Культура времен Апокалипсиса - Адам Парфрей

Это разбивало ему сердце, но он не мог прекратить стрелять. Дети, разбросанные как игрушки на полу школьного спортивного зала, одни из-за пуль, поразивших их маленькие драгоценные тела, иные лежали из боязни попасть под прицел его оружия. В течение двух или трех минут Томас Уотт Гамильтон стоял, не произнося ни слова, хладнокровно наводя свое оружие, выбирая мишень, прицеливаясь и раз за разом стреляя в перепуганных детей, до тех пор, пока у него не закончились патроны.

Волны крови невинно убиенных плескались у его ног, в то время как он рассматривал место преступления. Перед ним материализовалось «средневековое представление об аде» — «груды детских тел», по описанию одного из «очевидцев». Гамильтону было тяжело перенести это зрелище, однако, когда он направил на себя оружие, то утешил себя последней, как оказалось, мыслью о том, что, по крайней мере, вся эта боль не была напрасной. Что его смерть будет отличаться от смерти этих красивых детей.

Но никто так и не смог понять, что же произошло тем весенним утром 1996 года в маленьком шотландском городке Данблан, когда 16 шестилетних и семилетних детей, а также их учитель были «убиты эгоистичным убийцей». Томас Уотт Гамильтон, о котором говорили, что он был холостяком, которого интересовали лишь «мальчики и оружие», на самом деле являлся бывшим начальником отряда бойскаутов, организатором детского клуба, масоном и великолепным фотографом-любителем. Однако местные фотолаборатории отказались печатать любовно сделанные Гамильтоном снимки привлекательных воспитанников его детского клуба, сфотографированных обнаженными во время купания. Его называли извращенцем и постоянно преследовали. Гамильтон непрерывно писал в вышестоящие инстанции, начиная от местных органов власти и заканчивая королевой Елизаветой II, излагая им свое положение. «Я обращаюсь к Вам, так как Вы моя последняя надежда, — писал он монарху в пятницу, накануне того дня, когда он расстрелял детей. — И я молю Вас хоть как-то вмешаться, в надежде на то, что я смогу вернуть себе уважение в обществе» (судя по тому, что Елизавета осталась равнодушной к положению Гамильтона, можно с уверенностью сказать, что королева не разделяла пристрастий своего великого деда, короля Эдварда VII, являвшегося покровителем известного прусского фотографа-педофила Уильяма фон Глойдена).

«Убийцу характеризовали как злобного человека», — отмечалось в репортаже CNN.[61] Он был злобен — воистину золотые слова. Томас Уотт Гамильтон был раздражительным педофилом с внушительным арсеналом огнестрельного оружия — если быть точным, он имел два револьвера калибра 357 и два 9-миллиметровых пистолета. Хотя в Соединенном Королевстве вопрос о наличии оружия находился в тени аналитических изысканий, одно из социологических исследований[62] показало, что Гамильтон действительно разыграл тщательно спланированную казнь в качестве последней, отчаянной меры, для того, чтобы уничтожить детей, которых общество рассматривало как его вероятных «жертв», а также для того, чтобы сделать из себя мученика ради всех педофилов.

То, что «массовое убийство невинных» произошло в спортивном зале школы, не случайность и не совпадение. Две с половиной тысячи лет назад, в самый расцвет культуры Древней Греции, гимнастический зал (в переводе с древнегреческого gymnos означает обнаженные) был средоточием умственной и эротической энергии. Мужчины и мальчики занимались в таких залах гомосексуальной любовью, обучением и олимпийскими видами спорта, во время чего юноши раздевались к неподдельному удовольствию своих учителей. Педерастия (от греческого слова paiderastia, составленного из слов pais, означающего «мальчик», и eraste, означающего «любовник») была воспитательным ритуалом посвящения, совершаемым перед супружеством, во время которого у мужчин возникали родственные связи с юношами. Если верить «Истории сексуальности» Фуко,[63] эти прочные узы назвали педофилией (от греческого paedo, что означает дитя, и filia, означающего дружба), она основывается на взаимном уважении и восхищении, а не на похоти.

Эротически направленные действия Томаса Уотта Гамильтона — это единственный признак того, что произошло немыслимое: педофил, совершающий насилие над мальчиками из низших слоев общества, становится привычным делом. Целые группы разгневанных педофилов борются с повсеместно распространенным неправильным представлением (подкрепляемым всей мощью мировых масс-медиа, а также правительствами) о том, что они всего лишь кучка психопатов, насильников детей, растлителей малолеток, получающих удовольствие от убийств. Всеобщее поношение превратило педофилов в универсальных «пугал» и объекты ненависти, а также отделило их от других людей, назвав их самой отвратной группой сексуальных преступников. В настоящее время, согласно юридическим и моральным законам, наблюдению подлежит каждая их мысль, каждый шаг и всякое действие. Занесенные в списки, во всем ограничиваемые и находящиеся под постоянной угрозой кастрации, их вынудили затаиться. Но так было не всегда.

В качестве доказательства существования педерастической практики в доисторический период можно упомянуть ритуальные традиции воспитания детей в племени самба в Новой Гвинее, которое почитало сперму и считало ее субстанцией, поддерживающей жизнь в не меньшей степени, чем грудное молоко.[64] Достигнув семилетнего возраста, дети клана мужского пола отделялись от своих матерей для того, чтобы жить исключительно вместе со взрослыми мужчинами и другими мальчиками. Полагая, что половая зрелость не наступит до тех пор, пока они не будут накачены спермой, опытные мужчины, считавшие мальчиков находящимися на их воспитании, занимались с ними оральным сексом, что было частью проводимого ритуала посвящения. Так происходило до тех пор, пока дети не вырастали, и им не присваивался статус полноправных охотников. Этнологи утверждают, что педерастия эпохи палеолита первоначально объединяет подобное поклонение сперме с каннибализмом мозговой ткани и ткани спинного мозга, проглотив которые хотя бы раз, можно передать храбрость и мужественность следующему поколению.

Аристотель упоминал о первом официальном педерастическом ритуале инициации, как средстве, введенным царем Миносом на острове Крит для ограничения рождаемости.[65] Это требовало изоляции женщин и объединения детей с мужчинами. Это ход, который может рассматриваться как зарождение мужской гегемонии над потомством.

С Крита подобная практика перешла и в Грецию, где она распространилась и стала основой эллинской культуры. Педерастия активно поощрялась философами, например Платоном (от его имени и возник термин «платонические отношения»), Сократом и Гомером, который полагал, что педофилические отношения стояли выше, чем простое воспроизведение рода мужчиной и женщиной, так как их целью было образование и обучение философии. Такому «баловству» с детьми был найден божественный аналог в истории о Зевсе и Ганимеде. Возбужденный его молодостью, Зевс похитил Ганимеда и вознес его на небеса на спине орла. Там он заменил Гебу (девственный аспект богини Геры) и стал небесным супругом Зевса и его виночерпием, раздающим амброзию бессмертия.

Изложенная в непристойном и грязном виде история многовековой педерастической культуры вошла в «Последнее эссе» сэра Ричарда Фрэнсиса Бертона, приложение к переводу «1001 и одна ночи», вышедшее в 1885 году.[66] Бертон предположил, что педерастия первоначально была обусловлена географическим положением и климатом, а вовсе не родовой или расовой принадлежностью или культурными особенностями. Он отмечал так называемую «сотадическую зону» (где «порок широко распространен и слишком отвратен, чтобы считаться просто небольшим грешком»[67]), простиравшуюся от северной до южной границ Средиземноморья, проходящую через полуострова Малой Азии, Индокитай и тянувшуюся до островов Южных морей и Нового света. Он считает, что в этой зоне существует «искажение любовных чувств», приведшее к «смешению мужского и женского темперамента».[68] Кроме того, эта зона, где не существует границ между соседними территориями, вполне могла быть местом зарождения гуманизма; она могла быть единственным местом, в котором сохранялась нетронутой истинная бисексуальная натура человека; зоной, где психосексуальные импульсы были превращены в обряды, чтобы сделать их безопасными для общества.

В диалоге «Пир» Платон использовал миф, рассказанный ему драматургом Аристофаном, для того чтобы постулировать генетическое объяснение явных различий в сексуальных предпочтениях. Первобытные человеческие существа изначально были созданиями с четырьмя руками, четырьмя ногами, двумя лицами и двумя наборами половых органов (спереди и сзади). У них было три пола (мужской, женский и андрогинный). Чтобы удовлетворить честолюбие этих непокорных созданий, Зевс навсегда перевел их в состояние полового замешательства, разделив пополам. Каждая из половинок желает восстановления своих, заложенных самой природой, отношений с представителем такого же пола. Мужчины же и женщины, жаждущие друг друга, были получены в результате разделения гермафродита.