Масонство, культура и русская история. Историко-критические очерки - Острецов Виктор Митрофанович

В качестве образчиков дискуссии со своими идейными противниками приведем деление людей, предложенное самим Новиковым: «...чернь, подлый народ суть не низкого состояния человеки, но подло мыслящие и порочные люди, знатны ли они или нищи» (Новиков и его современники. с. 305). Подло мыслящими должны быть по этой логике те, кто признавал сословное деление, имущественное различие как данное от Бога и обращал внимание не на эти различия, но на христианский долг, зовущий следовать евангельским заветам спасения души через молитву, добросовестный труд и помощь ближнему, но никак не ненависть. Никакую — ни классовую, ни бесклассовую. Не зарься на чужое, но наживай трудом праведным свое — учила, учит и будет учить Церковь.

А журналы Новикова и его соратников по Ордену несли разрушение Русской державе, подтачивали основы ее духа. Они проповедовали «естественную религию» и «естественную мораль и право». Изучение этих «естественных наук» привело Радищева и его сотоварищей по учебе к признанию необходимости мщения за нанесенную обиду, к признанию «древнего закона око за око; закон, ощущаемый человеком всечасно...» (Радищев. «Житие Ф. В. Ушакова»).

... Когда Новиков был арестован по его связи с наследником престола Павлом Петровичем, то главой Ордена стал О.А. Поздеев. К нему, как настоящему оракулу, на поклонение ездили виднейшие масоны, даже когда он после 1812 года поселился в своем вологодском имении. Что же говорить о том времени, когда он жил под Москвой или в самой Москве? Он родился на два года раньше Новикова — в 1742 году, а умер спустя два года после смерти Новикова — в 1820 году. Он входил вместе с Новиковым и Шварцем в руководство Ордена розенкрейцеров. В 1789 году он состоял обрядоначальником Теоретического градуса Соломоновых наук, одной из степеней Ордена.

После ареста Новикова (1792) он стал высшим арбитром в Ордене; к нему обращаются начальники лож по самым различным вопросам. Его ответы вносятся в записные книжки «братьев», переписываются и заучиваются. «Московские масоны высшего круга смотрели на него как на святого. У него происходило посвящение в магистра лож» (Русский биографический словарь. Спб., 1905). Он был наставником С. С. Ланского, М. Ю. Виельгорского, мастера стула «трех добродетелей», в которой оформился революционный союз декабристов, Алексея Кирилловича Разумовского, министра просвещения в начале XIX века, и многой других, как, скажем, Г.Р. Державина, первого министра юстиции и поэта.

В рукописном отделе Российской Гос. Библиотеки сохранились его письма, около 200, лишь частично изданные в 1872 году в «Русском Архиве». «Письма эти, — пишет автор статьи о Поздееве в «Русском биографическом словаре» от 1905 года, — по рассеянным в них заметкам о русском масонстве составляют для его истории драгоценный материал». Они составляют драгоценный материал и для понимания психологического и идейного климата, в котором вызревали идеи свободы от русской национальной традиции: общинного самоуправления, основанного на христианских основах взаимной любви и помощи, милосердия к ближним своим, сохранения в чистоте веры православной, самодержавия как единственного гаранта сохранения самобытности русской жизни и крепости основ народовластия на русской земле.

Письма Поздеева открывают нам интимные глубины сознания тех либералов, которые, придерживаясь эзотерических доктрин каббалы. в своей светской повседневной деятельности выражали эти доктрины иносказательно, как это свойственно вообще идеологии, в терминах и понятиях, общепринятых для времени XVIII века. в духе просветительской философии и на языке искусства. В целом это направление культуры от духовного, горнего в сторону чувственного и ницшеанского, в сторону наслаждения и власти, в сторону разделения и ненависти, в сторону Люцифера — Прометея, революционного, все пожирающего огня. Языческий тип культуры с неизбежной для пустой души потребностью в «великих» и «гениальных», «талантливых» и «значительных» богах культуры и «спасителях» народа, нации, человечества. По тому же принципу, по которому психология античного человека творила кумиров в виде общих и местночтимых героев и богов, по тому же принципу творит и психология атеистического человека «великих» и «значительных» в культуре и политике и где угодно. Все черты этой психологии можно обнаружить и в пределах той организации, которая стала рупором антихристианских идей и представлений, взяла на себя организацию «просветительского» процесса на идейных основах иудаизма и принялась за ломку всего государственного и религиозного строя жизни Русского государства.

Документы, касающиеся внутренней жизни масонского ордена, как, скажем, письма Поздеева, так и обрядники, речи, поучения своим подопечным масонских начальников помогают нам воссоздать ту реальную атмосферу русского общества, которая рассеивает многие заблуждения наши относительно формирования политики и культуры сегодняшнего дня и, главное, нашего собственного сознания.

Итак, в исторических книгах и рукописях есть масса материалов о том, какую роль играло масонство в жизни русского «образованного» общества конца XVIII и первой четверти XIX века, то есть того общества, которое составили интеллигенция, чиновничество, знатное барство, которое формировало управленческие кадры России и определяло черты лица городской культуры. Из этой среды через печать распространялись идеи земных ценностей и утех по всей стране. Это «образованное» общество образовывалось в круге идей либеральных, мечтательных, сентиментальных с эротическими радостями. Главным пафосом образованности стало непрерывное противостояние со всем христианским, церковным, евангельским, то есть с тем, что составляло саму душу Русского народа. Явный приоритет в деле просвещения либеральными идеями иудаизма-антропоцентризма сыграл московский кружок розенкрейцеров при университете во главе с профессором И. Г. Шварцем (1751-1784) и Н. И. Новиковым (1744-1818). Г. Вернадский замечает; «Шварц сразу широко развернул рамки просветительной деятельности кружка. К практическим опытам низшей школы он добавил идеи планомерной подготовки круга лиц, способных руководить всем просвещением страны». При этом «должно заметить, что лекции Шварца (студентам — В.О.) служили истинной школой масонства или мартинизма» (Лонгинов М. Н. «Новиков и Московские мартинисты», с. 193).

На беспрерывном отрицании всего евангельского, церковного, русского и традиционного вырастали целые поколения русской молодежи, которая затем отстаивала свои взгляды уже в чинах государственных-университетских инспекторов, попечителей учебных округов, столоначальников, жандармов, цензоров и министров.

Мощным стимулом к овладению правительственного аппарата масонами стал карьеризм. Чтобы продвинуться по службе в России того времени. необходимо было состоять в масонской ложе. Титулярный советник Н. И. Горсткин, привлеченный к следствию по делу декабристов, на допросе показывал по поводу мотивов вступления в тайное общество:

«Желание иметь связи, как тогда уверяли, что без связей ничего не добьемся по службе и что большею частию либо масонством, либо другим каким мистическим обществом; люди, помогая друг другу на пути каждого пособиями, рекомендацией и прочее, взаимно поддерживали себя и достигали известных степеней в государстве преимущественно пред прочими» («Восстание декабристов». М., 1984, т. XVIII, с. 200-201). Тут же сей масон высказывается и по поводу пропаганды идей разрушительных и предвзятости: «Я принадлежал, — продолжает Горсткин, — к отрасли Правосудия, которая предписывала мне разыскивать злоупотребления разного рода, стараясь выставлять их на вид начальства, дурных, пустых людей всячески унижать, пускать их в огласку при всяком случае, хороших же превозносить, дабы через то сколько можно способствовать к установлению общего мнения в России». «Главные надежды общества состояли в том, что со временем многие из членов оного займут известные места в государстве, народ образуется к тому времени, общее мнение родится, и тогда нечувствительно вещи примут лучший, будто, оборот». Здесь мы видим следование правилам баварских иллюминатов.