Шепот в песках - Барбара Эрскин

– О, конечно, мы знали, но, когда Роджер рассказал нам, что с вами там произошло, мы буквально обезумели, моя дорогая. Какой ужас! Какой скандал!

Луиза сначала пристально посмотрела на него, потом на Кастэрса.

– О чем вы говорите? Какой такой ужас? Какой скандал? Я не понимаю. – Она что-то заподозрила. Кастэрс, который встал при ее появлении в салоне, чтобы приветствовать ее, теперь снова сел и внимательно рассматривал свои сложенные руки. Он не поднимал взгляда.

– Пожалуйста, лорд Кастэрс, объяснитесь, какой скандал вы имеете в виду, о котором вы сочли необходимым доложить моим друзьям? – Внезапный прилив злости придал силы ее голосу, и Кастэрс наконец поднял на нее взгляд, посмотрев прямо в лицо. Его необычайной глубины глаза не выражали ровным счетом ничего. В отчаянии она пыталась обрести самообладание. Когда ей это удалось, он улыбнулся ей удивительно теплой и ласковой улыбкой.

– Миссис Шелли, простите меня. Я очень сожалею. Только исключительно из-за моего глубочайшего и искреннего беспокойства о вас я осмелился говорить с Форрестерами именно в том ключе, как я это сделал. У меня и в мыслях не было влезать в чью-то частную жизнь и раскрывать какие-то секреты. Будучи в здравом уме, я никогда бы не сказал чего-нибудь такого, что могло бы повредить вашему доброму имени.

– При всем желании вы не могли бы этого сделать, милорд! – Она буквально впилась в него глазами, и он наконец не выдержал и отвел взгляд. – Я не сделала ничего, что могло бы вызвать подобные обвинения. Как вы смеете даже намекать на что-то подобное?!

Она вдруг заметила, что все, находившиеся в салоне, буквально поедают ее глазами. Кэтрин осторожно положила руку на свой округлившийся живот, словно пытаясь защитить будущего ребенка от ужаса, о котором не было сказано вслух, но о котором все сейчас только и думали. У крайне возбужденной Вениции было странное выражение лица, на нем отразился страх. Луиза выглядела ужасно смущенной. Сэр Джон был зол, а Дэвиду Филдингу явно хотелось, чтобы в этот момент он оказался на противоположном краю Земли.

Именно он, наконец, нарушил молчание. После появления в салоне Луизы он остался стоять, и теперь, сцепив руки за спиной и будто обращаясь к собранию, произнес:

– Я думаю, дорогие мои, нам с женой пора вернуться на наше судно. Сегодня был ужасно тяжелый день, и я думаю, миссис Шелли хотела бы немножко отдохнуть. Давайте освободим ее от нашего присутствия. Кэтрин? – Он протянул руку жене. Та несколько секунд смотрела на него, и на ее лице было написано неприкрытое разочарование оттого, что ее лишают возможности присутствовать во время первоклассного скандала.

Вениция, также явно удрученная тем, что и ее лишают удовольствия, яростно обернулась к брату.

– Мы не можем уйти без Роджера! Ты разве забыл, что мы договорились провести вечер вместе?!

Дэвид поморщился.

– Уверен, что Роджер извинит нас. Мы сможем провести вместе завтрашний вечер.

Он всегда отличался мягкими манерами и вежливостью, но сейчас его тон был строгим и непреклонным. Через несколько секунд Кэтрин нехотя поднялась с кресла, а спустя мгновение Вениции ничего не оставалось, как сделать то же самое.

Луиза смотрела, как они прощаются, идут по палубе к борту парохода и подзывают своего лоцмана. Наконец она присела. После отъезда гостей ушли к себе и сэр Джон вместе с лордом Кастэрсом. Луиза осталась вдвоем с Августой.

– Ну и что это все означает? Что это за чушь? – оживленно спросила Луиза. – В чем он меня обвинял? Этот человек всегда приносит одни неприятности. Он последовал за мной на остров без приглашения, грубо вмешивался во все, мешал наслаждаться достопримечательностями и вообще фактически испортил весь день. И теперь, когда я возвращаюсь, я вижу, что он в чем-то меня обвиняет за моей спиной! Что же именно доставило ему наслаждение сплетничать обо мне?

Августа уселась в одно из кресел и сложила руки на коленях.

– Он рассказал нам о Хассане, моя дорогая, о его совершенно недопустимом поведении. Я не могу высказать словами, насколько мне жаль, что так произошло. Ему ведь давали самые положительные рекомендации. – Она качнула головой. – Но, увы, что поделать, ведь вы очень привлекательная женщина, – своим тоном она давала понять, что осуждает Луизу, – и вы провели с ним вместе слишком много времени. Он был не в силах сдержать себя. И вот еще что… – Она нахмурилась, не сводя глаз с лица Луизы. – Роджер сказал мне, разумеется, когда мы были наедине, что вы… – Впервые за все время разговора Августа заколебалась и чувствовала себя неуютно. – Что вы были одеты неподобающим образом! Что на самом деле на вас была какая-то одежда, какую носят местные жители, и эта одежда была провоцирующей, носить ее совершенно не пристало порядочной женщине. – Ее лицо стало пунцовым, она вытащила из рукава носовой платок и приложила его к верхней губе.

– А лорд Кастэрс не сказал, случайно, что он шпионил за мной, чтобы обвинить меня во всех грехах?! – спросила Луиза с вызовом. – Я что-то не припоминаю, чтобы я когда-нибудь его приглашала составить мне компанию. А что касается платья, о котором он говорил, то его я привезла из Англии, – продолжала она с яростью. На секунду возникшее у нее чувство вины тут же испарилось. – Совершенно точно, что это – английское платье, а не какая-то местная тряпка, как утверждает он. Оно сделано из легкой ткани, которую приятно носить в такую жару, и оно очень скромное, уверяю вас. – Вдруг ее охватила волна гнева. – Что касается Хассана, то он никогда не позволял по отношению ко мне никаких вольностей и всегда относился ко мне с исключительным уважением. Да как смеет лорд Кастэрс намекать на всякие гадости?! Он оскорбляет меня. Августа!

Августа в возбуждении вскочила с кресла и стала метаться по салону.

– Нет, дорогая моя. Он даже в мыслях не держал ничего подобного. Он был прав, что решил поговорить с Джоном и со мной, совершенно прав. Он просто очень беспокоился о безупречности вашей репутации. Он восхищен вами, Луиза, Он самого высокого мнения о ваших талантах и постоянно нам об этом говорит. – Она схватила первый попавшийся конверт из целой стопки лежащих перед ней на столике писем и стала, как веером, обмахивать им лицо. – Он хотел как лучше, моя дорогая, он действительно хочет вам добра.

– В таком случае, теперь, когда я вас посвятила во все подробности, вы должны быть спокойны. – Луиза почувствовала, что ее лицо пылает. – Простите меня, Августа. Я должна переодеться перед ужином. – У двери она остановилась. Августа стояла, не двигаясь, и смотрела в пол. Луизе вдруг стало очень жаль ее. – Я покажу вам мои рисунки позже, Августа, если вы захотите. Вы сможете сами убедиться в том, чем я весь день была занята, когда ездила на остров осматривать храмы. – До настоящего момента ее собеседница не проявляла ни малейшего интереса к ее рисункам. – А когда мы проплывем мимо водопадов, вы сами увидите, насколько красив этот остров, – мягко добавила она.