Королевский маскарад - Оксана Демченко

Лильор повел руками, пропел несколько слов – хорошо-то как! Права мама, когда так замечательно светло на душе, когда все тревоги остались позади, унесенные встречным ветром скачки, колдовать не надо. Можно просто попросить, и если это – к пользе, природа откликнется. Она щедрая, добрая и родная. Маги пробуют ею расчетливо управлять, а ведьмы – просто дружат.

Друзьям и уважение иное. Как с маминым трактиром, куда пускают не важных и полезных, а только любимых и уважаемых. Королева, как и погода, приказного тона не терпит…

Ласточки возмущенно засвистели, взмыли ввысь. Только что им приходилось нырять к самой земле, чтобы раздобыть снующую в жарком, дрожащем и гудящем воздухе мошкару. А теперь она облаком поднимается вверх, словно по команде.

– Маги не так заклинают, – уверенно сообщила Аста, дождавшись, пока принц опустит руки. – Они шумят по часу, хоть люди, хоть эльфы. Потом делаются бледные, усталые. Я видела. У тебя выходит куда лучше, а говорил, ничего толком не умеешь.

– Ты бы сама смогла попросить, – предположил Лильор. – Это способ ведьм. Ты умеешь ощущать мир, как вторую кожу. Точнее, как первую, настоящую. Не спорь! Ночью, на дороге, мы смотрели на туман совершенно одинаково. Мне хотелось танцевать в нем.

– Я не умею танцевать, – смутилась Аста. – Просто смотрела и не думала я вовсе… почти.

– Зато я неплохо танцую, – беззаботно пожал плечами принц. – И тебя научу. Скоро у эльфов балы, сперва в долине Лирро, на них мы уже опоздали. А потом, через два месяца, – на юге, в Рэлло. Может быть, успеем. Туфли доделаю, и порядок.

– Кто нас пригласит? – вздохнула княжна с сомнением. – Идти далеко и дорого.

– Доберемся, – не усомнился принц.

Спрыгнул с коня, ослабил подпругу и отпустил повод. Снял княжну и стал рассказывать ей, что принято танцевать на балу эльфов. Аста слушала внимательно, иногда смущенно пожимала плечами. Как это – она на балу? Такая вот? Слова вползали в сознание, как дымка, туманили его – и спорить уже не хотелось. Повторять на травянистых кочках движения танца, созданного для паркета, было трудно. Но княжна старалась, и ей казалось, что получается неплохо. Кост тоже хвалил, выглядел веселым и так странно пристально вглядывался – хоть прячься!

– Я не задерживаюсь на праздниках, – призналась Аста, остановившись на отдых. – Чтобы не смущать людей. Говорю, что положено княжне, сижу за столом сколько следует, а потом тихонько ухожу. Я ведь знаю: мне заранее выделяют ухажера, по жребию.

– Меня тоже выделили? – возмутился Лильор.

– Нет, конечно, – окончательно смутилась женщина. – Но мы тут по делам, мы не празднуем. И ты за мной не ухаживаешь, просто жалеешь. Это видно, Кост.

– Я приглядываюсь. Ты с этим проклятием на себя похожа так же мало, как я в колечке с личиной… гм… конюха. Через личину рассмотреть настоящее лицо – трудно. Увидеть человека целиком, душу распознать еще сложнее. Будешь дальше учиться танцевать?

– Но – погода? – Аста попробовала отговориться делами.

– Сегодня дождя не будет. А завтра ты попросишь сама. Я научу.

Княжна вздохнула и сдалась. Ночью, когда клубился туман, ей действительно казалось – в нем можно танцевать. Как сапожник узнал это? Теперь, впервые в жизни, она пробовала танцевать по-настоящему, не с дежурным ухажером, которому сочувствовали все девки на празднике. Хихикали, шептали за спиной, она не раз слышала: парню жаба досталась, и той жабе даже полотном личико не прикрыли…

Стоило прикрыть глаза, и из дымки глупых надежд выплывало совершенно невозможное, отчего становилось страшно и жарко. Она танцует на балу эльфов, другая. Как обещал Кост – настоящая. И он тоже иной. Почему-то светловолосый, молодой, ничуть не похожий на себя. От видения кружилась голова и на щеках выступали пятна румянца. Стыдно! «Жаба болотная, неблагодарная, – отругала себя Аста, – чем тебе сапожник не хорош? А вот поманили сказкой – и уже принца рядом рассмотрела…»

Она вздохнула и попросила отложить дальнейшее обучение. Лильор хитро улыбнулся и кивнул – жарко, устала. И подумал, что в этом году бал обещает быть интересным. Еще он предположил, что тихий и покладистый на первый взгляд характер Асты может сильно измениться вместе с внешностью, это маме точно понравится. Да куда она денется, если что. Она ведь умница – королева.

На четвертый день пути Лильор заподозрил, что погода была не главным поводом для поездки. Поля попадались все реже, холмы горбились сильнее и обрастали щетиной дикого леса. Он бы и раньше догадался, но уроки танцев стали регулярным развлечением для обоих. Принц с удивлением обнаружил у княжны настоящий дар красиво двигаться и чувствовать мелодию. Аста виновато напоминала себе снова и снова, что мечты о балах – это недопустимые глупости при ее возрасте и внешности, надо быть серьезнее. А потом сама себя не слушала, удивляясь проснувшейся способности капризно потакать – себе самой.

Вечером, у костра, Лильор рассказал о своих подозрениях. В сумерках они въехали в лес, и теперь дубы стояли вокруг просторно, как колонны большого бального зала. Шепот рождал в сумраке ночи странное нечеткое эхо.

– Здесь тоже замокла пшеница?

– Мы с братом решили попробовать все тебе рассказать, – призналась Аста. – И показать кое-что. Завтра сам увидишь, тогда и поймешь, как основательно мы увязли в этой глупой и страшной истории.

– Завтра?

– К полудню, – кивнула Аста. – Это проще показать. Видишь ли, у нас тоже кое-что украли. Выследили воры меня или Дюжа. Брат сюда редко ездил, это ведь моя придумка. Давняя, я еще совсем маленькая была, мы жили в Комарищах, возле устья Волыни. Там море рядом, оно дышит, мне до сих пор это снится. И «поплавки» там были. Я сказала отцу, он счел идею занятной. А потом такое началось… Все пришлось забросить.

– Что забросить?

– Мои «поплавки», – вздохнула Аста. – Спи, я крупу заварю и тоже буду укладываться. Завтра все сам рассмотришь. Мы с братом думали, это нас помирит с гномами. Ну и про деньги – тоже, мы слишком бедные, чтобы дарить такое. Хотели пополам, наша идея – их ресурсы… и доигрались в прятки. Все досталось Империи.

Лильор вздохнул и нехотя ушел к своему спальному месту. Долго возился, сердито фыркал, тянул тонкое одеяло на голову, отгораживаясь от мыслей. Потом все же заснул.

Утром он разбудил Асту до рассвета. Каша уже была разложена в миски, кони заседланы, вчерашнее кострище укрыто дерном. Княжна послушно встала, с грустью понимая, что сегодня не будет утренних уроков танца. Только скачка по лесу.

Этот – священный, как и дубрава на границе Леснии и Поморья. Неохватные стволы в утреннем свете рисуются мягко, выступают из белесого тумана, сияющего жемчугом невидимого за кронами рассвета, нависают причудливыми широкими арками – и растворяются за спиной. Кони ступают осторожно, на ощупь, и торопиться отказываются вопреки всем стараниям Коста.