Наследие из сейфа № 666 - Таня Белозерцева

снег может лежать более полугода, у всех местных жителей вырабатывается особая технология ходьбы по скользкой поверхности. Этот навык жизненно необходим, но полностью утрачивается после нескольких лет жизни в бесснежных странах. А если у вас этого навыка вообще никогда не было? Тогда что? Да ничего, собственно говоря, пересидеть снегопад дома, да и всё, чего паниковать-то? Его же много не бывает и тает почти сразу…

Ну хоть и не было у ребят должного навыка правильной ходьбы по снегу, а посему и немало шишек насажав себе на лбы от частых падений, никто даже не подумал жаловаться. Напротив, сморгнув слезы и сцепив покрепче зубы, Гарри упрямо поднимался и, схватив ком снега, с радостным воплем кидался в атаку на снежную крепость. Две союзные команды и один общий противник — студенты третьего курса. У тех был уже двухлетний опыт по зимним сражениям, и новым противникам они были только рады. Сказывался спрос: чем больше армия — тем лучше битва. Крепость наращивалась и укреплялась, защитники, поднаторевшие в прошлых сражениях, теперь с гордостью передавали свои знания зеленым новобранцам — младшим школьникам.

Падал с неба снег, пушистый, легкий… Падал на поле, на снежные башенки, сглаживая углы, и словно выступал в роли поставщика новых снарядов, потому что его запасов быстро становилось недостаточно, так что он был кстати. Зачерпывая его, свежевыпавший, мягкий, и такой лепкий, что прямо сердце екало от счастья: лепишь круглый шарик, чтобы тут же запульнуть его в чью-либо смеющуюся рожу и ликовать, если снаряд достигал цели!!! Наспех слепленный снежок, как правило, никого серьезно не калечил, лишь вызывал досаду и восторг от меткости оппонента-союзника.

Рождество Гарри провел дома, на Тисовой. Две недели зимних каникул… это было просто охренеть какое счастье! Дадли, тётя Туни, дядя Вернон, поездка в Коукворт на рождественского гуся, запеченного в яблоках, родная бабушка Роза, такой же родной дедушка Гарри, в котором внук увидел всё большее сходство с собой. У деда тоже зеленые глаза, хоть и не такие яркие, как у младшего Гарри, но черты лица точно те же… На колени к деду Гарри теперь не решается сесть, поэтому садится рядом на скамеечку для ног, заглядывая в родное лицо снизу вверх, Гарри рассказывает дедушке про фестралов.

— В первый раз мы в Хогвартс прибываем на лодках, а на каникулах нас от школы увозили в школьных каретах, представляешь, дедушка? Но не это странно, а лошади… Они тощие-тощие, как скелетики, каждый позвонок виден — от атланта до крупа, там такие маклоки, торчат, как штыри. На спине у них крылья, кожистые, как у дракона… Знаешь что, дедушка? — понизил голос Гарри.

— Что? — склонился к внуку Гарри Эванс. Гарри Поттер зашептал в ухо:

— Мне кажется, они — не лошади. Хоть и написано в учебнике, что это фестрические кони, но на самом деле это не так… Они едят мясо, видны только тем, кто видел смерть, имеют чувство направления, всегда знают, где кто находится…

— Кошмары, — с лету определил дедушка. — Весьма интересные личности. Упоминаются во многих мифах. В германском мифологическом ареале Кошмары представлялись злобными духами в виде призрачной лошади. Часто — охваченной пламенем. Именно на Кошмаре ездил Оле Лукойе, навевая страх в сны непослушным детям — кошмары.‌‌‌‌‌ ‌‌Другой англосаксонский миф — название. Слово «фестрал» своим корнем имеет «thester», что переводится как «темнота, темнеть, темный», происходит от англо-саксонского «þeostru» (темный, неясный). ‌‌‌‌А так, в задачу фестрала входят проводы умершего за Грань, сиды и сильфы так и говорили: «уйти по фестральей тропе», «отправиться по пути фестрала на лунную дорожку».

— Деда-а-а… а как же их заставили служить, кареты школьные возить? — вытянулся личиком Гарри.

— Приручили их, видимо, — лукаво улыбнулся дедушка. — Ты ж вон, мантикору вытаскиваешь на прогулку, что ж ты думаешь, другие хуже?

Засмеявшись, Гарри заполз со скамеечки на колени к деду, и Гарри Эванс любовно прижал к себе внука. Вздохнул умиротворенно. И с улыбкой подумал, что иногда сказки продолжаются очень и очень долго: сначала у них была волшебная дочка, потом появился Северус, сынок соседей, теперь вот внучек любимый, продолжает радовать тем, что волшебство существует…

— Гарри, пообещай-ка мне кое-что…

— Что? — тревожно заглянул Гарри в лицо.

— Будь добрым волшебником, Гарри, ладно? Не как Мерлин, тот был способен на подлость, а… как Гэндальф, пожалуй. Магом-воином, честным и неподкупным, справедливым и храбрым, всегда приходящим на помощь слабым. А не те, о которых мне твоя мама рассказывала, Лили… Жалкая кучка трусов, трясущихся за свои статуты секретности, такие пальцем о палец не ударят, чтобы к кому-то на помощь прийти. Разве это волшебники? Помню один постыдный случай: шли мы с Лили из школы мимо почтамта, ей шесть лет было всего, навстречу шум — только что почту грабанули, кассу обчистили, полиция кругом, народ-машины держат, следствие полным ходом… а моя малявка вдруг какому-то мужчине в оцеплении пищит:

— Эй, мистер, вы не хотите помочь?

Мужик стрельнул глазками по сторонам, коротко бросил ей:

— Нельзя нам вмешиваться в дела магглов!

‌‌‌‌И прочь похромал, громко стуча деревянной ногой. Лили на меня недоуменно моргает.

— Папа, а я не поняла! Он же волшебник, почему не помог?

Вот и я теперь думаю, почему не помог? Что ему стоило — махнуть палочкой, шепнуть какое-либо заклинание, и никаких забот, а так в тот день многие честные рабочие остались без зарплаты, был ранен сторож, обижены ограбленные семьи.

Прижавшись к худой дедушкиной груди, Гарри тоже горестно задумался о том же, сам он давно понял, что маги что-то чересчур цепляются за свою незаметность… и, пригревшись, засыпая, он дал себе клятву не быть таким равнодушным бездушным монстром. Я буду как Гэндальф, дедушка, обещаю.

Огненная дочь

Маленькая Мисс Паркер окотилась осенью, и к моменту гарриных каникул по дому Дикманов скакала стайка юрких котят-подростков, тонких и поджарых, озорных с ног до головы. Для Рона Гарри выбрал самого шустрого, серого с белыми отметинами. К этому времени традиции давать имена котятам в честь матери сохранилась, и котишку окрестили Пол Пэнн Паркер. Гарри учел звучное имя и без долгих раздумий и сожалений переделал его в Полпенни.

Рон пришел в восторг, увидев целого кота, с лукавой кривоватой мордашкой, белой каплей на сером носике и хитрющими зелеными глазами.

— Гарри! Ух ты… он — классный, так похож на профессора Гринвуда!

Имя Рону тоже