Квартира в Париже - Люси Фоли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я возьму их, – говорит Тео, протягивая руку.
– Нет, – Ирина глядит прямо на меня. – Не он. Только ты.
– Спасибо. – Я беру карту и кладу в карман своей куртки.
– Я сожалею, – говорю я, потому что мне кажется важным это сказать. – Сожалею, что это случилось с тобой.
Она, съежившись, пожимает плечами.
– Может быть, это лучше, чем остальное. Знаешь ли… По крайней мере, тебя не убьют в конце переулка или в Булонском лесу, или не изнасилуют в машине какого-то парня. За нами больше следят. А иногда покупают нам подарки, чтобы нам было приятно. Некоторым девушкам покупают красивую одежду, украшения. Некоторые ходят на свидания, становятся подружками. Все счастливы.
Вот только она совсем не выглядит счастливой.
– Ходят слухи… – Она наклоняется ближе, говорит тише.
– Что? – спрашивает Тео.
– Что жена владельца тоже оттуда.
Я пристально смотрю на нее.
– Из этого клуба?
– Ага. Что она была одной из девушек. Так что, я думаю, кто-то преуспел.
Я пытаюсь это переварить. Софи Менье? Бриллиантовые серьги, шелковые рубашки, ледяной взгляд, квартира в пентхаусе, чувство превосходства над остальными… она была одной из них? Секс-работницей?
– Но богатые мужья не для всех. Некоторые девушки, знаете ли… заболевают. Мы стараемся предохраняться. Но некоторые мужчины – они отказываются их надевать. Или снимают их тайком.
– Ты про ИППП? – спрашиваю я.
– Да. – А затем едва слышно. – Я кое-что подцепила. – Она морщится от стыда и отвращения. – После этого я поняла, что нужно как-то уйти. И некоторые девушки беременеют. Такое случается, понимаете? Говорят, очень давно была девушка, которая забеременела, она хотела сохранить ребенка, или, может быть, было уже поздно что-то делать… в любом случае, говорят, когда она начала… – Она изображает, как сгибается пополам от боли.
– Рожать?
– Да. Когда это началось, она пришла в клуб; идти ей было больше некуда. Когда ты нелегал, тебе страшно ложиться в больницу. Она родила ребенка в клубе. Но они сказали, что роды были сложные. Слишком много крови. Они забрали ее тело, и никто никогда не узнал о ее существовании. Никаких проблем. Потому что она была нелегалом.
Господи боже.
– И ты рассказала все это Бену? – спрашиваю я ее.
– Да. Он сказал, что позаботится обо мне. Поможет мне выбраться. Начать все заново. Я говорю по-английски. Я умная. Хочу нормальную работу. Официанткой, что-то такое. Потому что… – Ее голос дрожит. Она подносит руку к глазам. Я вижу, как блестят слезы. Она смахивает их тыльной стороной ладони, почти сердито, как будто у нее нет времени на что-то вроде слез. – Это не то, ради чего я приехала в эту страну. Я приехала за новой жизнью.
И хотя я никогда не плачу, я чувствую, как у меня щиплет в глазах. Я понимаю ее. Каждая девушка заслуживает этого. Шанса на новую жизнь.
МИМИ
Четвертый этаж
Я сижу здесь, на своей кровати, всматриваясь в темноту его квартиры, и вспоминаю. На его ноутбуке три дня назад я прочитала о месте с запертой комнатой. О том, что происходило в тех комнатах. О женщинах. Мужчинах.
О том, как все было – и есть – связано с этим местом. С нашей семьей.
Приступ тошноты. Все написанное, это ошибка. Это не может быть правдой. Но там были имена. Там были детали. Столько чудовищных подробностей. И папа…
Это неправда. Я отказывалась в это верить. Но разум подсказывает, что все это правда.
А потом я снова увидела собственное имя, как в записной книжке. Только теперь меня переполнял страх. Я ведь тоже каким-то образом связана с этим местом. Мой старший сводный брат наговорил ужасных вещей. Я всегда думала, что это просто оскорбления. Теперь я засомневалась. Не знаю, смогу ли заставить себя прочитать дальше, но понимаю, что должна. И что я обнаружила дальше… Моя жизнь будто развалилась на части. Теперь стало понятно, почему полжизни я чувствовала себя изгоем. Теперь я узнала, почему папа всегда так обращался со мной. Потому что на самом деле я была не их дочерью. И это еще не все: я мельком увидела строчку о моей настоящей матери, но я не могла прочитать ее, потому что мои глаза заволокло слезами…
Затем я услышала у двери шаги. Merde. Я захлопнула ноутбук. Он вернулся.
О боже. Как мне смотреть ему в глаза? Не сейчас. Не в таком состоянии. Теперь все изменилось, рухнуло. Все, во что я верила, разбилось вдребезги. Я даже больше не понимала, кто я такая.
Я побежала в спальню. Времени не было. В шкаф. Я рывком распахнула двери, проскользнув в темноту, и затаилась.
Он поставил пластинку, и по квартире разлилась музыка, та же музыка, которая доносилась до меня летними ночам. Как будто это специально для меня. Это разрывало мне сердце.
Это неправда. Это неправда.
Я услышала, как он вошел в комнату. Через замочную скважину наблюдала, как он ходит вокруг. Он стянул с себя свитер. Я увидела его живот, ту стрелку волос, которую заметила еще в первый день. Я подумала о девушке, которой я была, о той, что с балкона следила за ним. Я презирала ее за то, какой маленькой наивной идиоткой она была. Избалованный ребенок. Думала, что у нее проблемы. Она даже понятия не имела. Но в то же время, я сокрушалась о том, что потеряла ее. Понимая, что никогда не смогу к ней вернуться.
Он вплотную подошел к шкафу – я вжалась в темноту – а затем он снова отошел, направился в ванную. Я слышала, как он включает душ. Единственное мое желание – выбраться оттуда. Это был шанс. Я толкнула дверь и вышла. Передо мной пустая комната. Я слышала, как он ходит по ванной, как открывается дверь душа. На цыпочках я шла по полу. Почти бесшумно. Затем раздался стук во входную дверь. Putain
Я побежала назад, обратно в шкаф, снова пригибаясь в темноте.
Слышала, как затих душ. Слышала, как он пошел открывать, приветствовал в дверях того, кто пришел.
А потом раздался другой голос. Я сразу узнала его, конечно, я узнала. Какое-то время они разговаривали, но я не могла уловить, о чем именно они говорили. Я приоткрыла дверцу шкафа, пытаясь расслышать.
Потом они направились в спальню. Зачем? Что они делали в спальне? Для чего им двоим приходить туда? Я могла разглядеть их через замочную скважину. Даже в этих мимолетных взглядах я заметила, что их язык тела – какой-то странный, не до конца мне понятный. Но я понимала, что-то было неправильным… не таким, как