Энигма. Беседы с героями современного музыкального мира - Ирина Анатольевна Никитина

все двери номеров выходят на улицу. В семь утра после концерта зазвонил телефон. Я говорю жене: что за идиотизм! Наверняка ошибка, кто же может мне сюда звонить?! А звонок такой настойчивый, так что в какой-то момент пришлось подняться с постели и идти отвечать. Поскольку я был очень зол, я снял трубку и заорал «pronto»!

Ирина: В стиле Тосканини.

Мути: Какой Тосканини? В стиле Мути! Pronto! А на том конце провода мне говорят – соно Караян. И я застываю с телефонной трубкой в руке и говорю жене: ха-ха-ха, тут какой-то дурак прикидывается Караяном, потому что Караян не может сам звонить мне, в семь утра в Роли. Я снова взял трубку и говорю: allora? И тут я всё понял, потому что он опять повторил: соно Караян. О, mamma mia! И я сказал: маэстро, да как же вы меня нашли здесь, в Северной Каролине? Он звонил мне из Зальцбурга. То есть у него был час ночи, может быть. И я никогда не забуду, как он ответил. Он медленно произнёс: «Если хочешь кого-то найти, то найдёшь». По-итальянски. Он говорил по-итальянски! «Se vuoi trovare qualcuno, lo troverai». И это действительно так! Как мы часто привираем, мол, ох, я был так занят, не смог найти тебя. Если захочешь найти кого-то – найдёшь. И потом он сказал, что они планируют новую постановку «Cosi fan tutte» в Зальцбурге в 1983-м.

Ирина: 83-й! А звонил он в 1979-м, заранее, за четыре года!

Мути: Я ответил: маэстро, я никогда не работал с «Cosi fan tutte», и, кроме того, в последние семь лет в Зальцбурге «Cosi fan tutte» делал с огромным успехом Карл Бём. Новая постановка с молодым итальянским дирижёром – это для меня самоубийство. И я добавил: не могли бы вы дать мне немного времени обдумать. Караян ответил: «Да или нет?» После секундного замешательства я сказал: «Маэстро, это вы меня приглашаете, так что в некотором роде это и ваша ответственность. Если это будет катастрофа, то виноваты будете и вы». И он ответил: да. И добавил: «Мне нужны вы. Так что никому ничего не говорите, пока не поступит официальное подтверждение из Зальцбурга». Это был мой самый большой успех в Зальцбурге на тот момент. У меня был совершенно другой подход к «Cosi fan tutte». Потому что Бём, он, безусловно, великий дирижёр Моцарта, но его подход – от музыки к тексту, а у меня был – от текста к музыке.

Ирина: Полная противоположность.

Мути: В одном интервью меня спросили, в чём разница. Я ответил: это глупый вопрос, я не могу объяснить, но точно знаю, что для меня двигателем всего являются слова, их значение. Моцарт ведь в совершенстве владел итальянским. Построение фразы, интонация, волна фразы точно имитируют итальянскую речь. Для австрийского композитора это просто чудо. В музыке ритмический пульс точно такой же, как в живой речи. Но если вы не знаете языка…

Ирина: Нельзя понять мелодику речи?

Мути: Si. Вот, например, на репетиции «Реквиема» Верди с великолепным хором Баварского радио они поют «Освободи меня, Господи, от смерти вечной / в тот страшный день» – «Libera me, Domine, de morte aeterna / in die illa tremenda». Дирижёры, не знающие, как произносят эти слова итальянские священники, всегда ошибаются. А Верди-то сам был алтарным служкой, когда жил в Буссето. У него в нотах «Реквиема» написано «senza mensura». То есть в свободном размере, но в рамках того, как мы это произносим. Но в музыке невозможно сочинить фразу, которая будет совершенно свободна. Как только она записана на нотном стане, она тут же обретает ритмическую зависимость. И вот все хоры поют так: «’Libera me, Domine, de morte aeterna / in ‘die illa tremenda». Tutti! Все. Но стоит хоть раз сходить в итальянскую церковь и послушать, как поёт священник: ’Libera me, Domine, de morte aeterna. Domine – бог. Libera me – освободи меня от morte aeterna, смерти вечной. In die ILLA tremenda – в день тот страшный, жуткий день смерти. Поэтому, если вы скажете «ин ‘диэ илла теменда» – вы упустите самое главное слово «илла», тот. Помоги мне и дай мне утешение в ТОТ день. Не за день до этого, не на следующий день. Вспомни обо мне в ТОТ день. Это часть культуры, и чтобы разобраться во всех этих деталях, требуется время, требуется энтузиазм, дисциплина, и честность.

Ирина: Сегодня это самые необходимые качества. Я восхищаюсь вами! Вашей искренностью! Вы никогда не стремитесь что-то приукрасить или скрыть. От ваших выступлений исходит энергия созидания и доброго сердца, по-настоящему открытого музыке.

Мути: Bello! Вы прекрасно сказали.

Ирина: Венский филармонический оркестр. Вы с ними уже 46 лет. Вы пришли туда совсем молодым человеком. Наверное, даже обращались к музыкантам с почтением, по венским традициям: «господин профессор», «господин магистр», «господин доктор».

Мути: В 71-м я обращался ко всем «профессор», ведь многие были уже солидными музыкантами. А теперь, если что-то не так, я говорю «allora, bambini!» – «ну, ребятки!» Потому что я теперь старше всех.

Ирина: У вас невероятно складывается жизнь, и в чем-то напоминает творческую судьбу Тосканини. Вы также успешно совмещаете руководство оркестрами в Европе и Америке. И поражает ваша жизненная сила.

Мути: Мой дед женился в 68 лет.

Ирина: В первый раз?

Мути: В