Все дороги этого мира - Ольга Табоякова

За этим благостным занятием Хэсса застал Вунь. Он появился, как всегда внезапно, и принялся помогать Хэссу.

- Чем помочь? - Вунь запрыгнул в сундук и стал подавать Хэссу коробки. Дело пошло быстрее в несколько раз.

- Ты аккуратнее, - предупредил его вор, - если коробка раскроется, то декорация развернется.

- Как они их интересно хранят, - Вунь обожал рыться в чьих-нибудь вещах.

- Есть еще особо ценные декорации, они в мешочках, - сообщил Хэсс. - С ними будет занимать Боцман, или поручит нам, когда закончим с сундуками.

- Да? - Вунь получал массу удовольствия от новых для себя дел.

- Да. Вунь, не расскажешь мне про личных духов? - попросил Хэсс.

Вунь замер, а потом ликующе заголосил.

- Ты потише, - потребовал Хэсс, - у меня уши заложило.

Вунь бы еще завалился на бок и поорал, но Хэсс просил этого не делать. Только что Хэсс сделал вторую важную вещь, которая подтверждала правильность выбора Вуня. Хэсс спросил о личных духах.

- Так ты ничего не знаешь? - Вунь готов был пересказать ему все, что знал.

- Мало что. Знаю, что есть личные духи, которые заботятся и их надо слушаться, - Хэсс осматривал очередную коробку.

- Хорошо. Значит так, личный дух должен не только любить, но и очень любить того, кого охраняет. Это - первое. Второе - личного духа надо всегда слушаться. Третье - личный дух заботится о тех, кого любит.

- Подожди, выходит, что личный дух может быть не для одного? - уточнил Хэсс.

- Конечно, бывает, что и для одного, но бывает и наоборот.

- Отлично, что еще?

- Еще? Личный дух обладает некоторыми преимуществами, во-первых, он может попросить помощи у тех, кого охраняет, если, конечно, это очень надо. Во-вторых, духу надо хорошо платить, чтобы он не смотрел на сторону. Обычно, платят раз в год. Ну, мешок золота там, или два мешка. - Услышав насчет мешков с золотом, Хэсс приостановился. - Что еще? - Вунь вспоминал, не упустил ли он чего-нибудь. - Так! Главное - личному духу даруют силу, но с этим разберемся потом, сейчас не время.

Хэсс покорно кивнул, его слишком занимала информация о мешке золота.

- Вунь, а ты про Страхолюда ничего нового не слышал?

- А что про него нового можно услышать? - Вунь перенял у Хэсса характерное движение - пожатие плечами. - Хэсс, а я тебе подарок принес.

- Какой?

- Вот, - Вунь достал из кармана шароваров серьгу. - Вдень.

Хэсс рассматривал серьгу. Серебренная, в два раза меньше, чем его нынешняя, тонкое плетение образовывало странный узор, в середке горел яркий черный камень.

- Это тебе, - Вунь настороженно смотрел на Хэсса. - Нравится?

- Нравится, - определился Хэсс. - А зачем ты хочешь мне ее подарить?

- Смотри, - Вунь достал из второго кармана сережку в пять раз меньше той, которую он подарил Хэссу. - Точная копия. У тебя будет такая же. Мы не можем сделать такую же, как у тебя в ухе. Пришлось сделать новые, они магические, не сомневайся, наш жемчужный мастер свое дело знает.

- Ага, ты говорил, чтобы все было одинаковое с личным духом? - Хэсс расстегнул свою серьгу, снял ее и одел новую.

- Ура! - Вунь быстро проделал тоже со своей.

- Что еще?

- Ну, костюм такой, как у тебя мне шьют, - заверил его Вунь.

- Отпад, - Хэсс все чаще вспоминал свои уличные привычки и говор с маленьким Вунем.

- Отпад - мне нравится, - довольный Вунь, стал подавать новые коробки.

- А знаешь, волосатик твой что-то задумал, Хэсс, - Вунь нагнулся за очередной коробкой.

- Кто?

- Страхолюд.

- Это не новость. Он сильно подозрительный тип.

- Да, все кто не похожи на нас подозрительные типы, - философски согласился Вунь.

- Еще что знаешь?

- Дороги гудят, Хэсс, - Вунь стал очень серьезным. - Но ты не бойся, мы тебя защитим.

- От чего?

- Да, от всего. Тебя мы всегда будем беречь.

- А остальные?

- Остальные? Смотрю я на вас, и удивляюсь, кто-то вам помогает. Не было еще, чтобы так долго ходили люди по Темным землям. Я и думаю, что будет что-то неприятное.

- Вунь, а почему неприятное? - Хэсс ощутил приятное щекотание в ухе, серьга приспосабливалась к своему новому хозяину.

- Почему, почему? На то и Темные земли, чтобы было неприятно, - поворчал Вунь. Очередной сундук подошел к концу, Хэссу оставалось найти еще двенадцать декораций по списку Боцмана.

Ямина решила поговорить с кем-нибудь о том, что ее беспокоит. Обычно рассудительный Казимир помогал ей, давал советы. В Казимире сочетались глубокий ум, подозрительность и некая экспансивность. Свои негативные качества Казимир усиливал и развивал, иногда покуривая травку. В такие минуты он становился неисправимым пессимистом. Он воспринимал мир в черном цвете, что требовалось Ямине в нынешнем состоянии растерянности. Девушка постучала:

- Заходи, - крикнул Казимир. Он разбирался с тряпками, которые выдал ему Рис. Ямина смотрела, как Казимир одевается.

Природная узкая кость подчеркивалась черными облегающими лосинами, высокими сапогами и белой облегающей рубашкой.

- Тебе еще зеленую шапочку и будешь похож на сына художника, - Ямина всерьез относилась к созданию сценического образа.

- Да уж, - Казимир любовался свои отражением в зеркале, которое по случаю попросил у Анны. - Ты чего? - Казимир, наконец, воспринял приход девушки.

- Спросить хочу, Казимир, - Ямина тоже посмотрела на свое отражение в зеркале.

Правильные черты лица, но незаметные для окружающих. Стройная, или скорее худая. Высокая, длинная открытая шея, длинные руки и ноги. Короткие волосы, которые Ямина подкрашивает сбором травок. Больные испуганные глаза, маленькая грудь, почти доска, как злобно отзывалась о ней Вика. Ямина отвела глаза, и стала смотреть на Казимира. Тот разоблачался, скидывая сценический наряд для первого акта на лежак.

- Спрашивай, - благосклонно разрешил Казимир. По его настроению Ямина поняла, что Казимир еще не курил травку, и наверняка посоветует ей какую-нибудь гадость, но деваться было некуда.

- Скажи, а как ты думаешь, Недай он подлый?

- Что? - такого уж Казимир не ожидал. - Недай? Этот простак? - Казимир расхохотался.

Поведение Казимира явственно свидетельствовало, что он наоборот перекурил травы. Отгадка заключалась в том, что Казимир создал собственную смесь, найдя привлекательную травку, растущую на обочине дороги. За Казимиром водилась дурная привычка искать новые ощущения, и он срывал разные травки и пробовал их использовать по назначению. Пару раз это кончалось сильными отравлениями, но в этот раз Казимир подобрал восхитительный состав. Следовало смешивать чуть подсушенную новую травку, которую Казимир называл про себя "травища", с той которую он обычно покупал в пропорции три к одному. Эффект был непроходящий. После одной выкуренной дозы на Казимира периодически накатывало, а периодически он был абсолютно нормальным. Действие одной дозы растягивалось не на три-четыре часа, а на двое суток. Казимир уже предчувствовал большие перспективы в будущем.