Коготь дракона - Кейт Форсит

Но хуже всего было то, что Мегэн не обращала никакого внимания на удаль Хан’дерин, — девушка привыкла к всеобщему восхищению. Странная еда, которую они ели, только усиливала тоску по дому. С тех пор как она покинула Проклятую Долину, Хан’дерин ни разу не пробовала мяса. Вся ее жизнь была занята выслеживанием дичи и отдыхом после удачной охоты, — но, может быть, у них слишком мало времени, чтобы тратить его на охоту. Увидев рядом с тропой кролика, Хан’дерин погналась за ним, чувствуя, как ее переполняет радость. Она убила его ударом своей рейл и вернулась к Мегэн с окровавленной тушкой.

— Сегодня у нас будет мясо, — гордо сказала она.

К ее удивлению, взгляд, который бросила на нее Мегэн, был полон гнева. Взяв зверька в руки, ведьма стала укачивать его, как ребенка. Присев в тени огромного дерева, она покачивалась взад-вперед, тихо напевая поминальную песнь. Из кармана Мегэн выбрался Гита и, положив лапку ей на плечо, что-то застрекотал. Через некоторое время Мегэн достала маленькую лопатку и принялась копать. Хан’дерин глядела на нее в полном замешательстве, но не произносила ни слова. Мегэн понадобилось полчаса, чтобы выкопать ямку и похоронить в ней кролика, после чего они продолжили путь в угрюмом молчании.

Когда, сидя у костра, они ели свой картофельный хлеб и жидкий суп, Хан’дерин едва смогла сдержать гнев и презрение. Она не могла поверить, что ведьма оплакивала мертвого зверька и произносила над его могилой священные слова. Она не могла поверить, что снова ест жидкую похлебку, когда в руках у нее был жирный кролик.

Точно почувствовав ее отвращение, Мегэн мягко проговорила:

— Изолт, похоже, я не предупредила тебя. Пока ты со мной, ты не должна убивать. Жители лесов и полей находятся под моей защитой.

— Разве ты никогда не охотишься и не ловишь рыбу? — удивилась Хан’дерин. — Что же ты ешь?

— Коренья, фрукты, орехи, ягоды, травы и листья, — ответила Мегэн. — Можно есть неоплодотворенные яйца, молоко, сыр, творог и обрат. Еще мед. Мы очень хорошо питаемся. — Она начала складывать объедки в узелок.

— Но почему? Белые Боги создали животных, чтобы люди могли охотиться на них. Мясо дает людям жизнь и делает кровь быстрой и теплой.

— Пока ты со мной, ты не будешь убивать.

— А как же твои враги? Разве ты не хочешь, чтобы я их убивала?

— Только ради спасения собственной жизни. — Мегэн явно была не на шутку встревожена.

Хан’дерин посмотрела на жидкий суп в своей миске.

— Ты хочешь, чтобы я отказалась от мяса?

— Ты даже не заметишь его отсутствия.

— Есть мясо — часть священного круга жизни.

Мегэн взглянула на нее, прекратив складывать еду.

— Ты хочешь сказать, поедание убитых животных — ритуал твоего народа?

Хан’дерин покачалась вперед-назад, сидя на корточках.

— Не совсем. Мы охотимся и едим добычу — такова жизнь,

— Со мной ты будешь и охотиться, и есть — но не животных, — твердо сказала Мегэн. Хан’дерин задумчиво взглянула на нее, но ничего не ответила.

В ту ночь Мегэн сняла с пальца изумрудное кольцо и положила его на ладонь. Теплые отсветы огня легли на него, и зеленая глубина заиграла странными вспышками и тенями. Мегэн долго разглядывала его, а Хан’дерин наблюдала за ней из-под одеял. Когда ведьма наконец надела его на палец, ее лицо было мрачно. Заметив, что Хан’дерин смотрит на нее, она коротко пояснила, что беспокоится об Изабо. Она пошла на риск, попытавшись установить связь со своей подругой, которая ждала девушку на Тулахна-Селесте. С тех пор как они расстались, прошло больше трех недель — вполне достаточно, чтобы Изабо добралась от Сичианских гор до Карилы. И все же подруга не видела ее. Мегэн беспокоилась как за безопасность своей воспитанницы, так и за доверенную ей часть Ключа. Потеря талисмана была бы катастрофой.

— У нее такая же шейята , как у меня? — спросила Хан’дерин. Мегэн кивнула, но резко проговорила:

— Она не принадлежит ей, так же как не принадлежит и тебе, Изолт. Я отдала ее Изабо, потому что боялась, что могу погибнуть в долине драконов. Теперь я жалею, что отпустила ее и доверила ей Ключ.

— Я Хан’дерин! Перестань называть меня этим именем!

— Твоя мать назвала тебя Изолт. На одном из древних языков это слово значит «честная».

— Я горжусь именем «Хан’дерин».

— Это замечательно — ведь так назвала тебя твоя бабушка. Не знаю, что оно значит. Не думай, что я хочу заставить тебя отказаться от своего народа. Пойми, наше путешествие очень опасно. Я не смогу называть тебя Хан’дерин, — старая ведьма запнулась, — на островах нет такого имени. Мы ни в коем случае не должны привлекать внимания. Если я буду называть тебя Изолт, то когда мы доберемся до цивилизованных мест, мы обе уже привыкнем к этому имени — так мы меньше рискуем. Кроме того, «Изолт» куда легче выговорить!

Нахмурившись, Хан’дерин отвернулась, но колдунья улыбнулась, легонько похлопав ее по руке.

— Ты больше не на Хребте Мира, дорогая. Ты должна сделать вид, что ты простая деревенская девочка, а я твоя бабушка, тогда никто не обратит на нас внимания.

Хан’дерин отдернула руку и завернулась в одеяла, несколько раз повторив про себя: «Из’о’лт, Из’о’лт, Из’о’лт». Она никак не могла понять, почему Мегэн считает, что это слово легче выговорить.

Колдунья разбудила Изолт задолго до рассвета. Звезды еще были крупными и яркими.

— Мы приближаемся к Перевалу, ведущему в Рионнаган, — прошептала она. — Я чувствую впереди солдат, поэтому мы должны быть осторожны. Впредь мы будем идти по ночам. Я позвала друга, который поведет нас.

Протерев глаза, Изолт огляделась вокруг, но никого не увидела.

— Где? — спросила она.

— На дереве, — отозвалась Мегэн.

Изолт подняла глаза и увидела призрачную фигуру, сидящую наветке.

— Кто это? — поразилась она.

— Рогатый орел. Он видит в темноте лучше, чем любое другое существо. Я позвала его, чтобы он показал нам самый безопасный путь. А теперь быстро, я что-то чувствую впереди. Лучше быть наготове.

Изолт немедленно привела себя в боевую готовность. Обе закинули за плечи свои мешки и, в путь, а орел бесшумно парил перед ними, время от времени издавая пронзительный клекот. Они обогнули солдатский лагерь, проскользнув по краю поляны, и к тому времени, когда над горами взошло солнце, увидели долину. На лице Мегэн застыло какое-то странное выражение — казалось, она нюхает ветер.

— Я чувствую что-то, — начала она, тяжело опираясь на посох. — Я думаю…

Она не завершила фразу, но, похоже, приняла какое-то решение. Подозвав к себе орла, она поблагодарила его, погладив пеструю голову. Потом быстро свернула в лес, вместо того чтобы, как намеревалась раньше спуститься в долину. Изолт следовала, не задавая вопросов, — только положила руку рядом с ножнами.