Энигма. Беседы с героями современного музыкального мира - Ирина Анатольевна Никитина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ирина: Очень немногие!
Мути: Дирижирование становится комфортной профессией. У тебя пропал голос – иди в дирижёры. Не можешь больше играть на своём инструменте – в дирижёры. И люди больше не учатся должным образом. Дирижёры недостаточно подготовлены и поэтому не имеют профессионального авторитета указывать певцам, что и как делать. И, в результате, всё оказывается в руках режиссёра, что приводит к кризису оперы.
Но тогда, в Неаполе, директор сказал – попробуй, и тем же вечером я встретился с преподавателем. Он сказал, что на отделении композиции обучаются три студента, но никто из них не интересуется дирижированием. Именно поэтому директор и предложил попробовать меня. А класс композиции, помнится мне, состоял из одного монаха, одного священника и одной барышни.
Ирина: Забавно!
Мути: В общем – три человека с длинными подолами. Я познакомился с учителем. Оркестр, к счастью, был камерный. Задача – аккомпанировать в двух концертах Баха. На следующее утро оркестр был на месте, и преподаватель показал мне движения, четыре четверти, три, две, «постарайся действовать левой рукой независимо от правой», основные базовые вещи. Я попробовал. Поначалу это было как стартер машины, который крутит, но не заводит – дррр. А с третьего раза пошло, и я почувствовал, что это и есть моя профессия.
Ирина: Сразу же?
Мути: В первые минуты это выглядело как у новорождённого зверёныша, первые движения такие дёрганые, а потом ещё пару минут и… Через полчаса мой педагог позвонил директору консерватории Якопо Наполи и сказал: сегодня у нас родился новый дирижёр.
Ирина: Сколько же вам было лет?
Мути: 19.
Ирина: Невероятно! А ведь Нино Рота в свое время мог бы формально поставить вам оценку на экзамене и забыть про вас. Но он оказался таким прозорливым, сердечным и преданным музыке.
Мути: Неравнодушным! Он думал о будущем.
И вот, через два года директор неаполитанской консерватории переехал в Милан и стал директором миланской консерватории.
Ирина: Синьор Якопо Наполи?
Мути: Якопо Наполи, да. И перед переездом он пришёл ко мне и спросил, не хочу ли я тоже переехать вместе с ним в Милан: «Там работает фантастический педагог Бруно Беттинелли. Он был учителем Аббадо, Поллини, он самый известный преподаватель композиции в Милане. Но что самое главное, педагог по дирижированию – Антонио Вотто, в прошлом ассистент самого Тосканини!»
Ирина: В Ла Скала он работал, и с Марией Каллас тоже!
Мути: Он был великим учителем. Он говорил, что нужно изучать музыку, невозможно изучать дирижирование. У него была суховатая манера, но очень доброе сердце. В первый же день он сказал нам, группе молодых музыкантов: «О, вы решили стать дирижёрами? Хорошо. Четыре четверти – это раз, два, три, четыре. Три четверти – раз, два, три. Две четверти – раз, два. Пять четвертей – может быть раз, два, три, четыре, пять, или раз-два, три-четыре-пять. Семь и одиннадцать – производные от пяти».
Ирина: Техника.
Мути: «Finito! Курс окончен. А вот как правильно начать симфонию Брамса – этому я научить не могу. Какой звук? Как построить фразу? Вы либо знаете это, либо нет. И ещё момент – скрипач или пианист может отрабатывать ошибку в комнате в полном одиночестве часами, а вам придётся набивать шишки в зале на глазах у всего оркестра. И пока не набьёте шишек – не научитесь». Вот такой он был. Но меня он очень полюбил.
Ирина: Он нашёл в вас достойного ученика.
Мути: Да, любил меня и тоже был на моей свадьбе. Он не признавал вот это махание руками. Как говорил Тосканини: можно и осла научить отбивать ритм, а вот исполнять музыку – другое дело. И не стоит забывать, что руки – это всего лишь продолжение твоего мозга. Руки нужно использовать как инструмент экспрессии, чтобы выражать свою идею, а не быть клоуном на подиуме.
Ирина: А что происходит с обучением дирижёров сегодня?
Мути: Ко мне в Америку приезжает много молодых музыкантов, и я спрашиваю их: на каком инструменте вы играете, а они отвечают – мы дирижёры. И я всегда спрашиваю: а что это означает? Вы изучаете, как размахивать руками? Они говорят: мы изучаем анализ. Я отвечаю: вы что, на врачей учитесь? Анализ вместо композиции! А вот Тосканини или Мравинский изучали музыку. И у нас в Италии курс композиции состоит из четырех лет гармонии. Четыре года гармонии! Потом три года контрапункт, полифония. А потом три года оркестровка.
Ирина: Вот это подготовка!
Мути: Потом нужно серьёзно изучать какой-то инструмент или два. И хорошо бы знать историю, философию, искусство в целом. Всё это требует времени, стремления и много труда. А в наше время я этого не
