Хронос Изгоев - Тихон Карнов

прикреплённая к темноволосому парику жемчужными заколками, закрывала пластиковое лицо.

Вглядываясь, Нина притормозила и заметила, что в руках у женского манекена был букет когда-то красных роз — тоже бутафория, впрочем. Однако искусственные лепестки и стебли стали пристанищем для множества маленьких пауков; они же распространились и по платью, фате с шлейфом, точно доплетая их и украшая на свой лад.

— Присматриваешь фасон? — весело поинтересовался Ландони и пихнул девушку в бок. — Ну хоть теперь сделаешь меня подругом невесты?

Стараясь не смотреть на Аматриса, девушка громко фыркнула.

— Вот женишься ты, тогда и о моей свадьбе поговорим, — пытаясь скрыть смущение за раздражением, ответила Нина. — Что мы конкретно здесь ищем? Продуктовый какой?

— Ну, это вряд ли. Судя по тому, что я не слышу никакого тухляка, то тут его либо нет, либо обнесли подчистую. Так что можем и разделиться — смотрите, что вам самим нужно, а здесь встретимся через полчаса: сам я пока аптеку проверю. Уж если не лекарства, то какие-нибудь расходники, там, бинты, например, может получится найти.

Нина спорить не стала. Бросив быстрый взгляд на Кегана и поймав его же на себе, она кивнула и направилась в сторону магазинов.

— Я с тобой в аптеку, — затем произнёс Аматрис. — Мне стоит и самому следить за своей аптечкой…

— Боишься, что какие-нибудь наёмники тебя подставят? Брось, из Заповедника таких быстро вышвыривают.

— Не хочется проверять их честность на себе.

Едва ли аптечные полки могли предложить какие-то серьёзные лекарства: Кеган нашёл несколько пачек парацетамола с истекающим сроком годности, три — лейкопластыря и пара упаковок апейрона. Внешне последние выглядели выцветшими и помятыми, но, по дате выпуска, просроченными не являлись.

— Бери, не бойся, — посоветовал Эммерих, — его наверняка просто не выставили на прилавок из-за помятого вида, а потом попросту забыли.

— Не думал, что мародёры настолько слепые, — отметил музыкант и разделил найденное на две части. — Я бы поделил на три, но апейрон…

— Забирай всё, — Ландони качнул головой и положил к медикаментам ещё упаковку пластырей. — Моя аптечка в пополнении не нуждается, но можешь Нине потом подкинуть апейрон и пластырей. Так будет честно.

— Пожалуй, — согласился Кеган и сгрёб найденное себе в рюкзак. — Спасибо. Знаешь, я ведь пытался собраться по руководству для странников, но, такое чувство, что оно составлено человеком, который никогда не выходил за пределы кабинета, не то, что ЕВы…

Оглянувшись, Аматрис увидел, что Ландони уже покинул магазин. Музыкант надел рюкзак и вышел следом. Вновь они пересеклись в коридоре, и почти сразу Кеган увидел в нескольких магазинах от аптеки музыкальный салон, куда тут же и устремился. Странник, вздохнув, двинулся за ним.

Кеган долго ходил между рядами выставленного на стеллажах товара, пробовал инструменты. Смотрел на скрипки и виолончели, аккордеоны и контрабасы. Большинство гитар оказались негодными, струны отсырели, дерево корпуса растрескалось. На его лице отпечаталась тоска. Одна гитара, скрытая стеклянной витриной, выглядела хорошо сохранившейся. Он осторожно взялся за нее, извлек аккорд — звук прозвучал чисто.

— Я возьму её с собой, — сказал он.

— И зачем она тебе? Мы и так тащим рюкзаки. А если нападут или надо будет быстро убегать?

— Гитара — оружие там, где клинок с ружьём неуместны, а я, если ты не заметил, как раз музыкант.

— Ты видишь в окрестностях ночной клуб или бар? Собираешься дать концерт грызунам или волкам?

— Ну представь, — Кеган вздохнул, — что я буду играть на привалах.

— Лады. Но потащишь её сам.

— Ладно.

Кеган прошёлся вдоль витрин и коробок, в которых были разложены сопутствующие товары. Практически все чехлы превратились в груду тряпья, зияли прорехами и выглядели так, будто их изъела кислота. На самом дне коробки обнаружился целый, хотя и изрядно потёртый.

— Если бы не сел протофон, сделал бы фото, чтобы продать журналам, — усмехнулся Эммерих. — Смотрите, люди добрые, Кеган Аматрис мародёрит на Нулевой Высоте.

— Да пожалуйста. Не думаю, что моей репутации может ещё хоть что-то навредить… — флегматично заметил Кеган и, немного поколебавшись, продолжил. — Можно задать один вопрос?

— Сорок два.

— Нет, я не об этом… Послушай, вы же с Ниной достаточно близки, так?

— Ну… да. А тебе-то что?

— Не могу понять: вы столько времени проводите вместе, но при этом… между вами ничего нет? И не было?

— А, ты про секс? — догадался Ландони.

— Да.

Поиграв желваками, он ответил:

— Я тебе вот как скажу, Аматрис. Мы с ней любим друг друга так, как не любят женщин мужчины… Конечно, если бы она сама предложила, я бы вряд ли отказался… Но мы нужны друг другу больше, чем секс, а неудачный роман может всё перечеркнуть.

— Не ожидал от тебя такой принципиальности, — удивлённо признался музыкант. — Так значит, тебя не напряжёт, если мы с ней…

— Нет, от этого я всё равно не в восторге. Кого-то, знаешь, ответственного бы ей в партнёры. Ты, может, и не такой [раздолбай], как я, но певец с уймой бешеных фанаток и одержимостью своими снами точно не выглядит надёжным, — и, более не желая продолжать разговор, Ландони отвернулся и закурил.

— Я спрашивал твоё мнение, а не разрешение, — ответил Кеган, также закуривая.

Магазин с музыкальными инструментами находился через десяток пустых витрин от вещевого, перед которым остановилась Нина. «КРЕЙГИНЯ ДНЯ» — гласила погасшая вывеска, но за разбитыми дверьми ещё стояли одетые манекены и стенды с косметикой. Это, впрочем, девушку нисколько не интересовало — ориентируясь по указателям, она сразу ринулась в отдел парфюмерии.

«ТРАМОНТИЙСКИЙ ПАРФЮМЕРНЫЙ ДОМ "LEAFERALSE" — «ПАРФЮМЕРНАЯ ВОДА "BAISOVITA" СО СКИДКОЙ В 15 %».

На полке осталась лишь одна упаковка. Её Нина и открыла, достала флакон, повторяющий очертания женского туловища, и пшикнула на запястье, после чего поднесла его к носу.

— И правда, пачули, — тоскливо произнесла Нойр. — На маме раскрывались иначе…

Вдруг она уловила шорох — скрип обуви, едва заметно раздавшийся из дальнего угла магазина. Кто-то ступал по заваленному мусором полу. Нина, поспешно закрутив флакон, бросила его в карман и отступила к выходу, вытаскивая пистолет и меч.

Из прохода между опустевшими стеллажами вынырнула человеческая фигура. Залатанная в нескольких местах куртка, с нашитыми на неё металлическими пластинами, в руках широкий зазубренный тесак. Лицо закрывал респиратор, слышалось тяжёлое дыхание. Сухие волосы с проседью, кожа тоже сухая, потрескавшаяся, серые глаза чуть прищурены. Не проронив ни единого слова, незнакомец ринулся к девушке, занеся оружие для атаки — их разделяло всего несколько шагов.

Нина выбросила вперёд руку с пистолетом и нажала на спусковой крючок. Руку рвануло отдачей — пуля пробила нападающему левое плечо. Он дёрнулся, но устоял, хотя на серую куртку и