисциплину. Собравшиеся озадачены, но врать у нас не принято. Сказать ничего не могу, и они воспринимают положение таким, как оно есть.

Крючков пошел на авантюру? Но уж больно внушительно выглядит список ГКЧП. И что с Президентом? Инсульт? Инфаркт? Ни черта не поймешь. А вместе с документами ГКЧП зачитывают письмо Лукьянова по поводу Союзного Договора. По духу - он вместе с ГКЧП, но не в его составе. Где бесчисленные комитеты Верховного Совета, где гора, пирамида египетская законодательной власти?

Телевидение показывает дурацкие мультфильмы, радио ведет бессмысленные передачи. У нас принимается программа американской телекомпании Си-эн-эн. Фантастическая ситуация - узнаем о положении в столице нашей Родины из американских источников, из сообщений телеграфных агентств, из телефонных звонков частного свойства. Никто ничего не знает! Крючков где-то непрерывно совещается, спрашивать что-либо у Грушко бесполезно, да и не хочется.

Судя по Си-эн-эн, народ начинает стекаться на Манежную площадь и главным образом к Белому дому на Краснопресненской набережной. Это подтверждают звонки.

Время идет. Никаких указаний и никакой информации. Прошу разослать в резиденцию тексты сообщений ГКЧП и указание докладывать о реакции на события в Москве. Реакция последовала быстро - резко негативная со всех сторон, кроме Ирака. Ирак приветствует. Расписываю телеграммы Крючкову, по его указанию какая-то их часть направляется членам ГКЧП. Пусть читают, их это не ободрит, может быть, задумаются.

Но и нас ничто не ободряет. Эфир молчит, телетайпы передают обращения Б. Н. Ельцина, группа сводок их моментально распечатывает и распространяет в главке. Обстановка в городе явно накаляется, но на экране - мультфильмы, по телефонам встревоженные голоса ничего не понимающих и не знающих людей. Так же звучит и мой голос.

Звонок самого важного телефона - АТС-1, правительственная связь. Сергей Вадимович Степашин, с которым я познакомился недавно. Вместе с другими представителями Верховного Совета России в начале лета он побывал у нас на объекте.

Не помню точно его слова, но смысл ясен - необходимо что-то сделать, чтобы предотвратить надвигающуюся трагедию.

Я совершенно согласен со Степашиным, дело идет к чему-то страшному.

- Надо немедленно говорить с Крючковым, надо убедить его, что необходимо прекратить все это...

- Как с ним связаться? Мы в кабинете Бурбулиса...

По другому телефону пытаюсь отыскать Крючкова. Говорят, он на совещании у Янаева. Звоню в приемную, требую вызвать Крючкова. Он подходит к телефону. Говорю, что надо договариваться, надо остановить все происходящее. Он спрашивает только номер телефона Бурбулиса и бросает трубку. Был ли разговор, о чем - я так и не знаю.

Эфир молчит. К вечеру пресс-конференция Янаева. Она уже описана десятки раз. Дрожащие руки, заверения о том, что он, Янаев, считает Горбачева своим лучшим (или очень хорошим?) другом и надеется еще с ним поработать. Впечатление убийственное. Это был капитальный гвоздь в крышку гроба несостоявшейся диктатуры.

Бесков и его команда в клубе. Никаких указаний не имеют. Питание налажено.

Утро 20 августа.

Ничего яснее не стало. Связываюсь с Б. П. Бесковым. По-прежнему сидят в клубе, сейчас куда-то их теснят, так как в этом же клубе сегодня торжественные похороны К. А. Пожарского, начальника хозяйственного управления КГБ. (Повезло, не дожил до этого чудовищного срама.) На похороны не еду, хотя Пожарский был мне симпатичен.

Поток сбивчивой информации нарастает. Ясно, что народ пошел на защиту Белого дома. В середине дня откуда-то (откуда? Си-эн-эн или звонок из города?) поступают сведения, что готовится штурм Белого дома (Станкевич распорядился вывести оттуда всех женщин), пробиваюсь по телефону к Крючкову (дежурные по приемной сообщают, что у него Язов), докладываю информацию и прошу отменить эту затею. Крючков нервно смеется: "Это ерунда! Кто это придумал? Я только что говорил с Силаевым и ему сказал, что это ерунда".

Не успокоил. Я уже как-то слышал такой смех. Ничего доброго он не предвещает. Крючков возбужден и врет.

В семнадцать тридцать звонок Б. П. Бескова. Он докладывает, что его товарищи провели рекогносцировку Белого дома и пришли к выводу, что затевается бессмысленная кровавая авантюра с совершенно гибельными последствиями.

Требую к телефону Крючкова, докладываю о разговоре с Бесковым, прошу, умоляю отменить планы. "Доложите Агееву!" Это все. Не прерывая связи с Бесковым (он слышит все разговоры), передаю по АТС-1 информацию Агееву. Подключаю по внутренней связи В. А. Кирпиченко, прошу его и Бескова внимательно слушать меня. "Борис Петрович, приказываю вам не исполнять ничьих указаний, не уведомив предварительно меня и не получив моего разрешения". Повторяю это для ясности и для памяти. Кирпиченко все понимает, подтверждает прием.