Королева Кастильская - Виктория Холт

– Филипп, – заговорила она, – до меня дошли слухи, которые весьма меня расстроили.

Филипп надменно поднял красиво изогнутые брови. «Как он красив!» – невольно подумала королева. Она еще ни разу не видела так хорошо сложенного мужчину, с такой безупречно-белой кожей, с такой самоуверенностью, с таким мужественным и властным обликом.

Если бы Хуана отправилась в Португалию, к мягкому, учтивому Эммануилу, насколько это было бы лучше того, что с ней случилось.

– Моя дочь обожает вас, но я понимаю, что вы испытываете по отношению к ней не такую большую любовь. Мне известны ваши, достойные сожаления, любовные делишки.

– Смею заверить Ваше Величество, что все обстоит далеко не так уж скверно.

– Филипп, я должна просить вас вести себя не столь легкомысленно, когда я разговариваю вполне серьезно. Моя дочь… беспокойная натура.

– Ха! – рассмеялся Филипп. – Это не совсем точное определение.

– А как бы вы определили ее? – тоном, не предвещающим ничего хорошего, проговорила Изабелла.

– Она неуравновешенна, мадам, опасна, и находится на грани сумасшествия.

– О нет… нет, это не так. Вы жестоки!

– Если вам угодна приятная беседа, вы ее получите, Однако я подумал, что вам хотелось бы услышать от меня правду.

– А как… как вы ее находите?

– Именно так, как сказал.

– Она так нежно привязана к вам, так влюблена в вас.

– Даже слишком нежно.

– И вы можете говорить такое о своей жене?

– Ее привязанность и любовь ко мне граничат с безумием, мадам.

Изабелле страстно захотелось прогнать этого человека; она чувствовала к нему ненависть и презрение. Какое-то мгновение ей неудержимо захотелось вернуть все на свои места; если б она могла сделать так, чтобы этот брак никогда не состоялся!

– Если бы вы относились к ней с мягкостью и нежностью, – начала она, – как всегда старалась делать я…

– Я – не ее мать. Я ее муж. Она требует от меня большего, чем просто нежность и любовь.

– Больше того, что вы готовы ей дать? Он сардонически улыбнулся.

– Я дал ей детей. Что еще, кроме этого, вы хотите? Бесполезно было о чем-либо просить и умолять его. Он все равно будет продолжать свои любовные интрижки. Хуана ничего для него не значила, просто она была наследницей Испании. И для Хуаны было бы лучше, если б он стал для нее ничем, только наследником Максимилиана. А он так много значил для всей ее жизни.

И королева промолвила:

– Я беспокоюсь за церемонию. Ее безумие не должно быть замечено. Я не знаю, как на то отреагируют люди. Она должна вести себя спокойно не только здесь, в Кастилии. Следующая церемония состоится в Сарагосе. Вы ведь знаете, что народ Арагона был не слишком добр к ее сестре Изабелле.

– Но они признали наследником ее сына Михаила. А у нас для них есть Карл.

– Знаю. Но Карл еще совсем дитя. Мне надо, чтобы они признали наследниками вас и Хуану. Если на их глазах все свершится достойно, я уверена, что они вас признают. Если же нет, я не ручаюсь за последствия.

Глаза Филиппа сузились, и он сказал:

– Вашему Величеству незачем беспокоиться. Со мной Хуана будет вести себя перед кортесами чрезвычайно достойно.

– Почему вы так уверены?

– Я могу быть уверен, – ответил он надменно. – Я сумею с ней сладить.

Когда он удалился, Изабелла подумала: «А ведь он так много может для нее сделать. Но не делает. Он жесток по отношению к ней, моей бедной безумной Хуане».

Изабелла почувствовала ненависть к своему зятю; какая печальная перемена заметна в ее дочери, и виной тому его жестокое отношение к ней.

Филипп вошел в покои жены в толедском Алькасаре. Хуана, возлежавшая на постели, вскочила на ноги, и ее глаза засверкали от радости.

– Оставьте нас! Оставьте нас! – закричала она служанкам, размахивая руками.

Филипп отошел в сторону, чтобы пропустить девушек, а сам похотливо улыбался одной из них, самой хорошенькой, и оценивающе взирал на нее. Он ее запомнит.

Хуана подбежала к нему и заключила в объятия.

– Не смотри на нее! Не смотри на нее! – закричала она. Он оттолкнул Хуану от себя.

– А почему бы и нет? Она являет собой прелестное зрелище.

– Прелестнее, чем я?

От ее игривого лукавства его чуть не стошнило. А с языка едва не сорвалось, что ее внешность становится все более отталкивающей.

– Дай-ка я на тебя взгляну, – произнес он. – Это поможет мне ответить на твой вопрос.

Она подняла лицо – страстное, жаждущее, – прижалась к мужу, ее губы приоткрылись, в глазах стояла мольба. Филипп снова оттолкнул ее.

– Я только что разговаривал с твоей матерью, – сказал он. – И выяснил, что ты очень много порассказала ей обо мне.

На ее лице отразился ужас.

– О нет, Филипп. О нет… нет! Кто-то ей насплетничал! Я никогда не говорила ей о тебе ничего, кроме хорошего.

– В глазах твоей праведной матери я выгляжу волокитой и ловеласом.

– О… она просто напускает на себя важность, она ничего не понимает…

Филипп сжал ее запястье с такой силой, что она закричала, но не от боли, а от удовольствия. Несмотря на причиненную ей нестерпимую боль, она была счастлива, что он коснулся ее.

– Но ты-то понимаешь, жена моя, не так ли? Ты не винишь меня?

– Нет-нет, я тебя не виню, Филипп, но я надеюсь…

– Разве ты не хочешь еще одного ребенка, а?

– Хочу, хочу, да, хочу! У нас должны быть дети… много детей.

Он рассмеялся.

– Послушай, – продолжая смеяться, произнес он, – нам придется пройти церемонию перед кортесами. Тебе понятно?

– Да-да, чтобы нас провозгласили наследниками. Ты будешь доволен мною, Филипп. Ведь тебе этого хочется. Никто не сможет дать тебе больше, чем я. Я – наследница Кастилии, а ты как мой муж делишь мое наследство.

– Совершенно верно. Вот почему я нахожу тебя такой привлекательной. И желаю, чтобы во время церемонии ты вела себя идеально. Веди себя спокойно и достойно. Не смейся, не улыбайся. Будь серьезной. Причем все время. Если ты этого не сделаешь, я больше никогда до тебя не дотронусь.

– О, Филипп! Я сделаю все, что ты скажешь! А если я… сделаю…

– Если ты меня порадуешь, я останусь с тобой на всю ночь.

– Филипп, я сделаю все… все…

Он небрежно коснулся губами ее щеки.

– Делай, как я говорю, и я останусь с тобой.

Она кинулась к нему, смеялась, дотрагивалась до его лица.

– Филипп, о мой красавец Филипп… – стонала она от счастья.

Он оттолкнул ее.

– Пока еще рано! Не надо никому сообщать, что ты делаешь то, что я тебе говорю. А после церемонии встретимся. Но одна твоя улыбка, одно неуместное слово – и между нами все кончено!

– О, Филипп!

Он резко освободился от нее. Затем вышел из ее покоев и направился на поиски симпатичной служанки.