Царство полуночи - Крис Грин

Ее слова поразили вампира. Он молчал. Оказывается, Эва разыгрывала спокойствие только для Робби!

Она неизменно казалась Бенедикту ангелом, сошедшим с экрана, — цветы в волосах, аромат невинности… Ночи напролет Мастер убеждал себя, что улыбка актрисы — как былые улыбки его давно умершей жены, Терезы, — предназначалась исключительно ему.

Наконец он ответил любимице: «Натан Пеннибейкер сказал, что они обсуждали с сыном его будущее. Робби хочет продолжить карьеру в кино. Он мечтает о новом взлете, и я могу помочь ему. Эва, пойми, мальчика ждет великолепное будущее! Став вампиром, он проживет вторую жизнь, третью, чет…»

«А ты спросил Робби?»

Услышав резкий вопрос, Бенедикт догадался о страданиях актрисы. В глубине души Эва понимала, что совершила ошибку, когда согласилась уйти в Подземелье. Она жалела, что позволила сладкоречивым посредникам и менеджерам уговорить себя. Они сыграли на ее слабостях: страх утратить молодость и красоту, страх лишиться работы и, как следствие, возможности содержать семью.

— Я тебя люблю, — ответил вампир, — и никогда не причиню тебе боль.

— Любовь! — Улыбка Эвы мгновенно исчезла. — Да ты представления не имеешь о любви!

— Имею. Мне знакомо это чувство.

— Какое чувство?! О чем ты говоришь? Ты хочешь невозможного и принимаешь иллюзию за желание.

Избранные выпили всю кровь и потребовали от Обожателей добавки. Бенедикт с нежностью смотрел на них: вот его дети! Воплощение его мечты.

Обожатели подобрались поближе к Избранным. Гладкая кожа низших вампиров матово блестела под платьями и рубашками из тонкой сетки. Кто-то включил маленькие телевизоры, в хаотическом беспорядке расставленные по Эмпорию. Все экраны показывали канал «Эм-ти-ви»: шло выступление Мадонны. Певица крутила бедрами, а Обожатели копировали ее движения, дружной толпой извиваясь перед Избранными в замысловатом танце. Тут исполнительницу показали крупным планом, Обожатели заметили на ее шее крестик — и в ужасе отпрянули назад.

Избранные какое-то время ошарашенно смотрели на украшение, а потом разразились смехом. Они унаследовали иммунитет Мастера, и крест на них не действовал. Однако, и отличие от Бенедикта, они еще не утратили веру, и вид распятия их немного пугал.

Через мгновение все забыли о происшествии.

Голод становился сильнее и сильнее. Высшие вампиры хватали своих любимцев, ласкали их тела под сетчатой одеждой и игриво покусывали.

«Вот бессмертные божества, — думал Бенедикт. — Его потомство, вечные идолы Верхнего мира». Он чувствован себя частью вселенной, где вращались эти светила. Он разделял их славу, как луна делит с солнцем его сияние.

Вампир услышал тихий смешок Эвы.

«Ты бы себя видел! Если ты так любишь нашу „избранность“, то почему бы тебе самому не попробовать стать звездой?»

Он закрыл от нее сознание, не желая признаваться, что считает себя луной, а их — солнцем. У него не хватало смелости заниматься тем же, чем они. Он боялся испытывать свои силы в Верхнем мире, в их мире.

— Опять игнорируешь «неудобные» вопросы! — раздраженно заметила актриса.

Бенедикт медленно повернулся к Эве. Ее гнев его уязвил. Она ласково прижимала к себе мальчика.

— Кроме того, ты сильно заблуждаешься на счет Робби. Ты еще хлебнешь с ним горя. Я его хорошо знаю: он трудный ребенок, который станет настоящим чудовищем. Зря ты связался с Пеннибейкером.

— Я думал, что хороший друг…

— Хороший друг?! — Ее глаза засверкали. — Как далеко ты готов зайти?! Неужели попытаешься обратить моего мужа? А может, как дочь подрастет, и ее тоже?

Вампир, вздохнув, приготовился к новому потоку упреков и насмешек.

— Не смей, слышишь, не смей никогда приближаться к моим близким! — продолжала бушевать Эва. — Ясно?!

Она безжалостно разбила все его чаяния. Мир рассыпался на глазах. Мастеру казалось, что он смотрит в треснувшее зеркало.

Не всегда можно получить желаемое. Он прекрасно знал это. Почему же ему легче умереть, чем признать поражение?

Бенедикт протянул к Эве руку, но актриса отшатнулась. Только раз в месяц во время вливания крови Мастер мог до нее дотронуться. Вот и все. На большее едва ли стоило рассчитывать.

Но он надеялся. Постоянно надеялся.

Как ни странно, мечты его только распалялись. Они томились, кипели, бурлили в недрах его сознания и наконец превратились в отвратительную ярость. Ему смертельно хотелось дать выход своим чувствам.

— Успокойся, Эва, — ответил он, — кто знает, вдруг твой муж уже нашел другую? А твоя дочь, возможно, полюбит меня по-настоящему, раз ты не способна.

Эва стремительно встала. Робби, испуганно сжавшись, смотрел на нее расширенными глазами.

— Не смей угрожать людям, которых я люблю! — громко сказала она дрожащим голосом. — Я костьми лягу, чтобы тебе помешать!

Она взяла мальчика и ушла в свои покои, ни разу не оглянувшись на Бенедикта. Ушла, не оглянувшись…

Внизу резвились Избранные и Обожатели: море колышущихся тел и реки крови на полу; блестящие животы, жадные красные языки; клыки и расцарапанная кожа, расставленные ноги, трепещущие бедра… Настоящий храм удовольствий.

Бенедикт бесстрастно наблюдал за игрищами молодых вампиров. Подземный мир принадлежал ему. Он был здесь повелителем.

Он уверенно сидел на своем троне, но тело его словно изливалось из облика Сорина, как будто растекаясь бесформенной лужицей на грязном полу.

Вот уже тридцать лет Бенедикт вел в новом Подземелье насыщенную, полную жизнь. Он пополнял численность драгоценных Избранных, наблюдал за рождением Обожателей, следил, чтобы Стражи Сорина были готовы к обороне, если очередной брат по крови решит их атаковать.

И вот Мастер сражен улыбкой женщины.

Эва сводила его с ума. Как он мечтал ее заполучить! Увы! С каждым днем надежды его таяли, словно снег под лучами весеннего солнца. Желание оказалось несбыточным. Сколько длинных, одиноких ночей он провел…

Наконец, двадцать лет спустя все изменилось.

Однажды по телевизору показывали передачу, посвященную Эве Клермонт, и Бенедикт увидел фотографию повзрослевшей Доун Мэдисон.

Он медленно поднялся с дивана.

Надежда вспыхнула с новой силой.

Мечты воскресли.

Глава 24

Сделка

Доун догадывалась, что за стенами их тюрьмы уже наступила ночь, но сон не входил в ее планы: к чему впустую тратить драгоценное время? Она достаточно отдохнула, хотя вряд ли могла драться, как Зена-королева воинов.

Фрэнк, похоже, никуда не спешил и не собирался ничего предпринимать. Он сидел у камина, разбирая старый радиоприемник- такие выпускали в семидесятых. Фрэнк взялся его отремонтировать на правах полноправного участника в спектакле «Семейная идиллия».