Он приходит по пятницам - Слободской Николай

– А я тебе так скажу, – сообщив о мнении врачей, продолжил Костя, – не знаю, что у нее там раньше было – какие там сосудики или не сосудики? – в прошлый раз я с ней разговаривал, вроде бы вполне нормальная старуха была… Но сейчас у нее точно крыша поехала… Тут уже не тараканчики в голове, тут дело хуже. Знаешь, что она мне заявила? Это говорит, он к ним приходил. Кто приходил, к кому приходил? К заму по АХЧ и к Нине, говорит, этот Саша – мертвый который – приходил. Я, говорит, это сразу поняла, пришла в пятницу в институт, узнать график на следующий месяц, – мне про Нину и сказали. Я и поняла: это он к ней приходил – не оставит он нас теперь в покое. Он и ко мне еще придет – никуда от него мне не деться. Говорит внешне спокойно – делится со мной, так сказать, своими жизненными наблюдениями, – но чувствуется: что-то ей объяснять, разубеждать, бесполезно – она уже всё поняла. По-моему, реактивный психоз здесь.

– Что значит реактивный? – переспросил Миша, решив, что он, видимо, ослышался. – При чем здесь реактивные самолеты?

– Не. Ни самолеты, ни ракеты здесь не при чем. Это термин такой, от слова реакция. То есть психоз, возникающий как реакция на какое-то сильное психическое переживание. У человека кто-то близкий умер или еще что… перепугался он смертельно… на фронте, например… психика его не выдержала – вот он с ума и сошел. Но… – Тут возвещающий научные истины Холмс поднял указательный палец вверх. – Нам на лекциях по судебной психиатрии Картузик – фамилия такая идиотская у нашего доцента была – объяснял, что такие психозы возникают обычно на уже измененной почве. Был, значит, у человека некий психический дефект и до этого травмирующего переживания, а оно его выявило и усугубило. Вот я и думаю, что у нашей вахтерши и до того было не всё в порядке с головой – психиатры не зря, видать, про сосудики распространялись.

И уже другим, внезапно поскучневшим тоном Костя подвел итоги:

– Но это всё, конечно, лирика. А по существу… Ничего она мне про вечер четверга не сообщила. Разговаривали они с Ниной совсем не долго, Нина была в плохом настроении – это я и без нее знал – никого кроме Петуниной она не видела, и Нина никого в разговоре не упоминала. Даже про то, что ожидает мужа, не заикалась. Можно сказать, напрасно я в эту больницу таскался.

Приятели еще некоторое время побеседовали – больше трепались на отвлеченные темы. Запал их явно приугас, поскольку, что им делать дальше, было абсолютно неясно. И уже в конце их разговоров Константин неожиданно вернулся к варианту возможного участия Петуниной в расследуемом деле, причем на этот раз вполне серьезно:

– Конечно, исходить из того, что мотивом отравления Нины было желание устранить ее с места кладовщицы, было бы глупо, – заявил он. – Как мотив, это никуда не годится. Но, вообще-то говоря, эта Петунина идеально подходит на роль подозреваемой. Мы не знаем, зачем это могло бы ей понадобиться, но смотри: она, фактически, последняя, кто виделся с Ниной в четверг вечером, и у нее была прекрасная возможность подсыпать яд (а она о нем знала – сама говорит) в банку с кофе, когда хозяйка дважды выходила на несколько минут на улицу. Ты скажешь: если так, то зачем она мне об этом рассказала? Верно. Но ведь она могла опасаться, что о ее посещении расскажет Бильбасова – ну, вахтерша эта. А про то, что Нина выходила из склада, мог знать Нинин муж – ведь естественно, что та могла ему сказать: что ты так поздно – я уже дважды выходила тебя встречать. Со стороны Петуниной было бы разумно, не оправдываться потом, когда об этом станет известно с чужих слов, а самой спокойно об этом рассказать. А что касается мотива, то не надо забывать, что Петунина с Ниной были довольно близкими приятельницами, и следовательно, у них могли быть какие-то общие дела, интересы, какие-то конфликты между ними. Ну… вот, просто в качестве примера… навскидку… Предположим, Нина втайне от мужа одолжила подружке крупную сумму денег: взяла, ничего не говоря, из семейной кассы и одолжила на краткий срок. Срок этот прошел, а Петунина денег не отдает – кормит обещаниями: завтра, завтра… – а отдавать, не отдает. Нина волнуется, злится, грозит скандалом, но тянет с этим – ей ведь и самой это не с руки. Однако скандал, в конечном итоге, неминуем. Вот Петунина и находит специфический выход из создавшейся ситуации – Нина умрет, и никто ничего не узнает, всё будет шито-крыто. Всё это, разумеется, мои выдумки, и Петунину я ни в чем не обвиняю. Однако присмотреться к ней, наверное, имеет смысл. Не стоит ее совсем со счетов сбрасывать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Не забегая вперед и не пытаясь по существу оценивать Костины подозрения в отношении Петуниной, я хочу здесь высказать только одно соображение, на которое меня натолкнул этот эпизод. Наши соотечественники – и, вполне вероятно, граждане многих других стран, – очень не любят (в массе своей) попадать в положение свидетелей по какому-либо уголовному делу. Они скорей склонны заявить, что ничего не видели, не слышали и знать ни о чём не знают, чем обратятся в милицию с сообщением об увиденной ими взломанной двери газетного киоска или о чём-то подобном. Причин для этого, по-видимому, много, но не последней из них будет общее убеждение, что милиция с недоверием относится к такого рода сообщениям и что, дескать, очень просто из свидетелей попасть в положение подозреваемого. А потом и вовсе от них (то есть от милиционеров) не отбояришься. О том, что такое мнение нельзя считать совсем уж необоснованным и чистой выдумкой пугливых обывателей, говорит и этот – профигурировавший в Мишином рассказе – монолог его друга Холмса (в быту старшего лейтенанта милиции Коровина). Психологическая подкладка такого специфически милицейского отношения к свидетелям вполне очевидна. Если человек что-то важное знает (видел, слышал), то значит, он имеет некое – пусть только косвенное, но достаточно близкое – отношение к данному преступлению, и естественно, он в первую очередь привлекает к себе внимание расследующих оное. Если же учесть, что в большинстве случаев в поле зрения милиции не оказывается никого другого, кто бы имел столь же близкое отношение к этому криминальному случаю, то не удивительно, что всё внимание и сосредотачивается именно на этом свидетеле. Милиционеры хватаются в первую очередь за того, кто оказался близко к месту преступления. А за кого им еще хвататься?

Глава шестнадцатая. Ослепительная вспышка света

Расставаясь в субботу, сыщики договорились, что в понедельник Ватсон – по уже обкатанному образцу – позвонит Холмсу на службу в пять часов и выяснит, как обстоят дела и есть ли смысл им встречаться этим вечером. Согласно выработанной диспозиции, цвайте колонне, возглавляемая Мишей и из него же состоящая, марширт к месту сосредоточения без особой спешки и в одиннадцатом часу расположилась за своим рабочим столом, на котором высилась еще приличная стопка осточертевших реферативных журналов. Повинуясь какому-то психологическому закону, апатия, охватившая нашего героя после очевидного краха их рабочих гипотез и выяснения того, что неплохо, вроде бы, начинавшееся следствие зашло в явный тупик, распространилась и на его усердные занятия электрохимическими проблемами. Проще говоря, работать ему совершенно не хотелось, и весь его предыдущий трудовой подъем бесследно исчез. Он со скукой и отвращением перелистывал страницы журнала, но не мог заставить себя всерьез включиться в работу. Нельзя сказать, что ему не приходила в голову утешительная народная мудрость, гласящая, что терпение и труд всё перетрут, и приходила, и он даже верил, что так оно и будет, но перетирать что-либо у него не было ни малейшего желания. Понедельник полностью оправдывал свою репутацию тяжелого дня. Время тянулось медленно, а до пяти часов было еще ох как далеко, так что он уже жалел, что рано приперся в институт – можно было бы и к часам двум-трем заявиться. Естественно, Миша то и дело отрывался от своих журналов, стопка которых не уменьшилась ни на один номер, и выходил покурить, в очередной раз выпить стаканчик чаю в большой комнате, а заодно и послушать, что люди говорят.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})