Выбор моей реальности ТОМ 1 - Мануйлов Александр

— У нашего семейства имеется проверенный кузнец Флавий «Помпей» Фракиец.

— Посетим «Помпея» в ближайшее время, покажу чертежи и расскажу, что конкретно нужно изготовить.

— Я не совсем понял, что представляет собой этот диковинный напиток — самогон?

— От одного стакана самогона у пьющих сносит голову так же, как от двух амфор косского вина, а спирт, получаемый из самогона, можно использовать не только для изготовления крепких алкогольных напитков, но и для дезинфекции ран, а также в качестве горючей жидкости. Пока другие не додумаются гнать самогон, мы сможем неплохо заработать.

— Какие тайные ингредиенты и секретные составляющие требуются для невиданной винокурни?

— Договорись на ферме, чтобы продали огромные пифосы с перебродившим вином, покупай в других торговых точках некондиционные продукты. Бери то количество, которое окажется в наличии.

— Поговорил со знакомым аргиропратом Плутодором Понтийским. Плутороду можно доверить продажу драгоценных камней в твоей торговой лавке.

— Я бы, конечно, поостерёгся доверять что-либо ценное человеку с таким неоднозначным именем… — не удержался и ляпнул я.

— А чуваку с однозначной фамилией Вриенний ты доверяешь без оглядки? — прикольнулся Кир.

— Доверие за деньги не купишь, а кто поверит дважды солгавшему и трижды обманувшему? У Плутодора Понтийского незапятнанная репутация кристально честного аргиропрата, которую он создавал десятилетиями, — оскорбился Лёша. — В молодости Плутодор был знаменитым придворным оценщиком. Затем на императорских галеях бороздил водные просторы и острова в море Царя Эгея в поисках золота и новых месторождений уникальных камней: адомантов, лигурионов, смарагдов, халцедонов, медной сини. Также, по поручению корпорации аргиропратов Плутодор служил инспектором розыска украденных драгоценностей, путешествовал по фемам нашего обширного Ромейского царства: Халдии, Каппадокии, Опсикия, Фракисии и Пафлагонии. Но сейчас с почётной должности Плутодора сняли, так как он практически обездвижен вследствие тяжёлого артрита. Если Кир подлечит, Плутодор будет работать с радостью и благодарностью.

— Хорошо… какой процент наш честнейший Плутодор желает получить с продажи драгоценностей?

— Каждую десятую монету.

После разговора с Лешёй я вызвал Гудислава:

— Как подготовка к выступлению на свадьбе?

— Не тревожься, князь, назубок «Песнь» заучили от конца и до начала… зазубрили «Лёд да полымя»… ночью разбуди — впотьмах сыграем! Князьёв киевских мусикией своей радовал, а таперича видать и царьградским басилевсам черёд пришёл! — помечтал немного Гудислав.

Глава 67

Наша Царственность

Утром вместо запланированного визита к кузнецу я получил повестку — вызов от Никифора на срочную аудиенцию в приватном формате. На этот раз мы с Киром и Ираклием прибыли в императорский дворец — Священный Палатий, который представлял собой закрытый ассиметричный комплекс: несчётное количество храмов и дворцов с мраморными колоннадами переходов и галерей, посреди ухоженных садов и парков.

Оливы, кипарисы, инжирные, гранатовые и фисташковые деревья создавали защиту от солнца, обеспечивали ощущение естественной прохлады. Искусственным водоёмам, оранжереям, клумбам с цветами позавидовал бы самый продвинутый современный ландшафтный дизайнер, а от внешнего вида фонтанов, медных цистерн и мраморных скульптур любой эффективный менеджер по благоустройству современной городской среды потерял бы покой и сон, со стыдом осознавая, что налогоплательщики зря тратят бюджетные деньги на немаленькую зарплату ответственного государственного служащего.

У входа во дворец с золочёной крышей, в котором, по-видимому, уже успел разместиться Никифор, нас встретил и обыскал Великий Друнгарий — начальник дворцовой стражи. После малоприятной процедуры прилизанный, слегка поддатый атриклин — придворный, отвечающий за соблюдение церемоний приёма у императора, через парадный вестибюль повёл нас по длинным коридорам, где, как и в роскошных коридорах Хормисдаса, стояли античные статуи, мраморные вазы–амфоры и одинаковые стражники–палатины в знакомой экстравагантной экипировке.

Мы дошли до аудиенц–зала под названием «Триклин Августея», из дверей выходила кучка удовлетворённых царедворцев. Все они держали в руках увесистые кошелёчки. Увидев высокопоставленную компанию, Ираклий охнул и согнулся практически до пола.

— Многоуважаемые, достойнейшие члены Священного Консистория и благороднейший, мудрейший возглавитель — бессменный квестор Димитрий Кидонис — пришли выразить Никифору Третьему вечную благодарность, всестороннее одобрение, безмерное восхищение, бесконечное обожание и безграничное почтение, — разогнувшись, пояснил Ираклий.

От великолепия, роскоши и пестроты внутреннего пространства Триклина Августея у меня зарябило в глазах… отполированный до зеркального блеска разноцветный мрамор, где можно запросто поскользнуться… повсюду фрески, лепнина и мозаика. Вдоль разрисованных стен вперемежку со скульптурами из золота и слоновой кости, как каменные истуканы, застыли почтительные придворные, готовые в любую минуту рассыпаться в вечных благодарностях, а затем с превеликой радостью расстараться и исполнять любые высочайшие желания.

Мебели в зале не было — в присутствии небожителя простым смертным полагалось стоять. Напротив входа висели бордовые шёлковые занавески, которые, минут через десять после того, как мы вошли, раздвинул невидимый кукловод.

Как в театре, перед нами предстал установленный на возвышении трон, где важно восседал Никифор в окружении телохранителей с боевыми топорами. Рядом стоял длинный стол, разложены кошельки — штук тридцать, около каждого красовалась табличка с именем того, кому кошелёк предназначался… вероятно, плата за молчание в процессе ликвидации предыдущего императора Романа и взаимный расчёт за всестороннюю поддержку при осуществлении государственного переворота.

Несмотря на жару, Никифор вырядился в пурпурные сапоги, расшитые золотыми одноголовыми орлами с широко открытыми заострёнными клювами. Вместо туники нацепил просторное одеяние из пурпурного шёлка, затканного золотыми цветами. На голове красовался широкий, инкрустированный сапфирами и рубинами золотой обруч с жемчужными подвесками — пропендулиями.

Креативный образ довершила длинная пурпурная мантия из драгоценной парчи, украшенная каймой из вышивки. Царственные ноги Никифора покоились на подставке из слоновой кости… во время вынужденного созерцания царственного прикида, в глазах у меня зарябило ещё сильнее…

Никифор отлично освоился с почётной ролью «богоизбранного до гробовой доски», начал говорить о себе в новой манере — отстранённо и, разумеется, во множественном числе:

— В Великом Ромейском Государстве все статусы, титулы и звания открыты для каждого свободнорождённого — выходца из любого сословия. Нужно только обрести смелость, проявить мужество, протянуть руки и взять то, чего ты был всегда достоин, — глубокомысленно изрёк Никифор, глотнул красного вина из золотой чаши, почесал нос и поправил съехавшую корону. — К примеру, василевс Лев Первый Макелла в юности являлся жалким торговцем свиной требухой, а василисса Феодора — бездарной циркачкой, танцевавшей на потеху разгульной публике. Потому крайне затруднительно представить, каких заоблачных высот может достичь один из самых законопослушных, высокообразованных и