Лучший телохранитель – ложь - Стив Мартини

Ликида подался вперед и снова выглянул в окошко на входной двери. Как раз в этот момент внешний замок наконец сдался перед натиском пришельца. Ликида потянулся к выключателю и нажал кнопку.

— О, черт!

Ликида услышал, как что-то металлическое звякнуло о бетон дорожки снаружи. Затем послышались шаги мужчины, который удалялся от решетчатых ворот в дом.

Ликида улыбнулся. В панике здоровяк выронил свою отмычку. Он слышал шум резиновых подошв, удалявшихся в темноту, к ступеням в тупике на другом конце улицы.

Когда Ликида погасил свет перед входом и открыл переднюю дверь, мужчина уже исчез в темноте. Ликида слушал, как тот бежит, тяжело ступая огромными ногами. Он подождал несколько секунд, пока не стих звук шагов неизвестного. Потом выскользнул через ворота и ступил в боковой проход, туда, где горел уличный фонарь. Он посмотрел вниз, покопался в земле и выудил оттуда, зажав между пальцами, тонкую отмычку. Он выпрямился и посмотрел в другом направлении, туда, где раньше видел двух беседовавших между собой мужчин. Второй парень тоже исчез. Или, может быть, он скрывался за углом. Ликида считал, что он не смог бы далеко уйти. Если у них и была машина, то, скорее всего, она осталась с другой стороны, там, куда побежал здоровяк, испугавшись света. Инстинктивно он должен был побежать в наиболее безопасном направлении. А его другу теперь никак не удастся присоединиться к компаньону. Ликида отрезал ему путь к отступлению.

Он быстро пошел в дом. На этот раз он даже не озаботился тем, чтобы закрыть на замок или хотя бы просто прикрыть за собой ворота. Он вернется очень скоро.

Глава 40

Пока Герман работал с замком, я стоял на углу. Это заняло больше времени, чем я прикидывал, и мое внимание стало рассеиваться.

Осмотревшись, я вдруг понял, что здесь отсутствовали дворы, куда можно было нырнуть, или забор, через который я легко мог бы перепрыгнуть в случае, если все пойдет не так, как надо. Повсюду один рядом с другим высились дома. Было несколько боковых двориков с воротами и два высоких железных забора, но и те защищены сверху скрученной в спираль колючей проволокой.

Я огляделся и задумался о том, что, должно быть, здесь, в Коста-Рике, проблемы с безопасностью жилища. Вдруг я услышал голос Германа, из уст которого лился поток не вполне приличных выражений.

Оглянувшись, я увидел его убегающим от ворот. Развернувшись, он со всех ног понесся по улице прочь от меня, в темноту, к лестнице на другом конце.

Я не мог понять, что произошло. Моим первым инстинктивным желанием было последовать за ним. По-видимому, Герману все-таки удалось взломать замок, потому что, как я увидел, ворота перед домом были слегка приоткрыты. Вдруг показалась рука, которая придерживала решетчатые ворота изнутри.

Ничего не успев сообразить, я буквально влетел обратно за угол. Когда пришел в себя, то понял, что, лежа на животе, выглядываю из-за угла, держась за оштукатуренную боковую стену дома. Кто бы ни показался сейчас из того дома, он должен был оказаться между мною и Германом. Я никак не мог присоединиться к Герману, и мне негде было спрятаться.

Конечно, могло случиться, что те двое мужчин выбрали именно этот дом прямо под ярким светом фонаря для того, чтобы ограбить его той ночью. Но Ликида никогда не верил в совпадения. Наверное, благодаря этому он все еще был жив.

Для него существовал только один человек, которому было известно, что он находился в этом доме, — это его наниматель. Ликида посчитал нужным проинформировать нанимателя, что предыдущее задание не позволяет ему приступить к решению задачи с домом женщины в Сан-Хосе до вечера следующего дня. И его работодатель в Колумбии подтвердил получение этого сообщения.

Итак, я лежал на животе в боковом проходе, осторожно выглядывая из-за угла здания на противоположную сторону улицы, туда, где стоял Катин дом.

Мои мысли лихорадочно метались. Все, что я видел, была рука, которая схватилась за решетку ворот. Если она принадлежала женщине, то это могла быть Катина мать. Вполне возможно, что Гарри ошибся и она уже вернулась домой. Может быть, у нее просто неполадки с сотовым телефоном.

Если она выйдет на дорожку и я буду уверен, что это именно она, у меня появится возможность подойти к женщине и представиться ей. Ведь она могла уже от кого-то узнать, что ее дочь попала в беду на территории США.

Я надеялся, что ее английский окажется лучше моего испанского. И тут ворота вдруг распахнулись, и оттуда показался мужчина. С ног до головы его заливал яркий свет уличного фонаря. Мужчина смотрел в сторону темного края улицы, туда, где скрылся Герман.

Я продолжал внимательно его рассматривать, когда он вдруг повернулся и посмотрел прямо на угол дома, за которым я прятался. Я убрал голову, прижался к краю здания и затаил дыхание. Не знаю, видел ли он меня. Если нет, то только потому, что я прижимался к земле, а он смотрел выше. И все же по тому, как он повернул голову в мою сторону и обшаривал глазами окрестности, я понял, что он каким-то образом догадался о том, где я нахожусь.

Может быть, это был один из людей Райтага, но вряд ли. Если бы в доме расположились агенты ФБР, и, вероятно, в компании местных полицейских, они позволили бы Герману войти и уже потом постарались бы выяснить, кто он такой.

Катя никогда не говорила, что в доме проживали мужчины. Но кто же, черт возьми, был этот человек? Я решил попытать удачу. Вжимаясь подбородком в бетон, выглянул из-за угла правым глазом, стараясь, чтобы моя голова оставалась максимально незаметной для моего оппонента. Мужчина наклонился, поднимая что-то с земли. Потом он вдруг снова скрылся в доме, но не закрыл ворота, оставив их приоткрытыми, и это означало, что мужчина намеревался вернуться.

Я замер и попытался собраться с мыслями. Я понимал, что если тот человек пойдет в мою сторону, то легко обнаружит меня здесь, в переулке, где абсолютно негде спрятаться. Я попытался мысленно представить себе карту города, чтобы составить обратный маршрут к отелю.

Можно было развернуться и побежать по улице в обратную сторону. Улица хорошо освещалась. Повернув на следующем перекрестке направо и пробежав еще один квартал, я окажусь почти напротив центрального входа в отель. И если перед входом отеля будут дежурить агенты ФБР, они ни за что меня не упустят.

Можно было пойти в противоположном направлении, по другой стороне улицы, и миновать один квартал. Я точно знал, что именно ждет меня на этом пути: забор вокруг территории зоопарка и извилистая дорожка, которая идет вдоль него. Там темно, как в шахте, но если я пойду по той дорожке, то, сделав крюк, смогу выйти к лестнице на другом конце Катиной улицы, туда, где скрылся Герман. А стоит мне пройти еще несколько сотен шагов, и я окажусь перед зеленой дверью, черным ходом в нашу гостиницу.

Недолго думая я пронесся через улицу и нырнул за угол дома с другой стороны. На секунду я остановился, чтобы восстановить дыхание и попытаться отогнать мысль о том, что тот мужчина мог наблюдать все мои маневры через одно из окон дома.

Пока Ликида быстро двигался по кухне, доделывая всякую мелкую работу, в его голове безостановочно билась мысль о том, что человек, который скрывался в проулке, пытался установить его личность.

Конечно, сам по себе этот факт не был для него полной неожиданностью. Ликида никогда не доверял людям, на которых работал. Ведь они не были святыми и даже не состояли с теми в близком родстве. Они нанимали его для того, чтобы он убивал других людей, тех, кто стал для его нанимателей неугодными. Единственным оправданием здесь могло быть лишь то, что жертвы по большей части были не лучше тех, кто хотел от них избавиться. Конечно, само по себе это не давало ему возможности выставить свою кандидатуру в местный филиал Ротари-клаб. Кроме того, Ликида постоянно думал о том, что снова может наступить момент, когда и он сам станет для кого-то слишком неугодным лицом. Пока такое случалось всего дважды. А два сотрудника, которым поручили покончить с ним, теперь сами покоились в пустыне на севере Мексики. И найти их можно было только в том случае, если знаешь, где копать.

Ликида вовсе не был тупицей. Он понимал, что его могли попытаться ликвидировать, руководствуясь соображениями бизнеса, чтобы заставить замолчать, так как он знал слишком много, или, возможно, просто потому, что не хотели платить. Знай он это заранее, он мгновенно избавился бы от заказчика, вынашивающего подобные мысли. И все же он понимал их мотивы.

Но его нынешний клиент, человек из Колумбии, был совсем другим. У Ликиды имелись все основания не любить этого человека. Он был заносчив и не скрывал этого. Ликида видел, как переводчик пытался сделать речь своего хозяина менее оскорбительной, но это удавалось ему с трудом. На всех переговорах работодатель относился к Ликиде свысока. Он обвинил его в непрофессионализме за то, что тот потерял женщину в том доме в ту ночь. Он говорил, что Ликида еще более усугубил ошибку, допустив, что женщину арестовали по обвинению в убийстве человека, которого звали Пайк. Но в том, что женщина в ту ночь пустилась в бега, не было его вины. И все же работодатель так и не простил киллера, даже после того, как тому удалось устроить засаду на тюремный автобус и окончательно решить проблему.