Хамелеон – 2 - Константин Николаевич Буланов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
То же взятие Толедо стоило 3-ей роте потери еще двух танков сожженными, помимо тех, что пострадали в Баргасе. Всем им теперь требовался капитальный заводской ремонт, который мог быть обеспечен лишь на «Кировском заводе». Так что временно рота фактически уполовинилась, пусть и выполнила поставленную командованием задачу. Благо на второй день городских боёв в Толедо подошла срочно сорванная с места своего формирования 11-я интербригада численностью почти в 1900 человек, что и предрешило итог ведшегося противостояния.
Пусть прибывшие из Италии, Германии, Франции, Балканских стран и Польши интербригадовцы в силу языкового барьера и отсутствия, как реального опыта боёв, так и опытных командиров, продемонстрировали совершенно провальную тактику действий, отваги им было не занимать. Всё же поначалу в таковые бригады попадали люди исключительно идейные и только после начали появляться всевозможные авантюристы да адреналиновые наркоманы, не осознающие до конца, что на войне стреляют и убивают. 11-я же интербригада вообще была сформирована самой первой, отчего её контингент можно было охарактеризовать как наиболее мотивированный в плане борьбы за свои политические взгляды. И там, где не хватало опыта, они банально брали своей численностью, неся при этом огромные потери. Вплоть до 21-го октября по всему Толедо не умолкал треск винтовок, рокот пулеметов и грохот орудий. К концу уличных боёв бригада только убитыми потеряла 357 человек. И еще вдвое большую цифру составила убыль ранеными. Но, как итог, ни одного готового сражаться до победного конца франкиста в городе более не осталось — кто погиб, кто сбежал, кто попал в плен, а кто затихарился в подвале у знакомых, предварительно переодевшись в гражданское и выбросив куда подальше своё оружие.
Так что все последние дни Геркан только и занимался тем, что эвакуировал всеми доступными способами лишившиеся хода машины. Как из своего отряда, так и 1-ой роты, и входившие в сводный полк Киселева, у которого теперь наличествовал некомплект аж в 9 танков — из числа подбитых лишь 3 удалось вернуть в строй на месте своими силами. А вообще, учитывая общие потери, их танковый батальон сократился вдвое, отчего на душе было отнюдь не весело, как бы танкисты ни пытались всем своим видом показать личную удаль и удовлетворение от хорошо выполненной работы. Всё же вместе с железом оказались потеряны и боевые товарищи. Семнадцать человек только с их батальона навсегда остались лежать в испанской земле и еще двадцать два находились в госпитале. А со всех трех прибывших в Испанию батальонов тяжелых танков эти цифры составляли сорок один и пятьдесят семь человек соответственно. Такова оказалась плата советских «добровольцев» за разгром ровно половины войск генерала Мола, отбрасывание противника более чем на 150 километров от столицы республики и взятие Сарагосы.
Да-да! Пока Александр с Михаилом геройствовали на южных и юго-западных рубежах обороны Мадрида, два остальных танковых батальона, прежде высаженные в Валенсии и Барселоне, нанесли одновременные сходящиеся удары с запада и востока по одному из наиболее важных городов Испании, из числа оказавшихся в руках мятежников. Сто тяжелых танков, под две сотни артиллерийских орудий, 30 легких бомбардировщиков Р-5 и почти 25 тысяч человек пехоты стали той силой, что смогли сломить сопротивление мятежников и за неделю боёв, не только дойти до Сарагосы, но и ворваться в сам город, пробив бреши в выстроенной вокруг него обороне.
Начнись это сражение месяцем позже, когда к франкистам пришло бы солидное подкрепление от итальянцев и были бы доставлены новейшие 37-мм и 47-мм противотанковые пушки, а также немецкие 88-мм зенитные орудия, ничего бы у республиканских войск не вышло. Не спасла бы ситуацию даже противоснарядная броня советских Т-24. Их просто-напросто расстреляли бы издалека те же зенитки, что в обозримом будущем обещали стать ужасом любого танкиста. Но время нанесения столь мощного и масштабного контрудара оказалось выбрано более чем удачно. Да и со стороны республиканцев участвовали в нём большей частью войска Восточного фронта, в то время как силы Центрального сдерживали натиск наиболее боеспособных частей противника.
В общем, с получением столь солидной помощи от Советского Союза, у сторонников республики вышло сделать то, чего они не смогли сотворить во время первого визита Геркана в Испанию, когда он стал свидетелем окончившегося ничем сражения за город Уэска. Падение этого города, кстати, тоже ожидалось в самые ближайшие дни, учитывая, что именно к нему убыли от Сарагосы почти все уцелевшие Т-24. А следом уже виделось возможным возобновить идущее через него железнодорожное сообщение с Францией. Пусть любители устриц, улиток и лягушек не собирались помогать своим южным соседям с вооружением, поставлять топливо, грузовики и продовольствие они не отказывались. И железнодорожные пути в этом деле смотрелись куда более перспективным и надежным средством доставки грузов, нежели морские суда, которые уже начали перехватывать и даже топить корабли мятежников.
В общем, у республиканского правительства жизнь явно потихоньку налаживалась и его члены уже даже переставали подумывать о переезде в более спокойную Валенсию. А вот у одного конкретного военинженера 2-го ранга она перешла в режим беличьего забега в колесе. Мало того, что ему требовалось доставить в Мадрид все подбитые или вышедшие из строя по техническим причинам Т-24, чтобы попытаться собрать из них хоть что-то работающее, вдобавок именно на его шею повесили организацию в столице Испании ремонтных танковых мастерских, что были бы способны реанимировать «покойников» ничуть не хуже того же «Кировского завода». В общем, поставили вовсе нереализуемую задачу! Так еще и времени это всё занимало столько, что о визите в Лос-Алькасарес, дабы проверить, как там поживает на дне бухты его золото, оставалось только лишь молча мечтать. Мечтать, да нервничать, не умыкнул ли один отставной царский морской офицер добытые столь тяжким трудом сокровища.
[1] Реальное событие.
Эпилог
Вернувшегося в Москву в первых числах ноября 1937 года Иосифа Виссарионовича Сталина, с какой стороны ни посмотри, смело можно было назвать триумфатором. Еще не окончательным победителем в многолетней гонке
