Ласточка на запястье - Даша Моисеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да чтоб тебя! — громко выругалась девушка, осторожно поднимаясь с бетонного пола.
В чёрных плотных зимних колготках теперь была огромная дыра, благодаря которой можно было хорошо увидеть разбитую в кровь коленку. Правый бок сильно болел. Так сильно, что первое время было больно дышать. Слёзы непроизвольно покатились по грязным поцарапанным щекам.
Не остановила.
* * *
Гриша любил такую погоду. Медленно падающий снег на фоне потемневшего тёмно-синего неба. Пушистые поблёскивающие сугробы. Всё как в далёком детстве, где он и его сестра шли с ледянками на горку.
Снежинки падали на шарфик Ангелины. Та, наслаждаясь моментом, смотрела на одетые в белые шубы берёзы, что расположились вдоль дороги.
«Какая она всё же красивая!» — думал Гриша, искоса поглядывая на неё.
— Что сказали в участке? — спросила девушка, вытягивая вперёд руку и ловя снежинку перчаткой.
— Пока ничего, но поблагодарили за содействие. — Гриша повторил действие девушки и тоже поймал снежинку. Правда, она тут же растаяла на его горячей ладони. — Правда, наш учитель всё, говорят, не признаётся. И знаешь, почему-то я верю, что он тут ни при чём.
— Мне бы тоже не хотелось верить в это. — грустно ответила она. — Он хороший человек.
— Ты молодец! — неловко похвалил её Гриша. — Поставила Машу на место. Не ожидал.
Девушка вяло улыбнулась. Для неё тот разговор был словно шансом доказать себе, что она изменилась. Что она больше не тот запуганный ребёнок, что будет молчать, когда других задевают. Чувство вины за тот случай с Зоей, казалось, остался с ней на всю жизнь. Впрочем, как и шрамы из-за потери родителей.
— Ты ничего не рассказала начальству о вчерашнем уходе Кирилла? — спросил Гриша, отдавая Маше ноутбук.
Та лишь пожала плечами, возвращаясь к просмотру каталога с косметикой.
— Если бы его уволили, то пришлось бы работать без выходных.
— Какая доброта! — усмехаясь, Гриша окинул Машу презрительным взглядом.
— Кстати! — девушка убрала каталог в сторону, с интересом смотря на Ангелину. — Ты чего, реально у этой Зои живёшь? В аккаунте у тебя фотографию с ласточкой видела. Что, секта какая-то? — её рот скривился в противной улыбке. — Знаешь, я была о тебе лучшего мнения. Зачем с такими водиться вообще? Ну общались бы в колледже, сейчас-то что? Что за ласточки?
— А может, тебе не стоит лезть не в своё дело? — Ангелина, цепляясь руками за куртку, вышла из-за спины Гриши. — Зоя замечательный человек, и это я была виновата тогда, что не заступилась за неё.
— Как интересно. Так ты про извинения соврала?
Дорофеевой захотелось снова спрятаться за Гришей. Ей не нравилось спорить с кем-то, да и сама Маша вызывала в ней страх. Будто бы все слова будут ничем против неё.
— Да.
— Понятно. — разочарованно выдохнула Маша. — Ну, впрочем, мне всё равно.
— Тебе на всех всё равно, кроме себя. — заметил Гриша. — Зачем Кирюху так подставила.
— А почему я должна что-то для него делать? — искренне удивилась девушка. — Ну вы как дети, ей-богу! Понятно, что с Зоей этой дружите. Мир не идеален, каждый живёт для себя, и я не собираюсь ради него что-то делать. И так про вчерашний уход не сказала.
— Так-то он болел, и вы учились в одной школе. Более того, встречались. Он всегда поддерживал тебя, а тебе не хватило сил прикрыть его один раз.
— И что? — прервала Гришу Маша. — Мне всё равно, не надо меня учить. Что там Зоя писала под фото с татухой? «Мы изменим мир»? Так вот, мир такой, какой есть, и я ничем не хуже других. Так что читайте свои морали другим. Или идите плакаться своей ненормальной.
Ангелина сделала ещё пару шагов вперёд, после чего, собравшись с силами, прошептала:
— Хочешь жить в говне? Пожалуйста. Но не смей называть Зою ненормальной. Общество исправить можно, ведь люди не звери, озабоченные лишь размножением и инстинктом выживания. Мы должны стремиться к большему, а ласточка, чтоб ты знала, это не секта, а вера в то, что люди являются чем-то большим, чем просто животными. Твоим курячьим мозгам всё понятно? Хотя, думаю, той, кто обманывал своего парня, пока тот был в армии, это как раз-таки непонятно.
Не стоит даже вспоминать то, как сильно кричала непривыкшая к таким ответам от Дорофеевой Маша. Её лицо вытянулось и стало похожим на лошадиную морду. Хотя, к чему обижать лошадей? Они и красивы, и умны, в отличие от Маши. Ангелина, довольная собой, даже не обернулась в ответ на её крики. Гриша же даже одобрительно похлопал её по плечу, когда они вышли из магазина.
«Девочка изменилась»
— Могла ответить ей лучше. — покачала головой Ангелина. — В моей голове было столько бранных слов, но из-за стеснения нормально сказать ничего не смогла.
— Поверь, ей всё равно. — улыбнулся Гриша. — А ты смогла что-то изменить в себе.
Девушка резко остановилась, затем развернулась к Грише, внимательно смотря ему в глаза. Снег продолжал медленно падать на землю. Люди куда-то спешили, обходя парочку стороной.
— А можно, я ещё раз переступлю через себя? — спросила она, стеснительно поправляя шарф.
— Давай, сегодня ты просто жжёшь. — поддержал её Гриша.
— Если так, то… Кирилл?
Гриша непонимающе оглянулся, успев заметить, как друг подбежал к остановке и в последний момент запрыгнул в автобус. Одна страшная мысль возникла в их головах почти одновременно.
«А что сейчас с Зоей?»
Глава 22
Гриша и Ангелина обнаружили Зою на бетонном полу в подъезде. Она пыталась встать, держась за перила. На щеках кровоточащие царапины. Глаза красные и заплаканные.
— Что произошло? — Ангелина и Гриша помогли подруге встать.
Как только Зоя поднялась, то сразу вскрикнула, повиснув у них на руках. Правая нога болела так сильно, что девушка боялась на неё встать.
— Это он сделал? — голос Гриши осип от переполняющего его гнева.
— Нет! — Зоя поспешила объясниться. — Я сама упала, лучше догоните поскорее Кирилла! Он сначала сидел в моём телефоне, а потом резко драпанул на улицу. Чёрт возьми! — девушка опустила голову. — Он же вышел в такой мороз без куртки.
— Так. Дотащим тебя до квартиры и пойдём за ним. А ты вызови ментов и позвони его родителям. — Гриша и Ангелина медленно поднимались по лестнице, придерживая Зою.
— Не надо, я сама. Не теряйте времени! — она попыталась снова встать на больную ногу, и, когда у неё это получилось, крепко впилась зубами в собственные губы.
— Мы всё
