Лучший телохранитель – ложь - Стив Мартини

— Герман! Я здесь! — крикнул я, выходя из своего укрытия на улицу.

— Остановите здесь, — приказал Герман.

Водитель такси нажал на тормоз. Я обошел машину справа и сел на переднее сиденье.

— Вперед! — скомандовал я, и через секунду машина тронулась с места.

— Я ждал тебя наверху, на лестнице, — сказал Герман. — Я видел, как тот парень вышел наружу. Потом, когда он ушел, я наблюдал, как ты бежишь через улицу. Но я не знал точно, где тебя искать, поэтому решил, что лучше будет нанять такси. Он все еще в доме?

— Нет.

— Кто это был?

— Не знаю.

— Что ты видел?

— Это был визит ангела смерти, — проговорил я.

— Как это?

— Я видел его всего лишь одно мгновение. Он был за стеклом машины. Но это лицо я никогда не забуду. С одной стороны оно было рябым, но это не просто прыщи. Здесь что-то более страшное. Может быть, оспа или следы ожогов, не знаю точно.

— Забавно слышать это от тебя. Когда я возился с замком от ворот, у меня было какое-то очень неприятное чувство, будто кто-то подглядывал за мной, и не просто подглядывал. Думаю, ты понимаешь, что я имею в виду.

— Понимаю.

Я не сказал об этом Герману, но я не смог более внимательно разглядеть лицо того мужчины, потому что мой взгляд был прикован к его глазам. Это трудно объяснить… Чтобы понять, нужно увидеть самому. В них было что-то похожее на отражение зла.

Мне уже приходилось встречаться с этим взглядом прежде. Будучи молодым прокурором в Капитол-Сити, я отправил обладателя похожего взгляда в тюрьму. Это был человек, который убивал много раз, и, как говорили доктора, ему нравилось это занятие. Он обязательно убил бы снова, выпади ему случай. Я помню, как через несколько лет я стоял перед камерой и смотрел через прозрачный пластик окна в комнату с металлическими стенами зеленого цвета. Я наблюдал за тем, как изгоняли демонов, которые постепенно уплывали из глаз Брайана Денли. Это происходило в газовой камере тюрьмы Сан-Квентин.

Глава 41

Урановый снаряд вдруг вырвался из рук и стал падать внутрь ствола. Томас инстинктивно вытянул вперед правую руку в перчатке и поймал его в полете. Но он не смог удержать снаряд на весу на вытянутой руке. Под действием веса снаряда его рука тоже падала вниз до тех пор, пока пальцы Томаса не оказались зажаты между тяжелым цилиндром и урановым телом, где должна была начаться реакция деления.

Томас потянул снаряд обратно и успел донести его до уровня груди, когда воздух в комнате вдруг взорвался ярким фиолетовым светом. Он пульсировал волнами других цветов, становясь иногда синим. Томас никогда прежде не видел такого. Жар становился невыносимым. Он жег руки молодого человека даже через рукавицы, но Томас был так захвачен великолепной игрой света, что не заметил этого. Но так же, как постепенно исчезало сияние возбужденных молекул воздуха, жар ослаблял его тело, которое заметно теряло силы.

Томас посмотрел вниз и понял, что держит обогащенный уран как раз напротив груди. Он тщательно уложил снаряд на стол, как можно дальше от мишени. Потом повернулся и вышел за дверь, туда, где стояли Никитин и другие мужчины.

Яков обратил на него внимание, когда Томас уже успел стянуть с лица защитный капюшон. По лицу градом лил пот. Во всем же остальном он выглядел прекрасно. Он казался оживленным, шутил и смеялся, как вратарь футбольной команды, который только что сумел отразить пенальти.

Он заверил Никитина, что снаряд не касался урановой цели. Он сумел избежать этого, но в процессе борьбы с весом снаряда прищемил пальцы.

Похоже, Томас просто не понимал природу синего свечения и того невыносимого жара, из-за которого от его защитного костюма до сих пор шли клубы пара. Он сказал Якову, что все в порядке, потом поднял правую руку, чтобы сбросить с нее перчатку.

Неожиданно он остановился, не успев завершить этот жест, и посмотрел на руку. От трех пальцев на ней не осталось ничего, кроме обуглившихся обрубков.

Яков подбежал к Томасу за мгновение до того, как тот рухнул на землю. Он уложил его на землю и помог освободиться от защитного костюма. Окликнул подчиненного Алима, того самого, что так и застыл с шомполом в руке, и попросил помочь. Но мужчина продолжал стоять на месте, качая головой.

Алим с оставшимися подчиненными по-прежнему продолжал прятаться за деревьями примерно в трехстах футах. Яков попросил человека с инструментом в руке надеть защитный костюм. Ему нужна была помощь. Видя, что мужчина его не понимает, Никитин показал жестами, что тот должен надеть костюм.

Молодой человек посмотрел на него, медленно покачал головой и попятился. Яков прокричал свою просьбу, повернувшись в сторону деревьев, и через пару секунд оттуда послышался повелительный голос Алима, говорившего что-то на фарси. Мужчина тоже посмотрел в сторону деревьев, потом с обреченным выражением на лице обернулся к Никитину и, наконец, неохотно ступил вперед и стал надевать костюм.

Никитин попросил переводчика, прячущегося в джунглях, чтобы тот перевел своему товарищу, что ему нечего больше бояться. Имея под руками все инструменты, Никитин может быстро и надежно собрать устройство. Эта работа займет всего несколько минут. Перевод последовал немедленно. Мужчина кивнул. Русский не стал говорить, что человек, который сейчас влезал в костюм, был уже мертвецом. Его тело успело получить от злого дракона такую дозу радиации, которую был не в состоянии выдержать ни один человеческий организм.

Мужчины вдвоем вошли в домик. Из-за радиации температура внутри поднялась настолько, что оставаться там можно было не более двух-трех минут.

Яков заставил напарника прочно фиксировать ствол пушки голыми пальцами, выглядывавшими через дыры в правой перчатке. Сам он с помощью щипцов поднял снаряд. Менее чем за минуту с помощью шомпола он надежно зафиксировал урановый заряд в нижней части ствола.

Еще полминуты потребовалось, чтобы вставить предохранительный диск, изготовленный из урана-238, исполняющего роль отражателя нейтронов, в специальное гнездо между краем ствола пушки и мишенью. Как только диск занял свое место, он тут же начал выполнять свою работу — отбрасывал свободные нейтроны от двух элементов устройства, выполненных из обогащенного урана, обратно к их источнику. Поток радиации мгновенно снизился. Никитин понял это по тому, как тревожно пощелкивавший на столе счетчик Гейгера вдруг стал вести себя гораздо спокойнее.

Предохранительный диск из урана-238 был прикреплен к проволоке из прочной стали. Эта проволока проходила через узкое отверстие в корпусе бомбы, надежно запирая диск на месте. Если бы кто-то попытался удалить диск, предварительно не повернув проволочный рычаг в направлении против часовой стрелки, хрупкая конструкция оказалась бы нарушенной, связь между диском и проволокой терялась, и бомба становилась бесполезной. Конечно, пушка выстрелила бы, взрыв кордита разрушил бы ствол и корпус бомбы, но цепной реакции не последовало. Даже радиоактивное заражение было бы минимальным, сводясь к непосредственному пространству рядом с бомбой.

Если же повернуть, а затем плавно потянуть на себя проволоку, диск скользнет из своего гнезда, освобождая снаряду путь к урановой цели.

Более сложной процедурой, чем удаление диска безопасности, была лишь операция по его замене, если бы в этом возникла необходимость. При закрытом корпусе устройства было невозможно увидеть ни сам диск, ни гнездо, в котором он располагался. Имея для манипуляции диском только проволоку, при его замене можно было полагаться лишь на метод проб и ошибок. Для такой работы требовались чуткие пальцы хирурга. Даже Никитин не был уверен, способен ли он до сих пор выполнять подобную операцию, хотя в молодые годы ему приходилось дважды проделывать ее на макетах.

После того как диск-предохранитель был установлен, менее чем за минуту бомба была упакована в свинцовый контейнер, становясь на какое-то время безопасной.

Когда мужчины вышли из домика, подчиненный Алима поднял капюшон и оскалился в улыбке. На его потном лице читалось выражение явного облегчения.

У Никитина не было возможности просчитать дозу радиации, которая была выделена при ионизации молекул воздуха, когда появилось то самое синее свечение. Но он точно знал, что и Томас, и этот улыбающийся парень, на которого он сейчас смотрел, были уже мертвы.

Старик русский просидел над кроватью Томаса четыре дня и пять ночей. И все это время ни он, ни даже доктора из ФАРК не могли ничего сделать для того, чтобы облегчить страдания молодого колумбийца.

Его жажду не смог бы утолить даже целый океан воды, имей он возможность его выпить. Юношу мучила тошнота, его постоянно рвало, он страдал кровавым поносом. Радиация уничтожала его организм изнутри.

Через три дня ногти на пальцах Томаса почернели. Его густая черная шевелюра осыпалась клочьями, и сиделке каждые несколько часов приходилось сметать волосы несчастного с его подушки в специальную коробку, которую в дальнейшем следовало поглубже закопать где-нибудь в укромном месте. Вокруг рта и глаз проступили глубокие язвы. Когда доктор поднял простыню, он увидел, что такие же кровавые язвы покрыли все тело больного.